Бесконечное море - Янси Рик (книги полностью TXT) 📗

«У тебя так часто бьется сердце».

«Она не собирается убивать тебя, – сказал он себе. – У нее другая задача. Если бы это было ее целью, она бы тогда не промахнулась».

Грейс в него не выстрелила, и причина могла быть только одна: она собиралась идти за ним. Он являлся для нее загадкой, а преследование было способом ее разгадать. Он думал, что ускользнул из ловушки, а на самом деле попал в волчью яму. Теперь исполнение данного обещания превращалось в акт предательства.

Эван не мог обойти Грейс в скорости – мешала поврежденная лодыжка. Он не сумел бы ее переубедить, поскольку мотивы собственных поступков оставались для него не вполне ясными. Можно пересидеть Грейс – не трогаться с места и ничего не предпринимать… Но тогда появится риск, что Кэсси найдут солдаты Пятой волны или она уйдет из отеля до того, как закончится эта патовая ситуация с Грейс. Вступить в противоборство? Он уже однажды проиграл, и все говорило о том, что ему не повезет и в этот раз. Эван был слишком слаб, и его серьезные повреждения требовали времени на восстановление. Но как раз времени у него и не было.

Эван облокотился на капот и посмотрел на усыпанное звездами небо. Ни городское электричество, ни примеси в воздухе больше не мешали видеть его таким, какое оно есть, и звезды были теми же, что освещали мир еще до появления людей. Миллиарды лет небесные светила оставались неизменными. Что для них время?

– Поденка, – прошептал Эван. – Поденка.

Он закинул винтовку на плечо, пробрался между разбитыми машинами обратно к брошенному рюкзаку и пристроил его за спиной. Потом зажал самодельный костыль под мышкой. Идти он мог очень медленно, каждый шаг отдавался болью, но он должен был поставить Грейс перед выбором: либо отпустить его, либо пойти за ним. Если бы Грейс стала преследовать его, она бы вышла за пределы вверенной ей территории, что грозило серьезным отставанием в скрупулезно расписанном графике. Ему надо было идти на север, к отелю… Там находилась и ближайшая база. Именно на север бежал враг, чтобы окопаться и переждать до весны, когда можно будет броситься в последнюю решающую атаку.

Вот на что был расчет. С самого начала все надежды возлагались на плечи маленьких солдат Пятой волны, которым промыли мозги.

25

В тот вечер, когда они встретились, Эван и Грейс прогуливались по центральной ярмарочной аллее. Свет фонарей разогнал темноту. Они петляли в толпе мимо аттракционов, где люди набрасывали кольца на разные фигурки, метали стре?лки в надувные шары и пытались попасть мячом в баскетбольное кольцо с трехметровой отметки. Из установленных на фонарях динамиков гремела музыка, а внизу фоном журчали разговоры людей. Потоки пешеходов, подобно речным водам, то становились похожи на водоворот, то замедлялись, то ускорялись.

Высокие и стройные, молодые люди выделялись из толпы и привлекали к себе внимание. Эвану было от этого некомфортно. Ему никогда не нравилось бывать в людных местах, он предпочитал уединение в лесу или в полях на ферме родителей. Потом, когда пришло время отчистки, это качество очень ему пригодилось.

Время. Звезды у них над головами двигались по своим орбитам, как огни на чертовом колесе над ярмарочной площадью. Конечно, светила перемещались слишком медленно, чтобы люди заметили, как стре?лки Вселенной отсчитывают обратный ход. Завод часов подходил к концу, и лица гуляющих людей были значками на воображаемом циферблате. Но это не относилось к Эвану и Грейс. Побежденные и непобедимые, они присутствовали здесь, хотя их не существовало физически. Последняя звезда могла погаснуть, сама Вселенная могла исчезнуть, но они бы все продолжали и продолжали жить.

– О чем ты думаешь? – спросила Грейс.

– «Не вечно Духу Моему быть пренебрегаемым человеками, потому что они плоть». [7]

– Что? – с улыбкой переспросила она.

– Это из Библии.

