В глубине Великого Кристалла. Том 2 - Крапивин Владислав Петрович (первая книга .TXT) 📗
— Да… — сказал я вполне правдиво. — Очень такое… проникновенное стихотворение. По-моему, у тебя талант… — И почему-то сразу испугался: вдруг он скажет: «Есть в кого…»
Но Ерошка не сказал эту непонятную фразу. Только посопел со скромным авторским удовольствием.
Дорога стала подыматься на взгорок.
— Отпусти, пойду сам, — опять сказал Ерошка.
— Сиди тихо… Макака`.
Он притих с дурашливой послушностью.
Кругом до горизонта лежали луга. Роса уже высохла, не было сверкания, но травы пестрели цветами. Густо носились бабочки, заливались пичуги.
— Ого… — вдруг сказал Ерошка. И даже взлягнул.
— Что такое?
— Уже видно, — со значением произнес он. И, кажется, с опаской.
— Что видно?
— Город…
— Какой город?
— Просто Город, — сказал он.
Мы были на верхней точке пологого перевала.
— Я ничего не вижу… — (Но сердце у меня почему-то стукнуло вразнобой с обычным ритмом.)
— Потому что ты внизу, а я над тобой.
— И… что же ты видишь?
— Город, — опять сказал он.
Я потоптался на месте и спросил (потому что догадался):
— Тот, где Еська?
— Ну… да. И Еська тоже…
Я опять хотел сказать, что ничего не вижу. Только травы и неясные облака. Но город (Город?) уже поднимался над травами.
Прежде всего я увидел золотые искры. И понял, что это купола. Потому что вспомнил белую церковь в лугах за Малогдой.
— Ерошка! Это, кажется, купола блестят!
— Ну да!
Затем выросли из трав башни. Всякие. Были там и колокольни, и ретрансляторы, и водонапорные башни, похожие на средневековые постройки. Появились белые хребты многоэтажек. И было ясно (чувствовалось!), что среди этих современных кварталов прячутся деревянные переулки с резными воротами, лестницами на косогорах, мостиками через овраги, голубятнями и садами, где журчат старые фонтаны с чугунными фигурами журавлей, оленей и ребятишек, сцепивших руки в вечном, безостановочном хороводе…
— Что же это все-таки за город? — опять спросил я. Как-то по-глупому строго, словно дотошный учитель. Хотя, конечно же, я знал…
— Опусти меня на землю, тогда скажу.
Я снял Ерошку с плеч. Он встал рядом. Прямой, независимый и чуть отстраненный.
— Это Город, который ты придумал.
— Ничего такого я не придумывал! — насупленно сказал я.
— Нет, придумывал! А потом забыл…
— Я никогда ничего не забываю, — сообщил я Ерошке с глупым упрямством пенсионера.
— Хы! А шхуну с синим кливером?
— Я ее не забыл!
— Ты забыл, что по правде плавал на ней…
— Ерофей! Ты издеваешься? Он дурашливо нагнул голову.
— Ну дай, дай мне по шее тума`ка!
— Дурень ты все-таки…
— Ага… — вздохнул он. — Ну, идем?
Но я не пошел. Вдруг пришло отчетливое понимание, что мне идти туда не следует. Я довел Ерошку. И все. Дальше пусть он идет один — это его дорога. Встретится там с Еськой, будут жить-поживать… Мне, конечно, тоже хотелось увидеть Еську. Но опасение, что мое присутствие снова осложнит им жизнь, было сильнее.
— По-моему, нам пора попрощаться, — заявил я, решительно скрутив в себе печаль. — Ты не находишь?
Ерошка этого не находил. Он взметнул отчаянный зеленый взгляд.
— Зачем?!
— Ну… по-моему, ты дальше доковыляешь один. А мне пора возвращаться.
— Куда?! — Он спросил это с искренним изумлением.
— Что значит «куда»? Меня ждут в газете «Наши задачи». В отделе писем. Пора приступать к работе… И вообще…
— Это в каком же городе? — спросил он с ядовитой ноткой.
— В N-ске…
— В самом деле? — сказал он еще ядовитее.
— А что такое?
— И ты еще не понял, что там тебя давно похоронили?
