Черные небеса - Тепляков Андрей Владимирович (лучшие книги без регистрации txt) 📗
Квартирка была небольшая — две комнатки и кухня, из коридора больше похожая на чулан. Слишком много мебели, старой и чиненной, слишком мало пространства. Они прошли в комнату Мамочки, и Ной водрузил коробку на комод.
— Вот моя норка! — сказала Мамочка и уселась на большую скрипучую кровать. — Нравится?
Ной осмотрелся. Здесь было темно и тесно. Кровать занимала большую часть пространства, остатки его пожирал шкаф; пара стульев, комод, столик с маленьким зеркалом и тумбочка. Комната действительно напоминала норку. Через открытую форточку с улицы проникал свежий холодный воздух.
— Ничего. Жить можно.
— Ага. Я тоже так думаю. Подожди немножко, я сейчас приду.
Мамочка вышла. Ной подошел к кровати, на которой лежала большая картонная папка с развязанными тесемками. Он сел рядом и открыл ее.
Там были рисунки. Карандашные эскизы, выполненные в узнаваемой манере Мамочки. Сложенные руки, точнее — лишь кисти рук, незнакомые лица. Некоторые улыбались, другие выглядели серьезными. Зарисовки улиц, дома, крыши. Ной переворачивал листы, отвлеченно размышляя, что Мамочке стоило бы пойти в художники. Ее талант был очевиден — смотрел на него с каждой картины.
Перевернув очередной лист, он вдруг застыл. Сердце испуганно стукнуло. Перед ним была девушка. Обнаженная девушка. Рисунок сделали в этой комнате. Девушка стояла возле комода, повернувшись к художнику вполоборота. Рукой она опиралась на спинку стула. Как завороженный смотрел Ной на плавные линии тела, круглые бедра, тяжелые полные груди, младенческие складочки на боках. Он удивился, насколько хорошо и естественно она выглядела. Совершенно не так, как на похабных картинках Багуцкого. Ее ладонь лежала на выпуклом животе, словно обнимая его, еще не осознанным, инстинктивным жестом матери. Это выглядело странно — трогательно и красиво. Девушка на картине улыбалась и, казалось, смотрела прямо на Ноя. Ему вдруг захотелось дотронуться до нее, он поднял руку и тут услышал в коридоре шаги. Ной быстро захлопнул альбом и метнулся к центру комнаты.
Мамочка не заметила его замешательства. Она была возбуждена и радовалась, как ребенок в предвкушении подарков.
— Тааак! Давай посмотрим, что нам дали.
Она раскрыла коробку и вытащила крошечную рубашку.
— Лапки-царапки! Держи!
Она бросила рубашку Ною. Он поймал ее на лету.
— Пеленки, пеленки, пеленки… Шапочка! Ной, посмотри — какая прелесть!
Она вытаскивала из коробки вещи, а Ной стоял и любовался на нее. Мамочка была настолько живой, настолько настоящей, так резко отличалась от большинства знакомых Ною людей. Почти все в Городе напоминали автоматы: они двигались, говорили, думали так и тогда, как и когда это было нужно, чтобы выполнять свою функцию. Никто не делал ничего просто так, просто потому, что это доставляло удовольствие. А под этой внешней пустотой кипела страсть, задавленная, забитая, задвинутая, как можно глубже, замазанная благопристойностью, настолько же фальшивой, как и их улыбки.
А Мамочка была другая. То ли она не знала, то ли просто не умела придерживаться всех тех бесчисленных норм поведения, которые были приняты в Городе. Они не были законами, но, как обычаи, оказались гораздо жестче и эффективнее законов. Те, кто не соблюдал их, становились изгоями. Их не наказывали, не стыдили, не притесняли — их просто не видели.
Громко закричала старуха:
— Чайник закипел!
— Идем! — отозвалась Мамочка.
Она схватила Ноя за руку.
— Какая холодная! Черт, я тебя совсем заморозила!
Она взяла его руки и сунула ладони себе под мышки. Он почувствовал теплое тело, ребра, ее дыхание. Он держал ее в руках, а она смотрела ему в глаза, неожиданно серьезная, почти печальная.
— Так лучше?
— Лучше. Так намного лучше.
Глава 7. Буря
— Я решил.
Караско оторвался от бумаг и посмотрел на Ноя.
— Я поеду.
— Садись.
Ной опустился на табуретку. На столе лежала карта, покрытая карандашными пометками.
