Иная тень - Мартьянов Андрей Леонидович (е книги TXT) 📗
Район ближайшей к Солнечной системе звезды – Проксимы созвездия Центавра – местечко крайне скучное и неинтересное. Впервые земной корабль появился тут чуть больше двухсот лет назад, в самом конце двадцать первого века. Потом люди отправились дальше, оставив возле звезды перевалочную базу. Так как Проксима имела только два естественных спутника-астероида, представлявших собой громадные каменные осколки, размерами лишь немногим уступающие Луне, то для пущего удобства экипажей транспортных кораблей были построены впечатляющие своими размерами порты. Здесь могли швартоваться огромные межпланетные рейдеры, их груз перемещался на более легкие и маневренные транспорта, отправляющиеся к Земле. Лететь-то всего ничего – даже старинные и считающиеся ужасно медлительными корабли на твердом топливе преодолевали расстояние от Проксимы до границ Солнечной системы за четверо суток. Когда же появились более совершенные лабиринтные двигатели, позволявшие в десятки раз перекрывать скорость света в недрах Лабиринта искривленного пространства, путешествие от колыбели человечества к ближайшей базе можно было вовсе не заметить, настолько оно оказывалось быстрым.
Нефтеналивной танкер «Кайзер Вильгельм» (принадлежавший, если верить судовым документам, немецкой компании «Черный орел») прибыл к внешнему кольцу контроля Проксимы спустя двенадцать часов после вылета из Солнечной системы. Округлый и кажущийся ужасно неповоротливым корабль причалил к терминалу искусственного спутника «Форпост-1», руководство над которым осуществляли Европейское Экономическое Сообщество и Российская Внеземельная Компания – основные конкуренты американцев, построивших также вращавшийся на орбите звезды «Форпост-2».
Маша Ельцова неоднократно видела эти спутники либо в телевизионных передачах, либо в учебных программах Интернета, однако сама ни разу здесь не бывала. Все исследовательские рейсы, в которых она участвовала, отправлялись прямо из Солнечной системы к месту назначения.
– Фантастика! – Маша, выглядывая в иллюминатор, рассматривала медленно приближающуюся титаническую станцию «Форпост-1». Это был настоящий межзвездный торговый дом, более всего похожий на скопище пчелиных сот, соединенных меж собой ажурными стальными перекрытиями, трубами коридоров и штангами, удерживающими вместе отдельные части сооружения. Доки, складские ангары, танки, вмещавшие нефть и жидкий газ, отсеки для хранения руды, десятки швартовочных портов… И маленький жилой комплекс для обслуживающего персонала. Освещение скупое – тусклые синеватые бортовые огни да оранжевые и зеленые маяки причалов. Но все-таки «Форпост-1» впечатлял именно своими размерами. Даже орбитальная станция «Кронштадт» была поменьше.
– Вы правы. – Ельцова услышала за спиной голос Бишопа. – Очень масштабная постройка. Наверное, лет через двадцать пять «Форпост» вполне сумеет заслужить статус искусственной планеты.
– Вероятно, – кивнула Маша.
С андроидом они встретились на «Гэйтуэее», во время пересадки. Бишоп (как, впрочем, и всегда) был слегка задумчив, немногословен и потрясающе аккуратен во всем, начиная от скромной, но чистой одежды и заканчивая своим странным невмешательством в дела людей. Его, впрочем, можно понять – биологический робот, наделенный искусственным разумом, априорно не станет расспрашивать высшее существо, то есть человека, о чем бы то ни было. Он получает приказ и выполняет его. Хотя, как сообразила Маша, на этот раз андроиду ничего не объяснили. Может быть, он сам догадывался о дальнейших перспективах (логический центр у синтетиков развит получше, чем у человека), но виду не подавал. Даже увидев очень знакомые по экспедиции «Патны» лица.
Кстати, о лицах.
Покойный Рональд Хиллиард то ли из-за тщеславия, то ли шутки ради придал всем биороботам серии «Бишоп» свой собственный облик. Оттого Ельцова, буквально нос к носу столкнувшись с андроидом перед посадкой на германский рейдер, на краткий миг опешила, подумав, что явилось привидение бывшего вице-президента «WY». Но мистер Хиллиард уже несколько месяцев был мертв – душу у него отняли Иные, а тело сгорело вместе с взорвавшейся «Патной». Так что нечего бояться призраков.
