Т. 08 Ракетный корабль «Галилей» - Хайнлайн Роберт Энсон (книги без регистрации .TXT) 📗

Джорджу все еще хотелось, чтобы я вернулся на Землю и закончил образование, да и я сам в какой-то степени носился с этой идеей. До меня стало доходить, как многого я не изучил. Мысль о поездке мне нравилась еще и потому, что я ведь не удирал домой сразу после землетрясения с поджатым хвостом. Я поеду как самостоятельный землевладелец, дорогу оплачу сам. Билет был дорогой: пять акров — а это половина всей моей собственности. Пришлось бы взвалить тяжкий груз на Джорджа и Молли. Но они стояли за это.

Кроме того, у папы имелась на Земле неприкосновенная сумма денег, которую он отложил на мое образование. Все равно их невозможно было использовать иначе: Комиссия здесь принимала в качестве платы исключительно обработанную землю. Но у нас была небольшая надежда на то, что с помощью Совета мы добьемся решения суда там, на Земле, и эти деньги примут для оплаты моего проезда. Тогда мы даже не потеряем ни одного квадратного фута обработанной земли. Словом, ничего не пропадет понапрасну. Мы поговаривали о том, что хорошо бы мне улететь на «Новом ковчеге», а тем временем подоспело новое событие — топографическая съемка планеты.

Нужно было строить на Ганимеде другие поселения, кроме Леды, — это было очевидно еще тогда, когда прилетели мы. Комиссия планировала выстроить еще два порта для прибывающих, возле новых энергетических установок, и образовать три центра роста колонии. Теперешние колонисты должны были построить новые города, включая приемные станции, гидропонические сооружения, больницы, — при условии, что эта работа будет оплачиваться импортными товарами. Это означало, что увеличится поток иммиграции, и Комиссия прямо-таки рвалась делать все это теперь, когда она уже обеспечена кораблями, чтобы обрушить на нас большое количество новоприбывших.

Доброму старому «Джиттербагу» поручили переправить партии пионеров, чтобы выбрать новые участки и снять планы местности — с ними летели и Сергей, и Хэнк. Я ужасно хотел отправиться с ними, у меня даже во рту становилось горько — так я хотел лететь с ними. Ведь с тех пор, как я жил на Ганимеде, мне ни разу не удалось побывать дальше пятидесяти миль от Леды. А если кто-нибудь спросит меня, когда я окажусь на Земле, каково там у вас на Ганимеде? Если по правде, то я и рассказать-то ничего не смогу: ведь я нигде не был.

Однажды был у меня шанс слетать на сателлит Барнарда в качестве служащего проекта «Юпитер» — но из этого так ничего и не вышло.

Появились близнецы. Пришлось остаться и заботиться о ферме.

Я поговорил с папой.

— Мне бы не хотелось, чтобы ты опять откладывал отъезд, — серьезно возразил он.

Я объяснил, что это всего на два месяца.

— Гм-м… — произнес он. — А ты уже сдал испытания на нашивки?

Он прекрасно знал, что нет, и я переменил предмет разговора, сообщив ему, что Сергей и Хэнк едут.

— Но они оба старше тебя, — нахмурился он.

— Не так уж намного.

— Но мне кажется, они как раз достигли возраста, который требуется для такой поездки, а ты еще нет.

— Слушай, Джордж, — протестовал я, — правила выдумывают, чтобы их нарушать. Я это от тебя слышал. Там может оказаться какая-нибудь работа, которую я смогу выполнять. Повара, например.

Вот это-то самое место я и получил — повара.

Готовить я всегда умел неплохо — не сравнить, конечно, с мамой Шульц, но неплохо. На этот счет команда никогда не жаловалась.

Капитан Хэтти спустила нас в избранной точке на девять градусов севернее экватора и сто тринадцать градусов западной широты, то есть в тот конец планеты, где не видно Юпитера, и за три тысячи сто миль от Леды. Мистер Хукер говорит, что средняя температура Ганимеда поднимется на девять градусов к следующему столетию, по мере того как все больше и больше древних льдов растает, — Леда к тому времени станет субтропическим городом, а вся планета будет заселена до половины пути к полюсам. Пока что колонии будут организовываться только на экваторе и вблизи него.

