Остров Дельфинов (Повесть и рассказы) - Кларк Артур Чарльз (онлайн книга без .txt) 📗
К его удивлению, Мику вроде бы стало не по себе.
— Лучше бы ты ее не брал, — сказал он. — Снеси-ка назад.
— Почему? — с удивлением спросил Джонни.
Замешательство Мика стало еще сильней. Он переступал своими большими босыми ногами по полу из блестящего пластика и явно уклонялся от прямого ответа.
— Конечно, — сказал он, — я по-настоящему не верю в привидения, но оказаться там темной ночью я бы не хотел.
Джонни бесился от нетерпения. Но ничего не поделаешь, придется ждать, пока Мик на свой лад поведает ему эту быль.
Мик начал с того, что потащил Джонни на узел связи, вызвал по телефону музей в Брисбене и сказал несколько слов помощнику заведующего отделом истории Квинсленда.
Через несколько секунд на телевизионном экране появилось изображение странного предмета, стоявшего в стеклянном шкафу. Это был не то железный бак, не то бадья площадью с квадратный метр и высотой сантиметров шестьдесят. Рядом лежали два грубо сколоченных весла.
— Как ты думаешь, что это такое? — спросил Мик.
— Какая-то бадья, — сказал Джонни.
— Да, — сказал Мик, — но она послужила и лодкой. Сто тридцать лет назад в ней отплыли с этого острова трое людей.
— Три человека в такой вот штуке?
— Видишь ли, один из них был младенцем. А двое взрослых — это англичанка Мэри Уотсон и ее повар-китаец по имени А… — не помню, как дальше.
Слушая странную историю, Джонни старался перенестись в те времена, которые казались ему невообразимо далекими. Между тем дело происходило в 1881 году — менее полутора веков назад. Тогда уже существовали телефоны и паровые машины, уже родился Альберт Эйнштейн. Но каннибалы все еще плавали на своих боевых каноэ вдоль Большого барьерного рифа.
Презрев опасность, недавно женившийся капитан Уотсон поселился на Острове Дельфинов. Он занялся сбором и продажей морских огурцов, или bêche-de-mer — безобразных, похожих на колбасы существ, неуклюже ползавших среди кораллов по дну каждого озерка. Китайцы хорошо платили за высушенную оболочку этих созданий, которую ценили как лекарственное снадобье.
Вскоре запасы bêche-de-mer на острове истощились, и капитану пришлось уплывать все дальше и дальше от дома. Он, бывало, пропадал на своем суденышке по нескольку недель кряду, предоставляя заботиться о доме и новорожденном сыне своей жене, которой помогали двое слуг-китайцев.
Именно в отсутствие капитана на острове и высадились дикари. Они успели убить одного из слуг и тяжело ранить другого, прежде чем Мери Уотсон заставила их отступить выстрелами из ружья и револьвера. Но она знала, что дикари на этом не успокоятся, а муж вернется не раньше, чем через месяц.
Положение создалось отчаянное, но Мэри Уотсон была женщиной храброй и предприимчивой. Она решила бежать с острова, вместе с младенцем и боем, приспособив вместо шлюпки железную бадью для варки bêche-de-mer. Мэри надеялась, что ее подберет одно из судов, курсировавших вдоль рифа.
Она погрузила в свое маленькое валкое суденышко запасы пищи и воды и принялась отгребать подальше от дома.
Тяжело раненный слуга почти не мог ей помогать, а четырехмесячный сын нуждался в постоянном уходе. Ей повезло только в одном — стоял полный штиль, иначе они не продержались бы на воде и десяти минут.
На следующий день они высадились на ближайшем рифе и провели там двое суток, высматривая судно. Однако ни один корабль не показался на горизонте. Им пришлось вновь пуститься в плавание. На этот раз они достигли островка, лежащего в сорока двух милях от места, где началось их путешествие.
Тут они увидели шедший мимо пароход, но никто на борту не заметил миссис Уотсон, отчаянно махавшую платком, которым она обычно кутала своего сына.
На острове не было воды, а взятый с собой запас кончился. Однако они прожили еще четыре дня, медленно умирая от жажды, тщетно надеясь на дожди, которые так и не хлынули, и на появление корабля, который так и не пришел.