Грейс перехватила белого тигра поудобнее и взяла Эвана за руку:

– Не будь таким мрачным. Чудесная ночь, жаль, что мы уже не увидим друг друга, пока все это не кончится. Твоя проблема в том, что ты не умеешь жить настоящим.

Грейс увлекла его в тень между двумя ярмарочными шатрами. Там она поцеловала его и прижалась к нему всем телом. И в тот момент что-то внутри Эвана открылось. Она вошла в его душу, и жуткое одиночество, которое не отпускало его со времени пробуждения, отступило.

Грейс отстранилась. Щеки у нее раскраснелись, в глазах полыхал голубой огонь.

– Иногда я думаю об этом. О первом убийстве. О том, как это будет.

Он кивнул:

– Я тоже об этом думаю. Хотя меня больше волнует последнее.

26

Эван решил срезать путь и сошел с трассы. Он шагал через поля по узким сельским тропинкам, ориентировался, как в стародавние времена, по Полярной звезде и только изредка останавливался, чтобы набрать воды в каком-нибудь ледяном ручье. Раны вынуждали его часто отдыхать, и каждый раз он видел Грейс. Она и не собиралась прятаться. Грейс хотела, чтобы он знал: она идет следом неотступно. Просто держит дистанцию, чтобы оставаться вне досягаемости для его пули. К рассвету он вышел на Шестьдесят восьмое шоссе. Это была главная трасса, связывающая Хубер-Хейтс и Эрбану. В небольшой рощице у дороги он собрал хворост для костра. У него дрожали руки. Его лихорадило. Он опасался, что в ожоги попала инфекция. Организм Эвана отличался удивительной силой, но даже усовершенствованное тело можно довести до поворотного момента, когда возврата уже не будет. Колено у него распухло и стало в два раза больше здорового, кожа горела, раны пульсировали в унисон с ударами сердца. Он решил сделать привал на день-два, постоянно поддерживая огонь.

Его костер должен был стать маяком и заманить врагов в ловушку. Если, конечно, они прочесывали здешние места. И поддались бы на провокацию.

Перед ним – дорога, за спиной – лес. Он решил остаться на открытой местности. Тогда Грейс пряталась бы за деревьями, ожидая, когда он продолжит движение. Она покинула территорию, к которой была приписана, и теперь для нее не было дороги назад.

Эван грелся у огня. У Грейс костра не было. У него – свет и тепло. У нее – темнота и холод. Эван скинул куртку, стянул свитер и снял рубашку. Ожоги успели покрыться коркой и начали немилосердно чесаться.

Чтобы отвлечься, он выстрогал из ветки, которую подобрал в лесу, новый костыль.

Ему было интересно: рискнет ли Грейс поспать? Она понимала, что с каждым часом силы возвращаются к нему и уменьшаются ее шансы на успех.

Эван видел ее на вторые сутки в полдень, когда собирал хворост для костра. Тень среди теней. Меж деревьев на расстоянии пятидесяти футов замаячила фигура с мощной снайперской винтовкой. На руке и на шее – окровавленные бинты. Когда ее голос зазвучал в морозном воздухе, казалось, что он уходит в бесконечность.

– Почему ты не добил меня, Эван?

Он не стал отвечать и продолжал свое занятие. Но потом все-таки сказал:

– Я думал, что добил.

– Нет. Ты не мог так подумать.

– Может, мне надоело убивать.

– Как это?

Эван покачал головой:

– Ты не поймешь.

– Кто такая Кассиопея?

Эван выпрямился в полный рост. Среди деревьев под свинцовыми тучами свет был слабый, но он все равно смог увидеть ее циничную улыбку и бледно-голубой огонь глаз.

– Та, которая встала, когда любой на ее месте не посмел бы подняться, – ответил Эван. – Та, о которой я не переставал думать, даже когда еще не знал ее. Она – последняя, Грейс. Последний человек на Земле.

Грейс долго молчала. Он не двигался с места. Она тоже не шевелилась.

– Ты влюбился в человека, – наконец произнесла она с удивлением, а потом убежденно добавила: – Это невозможно.

– То же самое мы думали о бессмертии.

– Это все равно что один из нас влюбился бы в морской огурец. – Теперь она улыбалась. – Ты ненормальный. Ты сошел с ума.