Сказки и были Безлюдных пространств - Крапивин Владислав Петрович (книга читать онлайн бесплатно без регистрации TXT) 📗
Максим медленно оглянулся.
— А как могли не отпустить? Я уже не маленький. Мамы у меня нет, а отец сказал: «Решай сам»… Ему было не до меня…
— Почему? — обиделся за Максима корнет Гарский.
— Потому что… только что женился второй раз, а тут из-за войны разорилась нотариальная контора, которой он управлял… А за меня ему, наверно, посулили немалые деньги.
Новое молчание было неловким. Всех, наверно, удивило (а может, и покоробило), как прямо и без всякой любви мальчишка говорил об отце. А возможно, почуяли в словах его давнюю горечь. Но поручик Дан-Райтарг высказался с прежней бесцеремонностью:
— А лично вам что посулили, если не секрет?
— А я ничего не просил, — отозвался Максим без обиды.
— Что же заставило вас согласиться на опасное дело? — осторожно спросил Реад.
— Многое… — сказал Максим. — Да. Тут много причин… Ну, конечно, хотелось приключений, как в книжках про войну. А еще я думал: если я сделаю это, ко мне перестанут придираться в гимназии. А то один раз чуть не исключили…
— Вы не похожи на нерадивого ученика, — заметил Реад.
— Там другое… А еще дома мне стало как-то… не так. Когда он женился… А главное то, что я думал: если я помогу спасти Дениса, это же будет удар по мятежникам! Верно? Значит, получится, что я отомстил за маму…
— А что случилось с вашей мамой? — тихо сказал Реад.
— В прошлом году она слегла с сердечным приступом. Нужен был доктор, очень срочно. Я побежал за ним, и мы заторопились к маме, но на улицах были баррикады мятежников. Их солдаты не хотели нас пускать, издевались над доктором, говорили, что шпион, расстрелять обещали… Ну, потом все же пропустили, но было поздно…
Реад подсел ближе.
— Максим… но, если дома вам несладко, зачем вы туда спешите?
— А куда деваться-то?
— Как куда? Вы же суб-корнет черных кирасир!
— Господи, ну какой я суб-корнет! Это же было понарошку…
— А вот здесь вы крайне заблуждаетесь, — веско сообщил ротмистр Реад. — Вам командир полка официально присвоил это звание. И вы, кстати, доказали, что вполне достойны его… Лишить вас этого звания может по уставу лишь тот же командир. А если он погиб или ушел в отставку, то сделать это вправе лишь Великий герцог. То есть теперь уже король…
— А он, если это и сделает, то лишь затем, чтобы присвоить более высокий чин, — подал голос Дан-Райтарг.
— Поручик, вы несносны! — подскочил корнет Гарский. — И если вам угодно…
— Да ничего мне, корнет, не угодно, и мысль свою я высказал без всякой подоплеки…
Реад, переждав перепалку, продолжал:
— Вы, Максим, имеете право на офицерское содержание и квартиру. И, поскольку вы не окончили образование, вас обязаны будут зачислить в военную гимназию. Но, конечно, не кадетом, а слушателем, на правах офицера…
— Да, но я не хочу быть военным, — тихо сказал Максим.
— Вот как? Жаль, — вздохнул Реад. — Мне кажется, вы были бы прекрасным офицером. Впрочем, звание в любом случае останется за вами, вы будете считаться в бессрочном отпуске. И кирасиры своими заботами не оставят вас, это их долг…
— Благодарю, — одними губами сказал Максим.
— А кем же вы хотите сделаться? — слегка ревниво спросил корнет Гарский. — Конечно, если это не тайна.
— Простите, корнет, но это как раз тайна, — неловко сказал Максим. — То есть… ну, я просто боюсь сглазить.
— Тогда не надо, — быстро отозвался Гарский с тем пониманием, какое бывает у одного мальчишки к другому в окружении взрослых. Остальные негромко и необидно засмеялись.
Тем временем наступили сумерки. Поручик Дан-Райтарг — в роли разводящего — повел в дубовую рощу смену караула, корнета Гарского и капрала Уш-Дана. Через минуту раздались три выстрела — сигнал особой тревоги. Кирасиры, схватив карабины, кинулись в рощу. И Максим кинулся — с револьвером полковника.