— Вот это — Город, а здесь, — Караско передвинул палец далеко в сторону, — наша конечная цель. Осоцк. Старое поселение, предположительно, пустует. Мы были там два раза, мимоходом. Теперь займемся вплотную. На него у нас примерно неделя, столько же на дорогу в один конец. Скорее всего, задержимся дольше. Думаю, можно рассчитывать на месяц.
Он взглянул на Ноя. Тот кивнул.
— Опыта у тебя никакого. Будешь пока на подхвате. Есть вариант заниматься техникой — ремонт, настройка, в таком ключе. Потихоньку разберешься, Танк поднатаскает. Потянешь?
— Не знаю. Наверное.
— Или с Колотуном. На нем вездеход.
— Я хотел бы с Колотуном. Если можно.
— Можно. Только учитывай, что в любой момент могут понадобиться все, и отсидеться возможности не будет.
— Я это понимаю.
— Ну, раз понимаешь, значит решено. Колотун тебе все расскажет. Я позвоню в обеспечение, зайди, собери, что нужно в дорогу.
Ной поднялся.
— Спасибо!
— Поблагодаришь, когда вернемся. Ладно. Давай — иди.
Мамочка ждала под дверью.
— Ну как?
— Еду! — сообщил Ной. — Буду под началом Колотуна.
— Хм, не самая терпеливая нянька.
— Мне не нужна нянька.
— А что тебе нужно?
Ной задумался.
— Не знаю. Во всяком случае, не гаечным ключом орудовать.
— О, гаечного ключа тебе не избежать, — улыбнулась Мамочка. — Ты же знаешь мнение Колотуна о созидательном труде. Им-то он тебя обеспечит.
Ной улыбнулся в ответ.
— Только я не знаю, что с собой брать. Караско сказал, что позвонит в обеспечение… Это где?
— Мужчину в поход должна собирать женщина. Идем, я тебе помогу.
Она схватила Ноя за руку и повлекла за собой.
Колотун был раздражен. Из-под вездехода раздавались ругательства, что-то позвякивало. Ной положил мешок на пол, и они с Мамочкой переглянулись.
— Колотун, — осторожно позвала она.
— Чего вам?
— Не хочешь прерваться на минутку?
Стук затих, Колотун выбрался из-под машины, сел, привалившись к колесу, и с тоской посмотрел на них.
— Течет, зараза, — сообщил он. — Крышка сгнила, а новой нет. Достало все. Пусть пальцем затыкает!
Он мрачно взглянул в сторону кабинета начальника.
— А у вас что?
— Ной едет с вами. Мы уже вещи собрали.
— Да ну?
Ной кивнул.
— Поздравляю, парень! Ты выиграл билет в задницу. Впечатлений наберешься по самое это самое.
— Не ерничай. Ной, между прочим, к тебе поступает.
— Вот как. Начальник приставил?
— Я сам выбрал, — сказал Ной.
Колотун усмехнулся.
— К добряку нашему, стало быть, не захотел?
Ной промолчал.
— Не напрягайся. Я понимаю. Только не думай, что будет весело. Это не прогулка. Откровенно говоря, это каторга.
— А я не боюсь.
— Он преувеличивает, — сказала Мамочка. — Все не так плохо. Ладно, я пошла готовить обед. Сделаю вам что-нибудь вкусненькое!
Оба повернули головы, провожая взглядом ее ладную, все еще легкую фигурку. Колотун отвернулся первым и покачал головой, глядя на Ноя.
— Хорошая она девчонка, — сказал он. — Глупая только. Я бы ее хахаля обратно вернул, за уши бы притащил и зажили бы они у меня долго и счастливо… Только не хочет. Не надо, говорит. Вот теперь будет одна с ребенком маяться. А это хреново. Не приветствуется ибо…
Ной смущенно молчал.
— Ну, что тут у тебя?
Колотун раскрыл мешок и подход Мамочки одобрил. Вещей было немного — только то, что необходимо.
— Комбинезон вы не взяли, — сказал он. — Комбинезон нужен.
— Его Мамочка забрала. Она хочет нашить имя. Сказала, что завтра принесет.
Колотун усмехнулся и хлопнул Ноя по плечу.
— Глянулся ты нашей Мамочке.
— Я думал, она всем нашивала.
— Ага, всем. Не всем… Ладно, времени у нас в обрез. Так что кидай вещички в кабину, я вечером уложу. И переоденься. Поможешь в трудах моих тяжких.
