Ступай к муравью (сборник) - Уиндем Джон Паркс Лукас Бейнон Харрис (книги без сокращений txt) 📗
Однако нам необходимо получить кое-какие сведения о вас, каковые следует вручить прессе. Например, что мы можем сообщить им о вашей семье? Не играла ли она славной роли в истории? Может, в качестве солдат? Моряков? Исследователей?
Пегги подумала.
— Был у меня прапрапрадед. Его отправили в ссылку на какую-то там землю. Может, это сойдет за исследование?
— В общепринятом сейчас смысле — вряд ли. Да и прежде — тоже. Нет ли чего посовременнее?
Пегги снова задумалась.
— Может, сойдут братья моей мамаши? Они здорово насобачились поджигать дома англичан!
— Ну, пожалуй, это не совсем та точка зрения; подумайте еще, — уговаривал мистер Робине.
— Не знаю… О, конечно! Мой дядюшка Шон! Он так знаменит!
— А что он сделал? Уж не по фотографической ли части? — с надеждой спросил Берт.
— Не думаю. Но в конечном счете он позволил пристрелить себя другому очень знаменитому человеку по имени Аль Капоне, — сказала Пегги.
Отель «Консорт», куда они прибыли, действительно оказался весьма респектабельным заведением, но через фойе они пролетели будто безукоризненно слаженный авиационный клин, дабы избежать встречи с каким-нибудь дошлым журналистом, который мог попытаться захватить их врасплох; а потому они взлетели в лифте наверх, прежде чем Пегги удалось разглядеть фойе как следует.
— Неужто это и есть подъемник? — спросила она с любопытством.
— Пожалуй, хотя, если бы американцы и в самом деле изобрели его, он мог бы теперь именоваться Вертикальным Распределителем Населения. Но мы называем его лифтом, — ответил ей Берт.
Пройдя по коридору, покрытому толстой ковровой дорожкой, они остановились у двери с номером, где миссис Трамп внезапно впервые подала голос.
— Ну а теперь вы оба дуйте себе в гостиную. И постарайтесь не напиваться, — посоветовала она.
— У тебя есть только полчаса, Далей, не более, — напомнил ей мистер Робинс.
Они вошли в великолепную комнату, выдержанную преимущественно в серо-зеленых тонах с золотыми блестками. В ней уже была девушка в скромном черном платье, которая выкладывала на радужное переливчатое пуховое одеяло постели отличный серый костюм, зеленое шелковое платье и ослепительный белый вечерний туалет со шлейфом.
— Ну-ка, чтоб одна нога здесь, другая — там, Онор, — сказала миссис Трамп. — Наливай ванну. А ей лучше надеть зеленое.
Пегги подошла к кровати, взяла зеленое платье и приложила его к груди.
— Чудненькое платьице, миссис Трамп, и как раз на меня. Откуда вы узнали размеры?
— Мистер Робинс сообщил нам, а заодно и цвета, которые тебе идут. Вот мы и рискнули.
— Как это умно с вашей стороны! У вас, должно быть, огромный опыт обращения с такими девчонками, как я.
— Ну, не даром же у меня за плечами двенадцать лет работы с женщинами! — ответила миссис Трамп, с усилием стаскивая свой жакет и готовясь к дальнейшим действиям.
— Наверное, в Женском королевском корпусе?
— Нет, в Холлоуэй, — ответила миссис Трамп. — А теперь пошли, милочка, у нас слишком мало времени.
— Стой спокойно! — давал указания Берт, продолжая прыгать по ковру на четвереньках и даже ползать на животе.
— Ритуальный танец модерновых фотографов, — объяснил мистер Робинсон.
— Не надо поворачиваться ко мне всем лицом, — говорил Берт, стоя на коленях, — мне нужен поворот на три четверти. Вот так! — Он поелозил вокруг Пегги еще немного. — А теперь прими позу!
Пегги застыла в неподвижности. Берт устало опустил камеру.
— Слушай, не стесняйся меня. У вас в вашем Барранаклохе, что, никто и никогда камер не видал? — спросил он.
— Именно, — ответила Пегги.
— Ладно. Тогда начнем с общих принципов. Стой там, где стоишь. Заложи руки за спину. Сожми их покрепче. Теперь глянь в камеру. Вот так. А теперь постарайся как можно ближе свести локти и улыбнись. Нет, нет, пошире, покажи всем, сколько у тебя зубов. Тебе кажется, будто выходит что-то вроде ухмылки мертвеца? Не обращай внимания! Издатели журналов по искусству лучше тебя разбираются в таких делах. Ну вот, другое дело! Продолжай сводить локти, теперь глубокий вдох — самый глубокий, на какой способна. А получше не можешь? Ладно, глядится вроде нормально… а, сойдет…
Последовала ослепительная вспышка. Пегги расслабилась.