На поляне, в желтом свете фонарей лежали с перерезанными горлами два прежних часовых — подпоручик Тан-Сальский и бывший ординарец полковника Фома Варуш. Лошадей не было.
Мигом заняли круговую оборону, дали залп в чащу (и Максим выстрелил), но лесная тьма ответила молчанием. Тогда в боевом порядке отошли, унося тела убитых. Распределили позиции у окон. Реад разделил всех (и Максима) на боевые вахты. У Максима от нервной встряски перестала болеть нога — когда бежал вместе с другими в рощу, хромал, но боли не чувствовал.
Теперь все изменилось — и в обстановке, и в состоянии душ — война.
Горько было и стыдно. Прозевали врага! К тому же для кирасир потерять лошадей — почти то же самое, что потерять знамя. Особенно когда лошади — любимые. Но в тысячу раз страшнее была гибель боевых товарищей. Если в походе, в стычках, это еще понятно, а сейчас, когда операция была уже завершена…
Барон Реад почернел лицом. Он понимал: полковник бы не простил такого поражения. Хотя, с другой стороны, в чем вина? Караул был выставлен по всем правилам. Противник оказался хитрее и коварнее, но это и понятно: повстанцы — жители гор и лесов, охотники и лазутчики, они умеют подбираться незаметно.
Впервые Реад подумал, что в этом деле полезнее был бы не офицерский отряд, а группа опытных егерей, привычных к войне в лесной глуши. Но высшее начальство, видимо, рассудило, что гвардейская стойкость и неукоснительная верность офицерскому кодексу в данной операции более важны, нежели егерские навыки…
Впрочем, сейчас было не время для укоров и терзаний. Надо было думать про оборону. Каждый понимал, что скрытый по кустам и роще противник охватил дом широкой подковой. Не пробьешься. И проводников теперь ждать бессмысленно.
Путь к реке, через открытую поляну, оставался свободным, в темноте нетрудно было добраться до воды, без лошадей-то. Но попытка переправы через вздувшийся стремительный Хамазл была бы равна самоубийству. Враг понимал это и не стал блокировать дом со стороны берега.
Погасили очаг и фонари, чтобы окна не светились, не служили мишенью (лишь слабый потайной фонарик тлел в углу).
Сколько они продержатся? Патронов почти не осталось, провизии тоже. На быструю помощь с той стороны надежды не было. И врагам, если их немало, утром не составит труда взять приступом последнее убежище кирасир. Особенно если у них, у врагов, есть орудие…
Все было неясно. Все было хуже некуда. И оставалось одно: держаться до конца, а затем погибнуть достойно, не уронив чести гвардейского полка. Если не случится чуда. Но откуда оно возьмется, чудо-то?
Это понимали все. И Максим. И он удивлялся, что почти не боится. Лишь временами тоскливо, но не сильно сосало под сердцем.
Он занял место рядом с капралом Гохом у выбитого окна, где поставили одну скорострелку. Задача суб-корнета была во время стрельбы ровно и беспрерывно подавать в щель казенной части патронную ленту.
Ствол скорострелки был направлен во тьму. Из тьмы в окно залетал ветер. Он был теплый, пахнувший дубовой листвой. Подымал в погашенном очаге неостывший еще пепел.
— Прошу всех быть предельно внимательными, — сказал со своего места Реад, хотя ясно было, что противник едва ли пойдет в атаку до рассвета.
Тьма была непроглядная.
Потом в этой тьме мигнул и описал два круга огонек. Фонарь. По нему сразу ударили несколько карабинов. Когда перестало звенеть в ушах, Максим услышал издалека:— Эй, не стреляйте! Примите парламентера!
— Не стрелять, — сказал Реад. И крикнул во тьму: — Хорошо! Один человек и без оружия!
— Ждите!
Через минуту послышались шелестящие шаги. Корнет Гарский оттянул на себя тяжелую дверь, на нее направили луч. В проеме возник высокий человек.
Это был типичный повстанец-южанин: курчавый, с тонким носом и темной щетинистой бородкой, с бровями вразлет. В узкой черной одежде и замшевой безрукавке. Но акцента никто не различил, когда незнакомец негромко и буднично сказал с порога:
— Здравствуйте, господа. Честь имею представиться: горный полковник Док-Чорох.