Во время перелета синтетик болтал с Машей обо всем и ни о чем, рассказывал об исследованиях в Институте ксенологии Цюриха, принадлежавшем ООН, честно доложил, что специалисты Организации поныне не могут уяснить принцип построения жизни Иного, хотя все три тела инопланетных тварей давным-давно разобраны по косточкам, если можно так выразиться.
Ельцову очень интересовало, обнаружились ли серьезные различия между организмами животных-хищников и их светлоокрашенных разумных собратьев. Бишоп в ответ только пожал плечами, сказав, что анатомически эти существа почти идентичны. Даже нервные узлы, разбросанные по всему организму и, вероятно, выполняющие функцию мозга, у тех и других по размерам не отличаются. Есть небольшая разница в химическом строении – и только. Ясно одно – Иной, как организм универсальный, обладает не только стандартными органами чувств, но и некими дополнительными, наподобие теплового зрения, биологического сонара и еще черт знает чего.
Словом, даже с наисовременнейшей техникой, используемой ООН в изысканиях, возиться придется долгие годы. Вот если бы имелся живой экземпляр…
Маша тотчас подумала, что Бишоп вполне сумеет удовлетворить свое научное любопытство на американской базе, где, как явствовало из размышлений адмирала Бибирева и совершенно точных сведений Удава Каа, штатовцы проводили работы именно с живыми существами.
– Прибыли, поднимайтесь! – После того, как танкер «Кайзер Вильгельм» слегка толкнуло и его бортовые шлюзы соприкоснулись с портом базовой станции, лейтенант Казаков пробежался между рядами кресел, подгоняя своих подчиненных и научный персонал. За его спиной постоянно маячил по-северному спокойный тевтон, любезный и скрытный, рыжеватый и выбритый капитан Реммер. Он уже снял форму офицера Люфтваффе, оставшись в неприметном серовато-сизом комбинезоне без знаков различия.
Маша за время, пока торговый рейдер шел от Земли к Проксиме, от скуки успела побродить по пассажирскому салону, познакомиться почти со всеми участниками экспедиции, а заодно поприветствовать старых друзей. Хотя из людей, участвовавших в прошлогоднем полете «Патны», здесь были только врачи, английский пилот да лейтенант Казаков с Бишопом, если, конечно, последнего можно назвать настоящим человеком. Маша подумала, что можно.
Военных, как это ни странно, было очень мало. Четверо абсолютно незнакомых Маше солдат из подразделения «Грифон» во главе с сержантом – кажется, его фамилия Ратников – да еще четверо немцев из «Фальке» вместе с обер-лейтенантом Эккартом. Союзники отлично говорят на русском – каждый. Вспомнив, что на «Патне» солдат было почти в три раза больше, Ельцова слегка забеспокоилась и решила потом прояснить этот вопрос у Казакова.
Итого шестнадцать человек и биоробот. Маловато…
– Мария Дмитриевна, вы что, заснули с открытыми глазами? – Андроид подтолкнул Машу, взял ее за локоть и быстро повел к выходу вслед за остальными.
Казаков громогласно поторапливал:
– Быстрее! Где доктор Гильгоф, черт бы его побрал? Вениамин Борисович, что вы канителитесь, как старая дева на могиле своей болонки? Маша, давайте за мной! Резвее!
– А куда спешим? – задала вполне резонный вопрос госпожа консультант. – Вы же ничего не объясняете!
Вышли через шлюз, прибывшую группу никто не встречал. По приказу лейтенанта свернули налево, в абсолютно пустынный, покрытый металлической обшивкой коридор с холодным голубоватым освещением. Казаков, возглавлявший небольшой отряд, топал вперед с видом человека, знающего все и обо всем. Вот он нырнул в уводящий куда-то в сторону узкий проход, над которым горела надпись «Порт-211», и вскоре наткнулся на закрытую многолепестковую дверь, более всего напоминавшую диафрагму старинного фотоаппарата. Ударил ладонью по красной клавише, засунул в щель свою личную карточку и, когда сигнал сменился на зеленый, стальные створки начали расползаться. За ними обнаружилась сложная система шлюзов и неширокий пластиковый трап, уходивший вниз, в полутьму. Казаков легко сбежал по ступенькам, фотоэлемент засек движение человека, и тотчас в квадратном провале разгорелся яркий, приятный глазу желтоватый свет ламп.