— Все в порядке?
— Ты не поверишь, — сказал Берт, — но мы можем дать Природе пару-другую очков вперед, это уж точно.
— Сколько шуму из-за какой-то фотки, — сказала Пегги.
Берт поглядел на нее:
— Mavourneen, да ты хоть разок видела настоящую фотографию? — Он вытащил фотожурнал для знатоков и перелистал несколько страниц. — Voila! — воскликнул он и передал ей журнал.
— О! — воскликнула девушка. — Уж не хочешь ли ты сказать, что и я буду выглядеть таким же образом?!
— Именно, черт побери, — заверил ее Берт.
Пегги не могла оторвать глаз от фото.
— Надо думать, что после таких упражнений она сейчас сильно страдает — это ведь называется, кажется, болезненной деформацией?
— Это, — сурово ответил ей Берт, — называется «шик-блеск», и если я еще раз услышу от вас, юная дева, подобную ересь и богохульство, я велю посадить вас на кол.
— Это то, что в Америке называется «палка в заднице»? — спросила Пегги.
Тут вмешался мистер Робинс.
— Пошли, — сказал он, — есть еще одно преступление, заслуживающее палки в задницу, — это заставить прессу ждать тебя. Ну а теперь вспомните, о чем мы говорили в машине. И держитесь подальше от выпивки. Она тут для того, чтобы размягчить их, а отнюдь не нас.
— Что ж, — сказал мистер Робинс, позволив себе расслабиться, — вот и все. Теперь можно и нам выпить. Миссис Трамп? Мисс Мак-Рафферти?
— Чуточку портвейна с лимоном, пожалуйста, — сказала миссис Трамп.
— Хайбол с хлебной водкой, — сказала Пегги.
Мистер Робинс нахмурился:
— Мисс Мак-Рафферти, ваши познания, видимо, весьма обширны, но они несколько бессистемны. Вам не следует смешивать продукты из разных стран. Я не стану об этом распространяться, а просто порекомендую вам продукцию нашего с вами соплеменника мистера Пимма.
Когда напитки доставили, Робине с наслаждением проглотил половину своей тройной порции виски.
— Недурно, Берт? — спросил он.
— Прилично, — согласился фотограф, правда без особого энтузиазма. — В общем не так уж плохо. Вы были весьма милы, mavourneen. Вас приняли.
Пегги слегка просветлела.
— Правда? В самом деле? А мне показалось, что большинство… самые главные… даже не заметили меня…
— Не верьте глазам своим, милочка. Они вас заметили. Впрочем, реакция мужчин не так уж важна. Вам следует опасаться своих сестричек, причем особенно тогда, когда они с вами любезны. А они этого как раз и не делали. — Берт опорожнил стакан и протянул его, чтоб получить новую порцию. — Забавно наблюдать проделки этих девиц. Существуют типы, которые выпускают когти уже за пятьдесят ярдов от вас; иные морщат нос, не доходя и двадцати; а подавляющее большинство вообще никак не выражает своего отношения, для них вы — всего лишь новое зерно, идущее на старые жернова. Но иногда вдруг появляется кто-то, кто на мгновение отшибает у них напрочь мозги… Потрясно видеть, что даже у такой публики вдруг вспыхивает искра священного огня. Sic transit treviter gloria mundi! — Берт вздохнул.
— In vino morbida, — лениво отозвался мистер Робине.
— Ты хочешь сказать tristitia, — поправил его Берт.
— Интересно, что означает эта бессмысленная болтовня? — фыркнула Пегги.
— Мгновения быстротечны, моя дорогая, — отозвался Берт. Он сел на пол прямо возле своего стула и поднял камеру. — Но несмотря на их быстрый полет, я все же могу зафиксировать их тень. И вот сейчас я хочу сделать два-три настоящих снимка.
— О Боже, я думала, все это уже позади, — взмолилась Пегги.
— Может, скоро и будет… но только не сейчас… и не совсем… — бормотал Берт, глядя в свой экспонометр.
Что ж, хоть все англичане и немного полоумные, но они все же были к ней добры и милы. Поэтому Пегги отставила свой стакан и поднялась. Она разгладила юбку, прошлась ладонью по волосам и приняла ту самую позу