— В каком смысле?
— В обыкновенном, — увесисто сообщил этот юный негодяй.
— Ты что, офонарел? — почему-то сильно испугался я. Он отскочил на несколько шагов, запританцовывал, чуть хромая.
— Да пошутил я, пошутил! Что такого?
— Шуточки у вас, боцман… — сказал я словами старого анекдота.
— А что, пошутить нельзя? Люди всегда шутят, если им хорошо.
Я прислушался к себе. Мне было не очень хорошо. Оно и понятно — горечь близкого прощания.
— А тебе хорошо, Ерошка?
— А разве плохо? Ведь Город уже на горизонте!
Город и правда по-прежнему виднелся на горизонте. Но был он далеко-далеко, за толщей струящегося воздуха.
«Как-то зыбко все, непрочно…» — подумал я. Нет, не подумал, а, видимо, произнес. Потому что Ерошка веско возразил:
— Нет! Есть там и прочное. Очень даже…
— Что именно?
— Не что, а кто.
— Кто?
Тихо, но с прежней вескостью он произнес:
— Мама.
А, вот оно что! Наконец-то!
— Твоя мама?
То ли мне показалось, то ли он все же сказал одними губами:
— И твоя… Переспрашивать я не стал. Не посмел. Солнечные луга звенели тишиной и кузнечиками. В этом звоне чего только не почудится!
Я лишь спросил:
— Ну а… кто еще там есть?
Ерошка глянул исподлобья. Быстро и лукаво. То ли случайно, то ли с какой-то мыслью провел большим пальцем по груди. По слову SERAFIMA.
Пространство зазвенело сильнее, напряглось и последний раз перевернуло громадный, во всю ширину лугов и неба, прозрачный лист. Я мотнул головой. В ушах шумел теплый очищающий ветер. Было непонятно, как полминуты назад я не хотел туда! Отчего сомневался? Как мог думать, что обойдусь без тех, кто в Городе? И без этого вот… который опять, забывшись, мазал пятерней волосы. И поглядывал виновато…
А Еська! Получилось бы тогда, что я так и не нашел ее!..
— Так идем же! — Я хотел опять вскинуть Ерошку на плечи. Но он откачнулся:
— Не надо… Я уже сам могу. Не болит…
— Ладно. Пошли… — Я протянул Ерошке руку. Но он отступил. Сникший, потускневший.
— Ты иди… — И глаза его намокли.
— Да что с тобой? — Ведь пять секунд назад все было хорошо!
— Ты иди… — сипло повторил Ерошка. — Сам… — А ты?
— А мне нельзя. То есть не получится…
— Да почему?!
— У меня нет твоего таланта. Ну, воображения…
— Что за чушь ты несешь!
— Это ведь ты придумал Город. Своим воображением. А не моим…
Некогда было спорить. Ерошка опять куда-то ускользал от меня. И я сказал отчаянно:
— При чем тут воображение! Пойдем без него!
— Даль-то какая… — прошептал он.
— Ну и что? Дойдем когда-нибудь! Ерошка глянул исподлобья.
— Один-то ты можешь сразу… Представил, что ты уже там, раз — и готово. А со мной…
— А без тебя я никуда не пойду. Ты что, с ума сошел? Как я… без тебя?
Я присел перед ним, взял за кисти рук, притянул. Он смотрел в сторону, посапывал виновато.
— Ерошка… Почему ты захотел, чтобы я тебя оставил? Он надул губы. Все так же глядя вбок, выговорил:
— Я не захотел. Наоборот… Но надо было, чтобы ты очень позвал меня с собой. Без тебя мне туда не попасть…
— Я и зову ОЧЕНЬ!
— Правда? — он стрельнул в меня быстрым зеленым взглядом.
— Вот балда! Нет, ты в самом деле заработаешь по шее! Ерошка заулыбался, оттаивая:
— Тогда ладно. Тогда идем… Но учти, что это насовсем. Опять была в его словах какая-то опаска. Но я только спросил:
— А если я возьму тебя на плечи и представлю, что оба мы уже там? Получится?
— Не получится… Да и зачем нам это? Дойдем как-нибудь без хитростей…
— Конечно, дойдем!