Через три месяца, совершенно случайно, капитан проходившей мимо шхуны послал на остров нескольких матросов поискать чего-нибудь съедобного. Они нашли труп повара-китайца и железную бадью, укрытую в зарослях. Там; скорчившись, лежала Мэри Уотсон, все еще прижимавшая к груди своего сына. Рядом с ней обнаружили журнал восьмидневного путешествия, который она вела до самого конца.
— Я сам видел его в музее, — торжественно сказал Мик. — Он написан на дюжине листков, вырванных из блокнота. Многое еще можно прочесть, я никогда не забуду последнюю запись. Она совсем короткая: «Воды нет, мы почти мертвы от жажды».
Мальчики долго молчали, Джонни взглянул на ломаную ложку, которую все еще держал в руке. Глупо, конечно, но он вернет ее назад, на место, откуда взял, из уважения к доблестной Мэри Уотсон. Он понял, почему Мик и другие так относятся к ее памяти. И еще подумал, что, верно, в лунные ночи островитянам, наделенным самым пылким воображением, часто мерещилось, будто они видят молодую женщину, уплывающую в море в железной бадье…
Но тут ему вдруг пришла в голову другая, еще больше взволновавшая его мысль. Он повернулся к Мику, не решаясь спросить. Но это и не понадобилось — Мик сам дал ответ.
— Мне очень неприятна вся эта история, — сказал он, — хоть это и случилось так давно. Я, видишь ли, точно знаю, что дедушка моего дедушки участвовал в пиршестве, когда ели второго китайца.
Глава четырнадцатая
Теперь Джонни и Мик ежедневно плавали в бассейне вместе с двумя дельфинами, чтобы исследовать их способность и готовность к сотрудничеству с людьми. Дельфины попривыкли к Мику, выполняли его требования, передававшиеся через коммуникатор, но полностью завоевать их расположение он так и не смог. Иногда они даже пытались напугать Мика, кидались на него, оскалив зубастую пасть, но в самый последний момент отворачивали. Они никогда не позволяли себе таких штучек с Джонни, хотя частенько покусывали его ласты или осторожно терлись о него, ожидая, чтобы он погладил или пощекотал их.
Мик, конечно, огорчался, он не понимал, почему Сузи и Спутник отдают предпочтение такому, по его выражению, бледнокожему лилипуту, как Джонни. Но дельфины так же эмоциональны, как люди, а о вкусах не спорят. Успех пришел к Мику позднее и при таких обстоятельствах, каких никто ожидать не мог.
Несмотря на споры и распри, ребята стали настоящими друзьями, их редко можно было увидеть врозь. Мик оказался, в сущности, первым близким другом в жизни Джонни. На это были свои причины, хотя Джонни не очень-то об этом раздумывал. Он лишился родителей, когда был совсем мал, и инстинктивно боялся привязаться к кому-нибудь другому. Но теперь его прошлое ушло далеко и во многом потеряло свою власть над ним.
К тому же Мик вызывал всеобщее восхищение. Он был прекрасно развит физически, подобно большинству островитян: это досталось ему в дар от многих поколений предков, проводивших жизнь в борьбе с морем. Он был ловок, умен и набит сведениями о таких вещах, о которых Джонни никогда не слыхивал. Конечно, без недостатков не обойдешься, но не столь уж они велики: нетерпеливость, склонность к преувеличениям и любовь к грубым шуткам, которая, впрочем, часто приносила неприятности ему самому.
К Джонни он относился покровительственно — почти по-отцовски, как сильный мужчина к более слабому. А может быть, его доброе сердце островитянина, имевшего четырех братьев, трех сестер и считавшего теток, дядей, кузенов, кузин, племянников и племянниц десятками, чувствовало внутреннее одиночество этого сироты, бежавшего с другого конца света.
С тех пор как Джонни одолел азбуку водолазного искусства, он начал приставать к Мику с просьбами взять его с собой за риф, чтобы испытать силы на глубине, где водятся крупные рыбы, и проверить, чему же он научился. Но Мик не спешил. Нетерпеливый в малом, он умел быть осторожным в большом. Он-то знал, что одно дело — нырять в маленьком, безопасном водоеме или даже в море у самой пристани и совсем другое — пускаться в подводное плавание на настоящих глубинах. Там случается всякое из-за сильных течений, внезапных штормов, из-за коварного нападения акул. Даже для опытного водолаза море полно неожиданностей. Оно не щадит тех, кто допустил ошибку, и редко дает возможность ее исправить.