Я пожалел, что пилотом у нас капитан Хэтти — она так невыносимо ругается. Она считает капитанов космических кораблей совершенно особой расой — суперменами. Сама она, по крайней мере, ведет себя так, как будто к ним принадлежит. Недавно Комиссия заставила ее взять запасного пилота — слишком много работы для одного капитана. Пытались также подсадить к ней пилота-стажера — это такой косвенный способ заставить человека подать в отставку, — но она для них слишком твердый орешек. Она пригрозила, что поднимет «Джиттербаг» в воздух и разобьет его… и никто не осмелился с уверенностью сказать, что она блефует. В то время от «Джиттербага» все сильно зависели.

Первоначально «Джиттербаг» предназначался для того, чтобы возить грузы и пассажиров между Ледой и станцией проекта «Юпитер» на спутнике Барнарда, но это было в те далекие дни, когда корабли с Земли действительно опускались в Леде. Потом появился «Мэйфлауэр», и «Джиттербаг» стали использовать в качестве подкидыша. Ходили разговоры о второй ракете-пароме, но ее у нас до сих пор не было, вот почему капитан Хэтти держала их за горло. Членов Комиссии мучили страшные видения, как груженый корабль кружится вокруг Ганимеда, кружится и кружится без малейшей возможности опуститься, точно застрявший на дереве котенок.

Но вот что я скажу о Хэтти: управлять своим кораблем она умела.

Мне кажется, что нервные окончания, выйдя из ее кожи, заканчивались в обшивке корабля. В ясную погоду она в состоянии была даже совершить скользящую посадку на крыльях, несмотря на наш разреженный воздух. Но мне кажется, она просто предпочитала хорошенько перетряхнуть пассажиров, сажая их на двигателях.

Она нас высадила, «Джиттербаг» пополнил запас воды и взлетел. Хэтти должна была высадить еще три партии пассажиров.

Всего «Джиттербагу» предстояло обслужить еще восемь партий пионеров. Он сюда за нами прилетит недели через три.

Отряд возглавлял Поль Дюморье, который стал новым заместителем скаутмастера отряда «иноземцев»; он-то и взял меня в экспедицию поваром. Он был моложе многих, работающих под его началом; более того, он брился, что делало его среди остальных белой вороной и заставляло выглядеть еще моложе. То есть он раньше брился, а в этой экспедиции решил отращивать бороду.

— Скосите-ка лучше эту траву, — посоветовал я ему.

Он ответил:

— Ах, вам не нравится моя борода, доктор Похлебкин?

Это он меня так окрестил за изобретенное мною блюдо — «похлебку всеобщую». Впрочем, ничего дурного он при этом не подразумевал.

Я сказал:

— Она, конечно, скрывает ваше лицо, что весьма неплохо, но вас из-за нее могут принять за кого-нибудь из нас, грубых колонистов. Вам, таким утонченным ребятам из Комиссии, это не подобает.

Он улыбнулся мне с таинственным видом и сказал:

— Может, я как раз этого и добиваюсь.

— Ну что ж, — согласился я, — может быть. Но если вы станете носить ее на Земле, вас могут упрятать в зоопарк.

Ему по работе нужно было лететь обратно на Землю тем же рейсом, на котором собирался и я, на «Крытом фургоне», через две недели после окончания исследований. Он снова улыбнулся и сказал:

— О да, они так и сделают, — и переменил предмет разговора.

Поль был одним из самых славных людей, каких я встречал, и к тому же ужасно умным. Он окончил Южно-Африканский университет, а аспирантуру прошел в Институте Солнечной Системы на Венере — эколог, специализирующийся на планетарной инженерии. Он управлялся с целой шайкой грубых невоспитанных индивидуалистов, не повышая голоса. Бывает в прирожденном лидере нечто такое, что позволяет ему обходиться без грубого принуждения.

Но возвращаюсь к нашим наблюдениям и съемкам — я-то сам мало их видел, потому что с головой зарылся во всякие там горшки да сковородки, но я знал, что происходит. Долину, где мы находились, нашли по фотографии, сделанной с «Джиттербага», теперь Полю нужно было решить, подходит ли она к идеальной колонизации без особых затрат труда. У нее было то преимущество, что она располагалась по прямой линии в пределах видимости от энергетической станции номер два. Но в общем-то это не было очень существенно. Релейные станции можно поместить где угодно в горах (пока еще безымянных), к югу от нас. Все равно в большинстве новых поселков энергию придется передавать через релейные станции. Кроме фактора безопасности для тепло-накопителя, не было причин устанавливать дополнительные энергетические станции, когда вся планета не в состоянии использовать потенциал одной конвертирующей массу установки.