Язычники - Другаль Сергей Александрович (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно .TXT) 📗
Просторная, ровная, очищенная от камней площадка у входа в пещеру возвышалась над лесом, окаймленная слоистыми скалами. В стороне небольшой водопад вливался в прозрачное озерцо, цвели нарциссы, удивительные на этой каменистой почве. Раннее солнце освещало вершины скал, сосны и кедры на них, и уже светлела зелень леса внизу, и стала видна выложенная цветной галькой дорожка от пещеры к водопаду. В противоположной стороне, у покрытого цветами разлапистого дерева, высился аккуратно уложенный штабель сушняка, прикрытый сверху пальмовыми листьями, лежала солидная горка кокосовых орехов, кучка орехов кола, а на нижних сучьях висели длинные грозди бананов.
Откуда-то возник питекантропий мальчишка с большой раковиной в руке. Он поднес раковину к губам и затрубил, надувая щеки. Из темного входа один за другим побежали питекантропы, с жизнерадостным уханьем кидаясь в озерцо.
— Семнадцать особей в возрасте от трех лет и более, — подытожил Олле. — Да десять человек, которые нас захватили.
— Итого, с вождем двадцать восемь.
Вождь встал, протянул Олле снятый-с него питекантропами нож в ножнах. Олле с сомнением оглядел кряжистую фигуру, нечесаную бороду, растущую прямо от глаз, повесил на пояс нож и медленно проговорил:
— Нет. Его либо вообще считать не следует, либо сразу за четверых.
— Как это? — удивился Нури.
Глаза вождя спрятались под кустистыми бровями. Он жестом пригласил пленников в пещеру, и Олле, пожав плечами, молча шагнул вперед.
Первое, что поражало в пещере, — свет. Он мерцал белыми пятнами на стенах, ровные участки которых были разрисованы бегущими человечками, оленями, слонами и полосатыми черно-желтыми тиграми. На душе Нури сразу потеплело — эта живопись почти не отличалась от рисунков его воспитанников из младшей группы. Та же непосредственность, тот же размах и гордое пренебрежение деталями.
И второе — запах. Сложный терпкий запах сухих трав. Пучки их висели на веревках, растянутых между редкими сталагмитами, лежали у стен. Наметанным глазом и по запаху Олле различал дудник лесной, пион уклоняющийся, очиток пурпуровый, зверобой продырявленный, лапчатку прямостоячую, козлобродник луговой, вороний глаз, василистник малый, горец почечуйный, проломник нитевидный, синеголовик плосколистный, череду трехраздельную и даже крапиву двудомную из семейства крапивных с листьями супротивными, у основания сердцевидными, крупнопильчатыми. Были там и мало известные людям травы, которыми лечатся кошки, собаки и другие приболевшие животные. Целая лесная аптека разместилась в пещере.
Два питекантропа плоскими острыми камнями соскабливали со стены слабо светящийся налет. Потом полынными вениками смели его в кучку и долго размазывали по стене принесенную в раковине смолу дикой вишни. Вытащив из бамбукового ствола лыковую затычку, они доставали из него светящихся жуков и быстро приклеивали к смоле. Работа спорилась, и вскоре этот участок стены засветился настолько ярко, что на гладкий глиняный пол легли не заметные ранее тени. Светящееся пятнышко придвинулось к ногам Олле, он наклонился, поднял.
— Жук какуюс! — Жук суетился на ладони, то затухая, то снова разгораясь переменчивым огоньком. Олле стряхнул его. — Снимаю шляпу, если они это сами придумали. Но с другой стороны, у них не было иного выхода. При свете коптящего факела не очень-то порисуешь, а рисовать, видимо, хочется… Вот и разгадка, зачем они тащили на светлячковую поляну бамбуковые стволы.
Питекантропы тем временем обрабатывали следующий участок стены, заменяя потускневших жуков. Вождь спокойно ждал, пока Олле и Нури ознакомятся с обстановкой, осмотрят покрытые шкурами ложа из мягкой сухой травы, большие плоские раковины, в порядке сложенные в уголке, висящие на колышках деревянные луки, оперенные стрелы с обожженными концами.
В пещере был свой микроклимат, дышалось легко и приятно. Под высокими неровными сводами попискивали летучие мыши, и прохладой веяло из соседнего помещения — видимо, пещера продолжалась в глубь хребта. Нури подумал, что спелеологи давно побывали здесь, еще при организации ИРП, и, конечно, ничего особенного не нашли, обычная известняковая пещера, след древнего подземного потока…
Вождь повернул к выходу, давая понять, что здесь больше смотреть нечего. А снаружи была в разгаре утренняя трапеза.
Сначала, как и положено, кормили малолеток. Для этого на плоском камне дробились ядра грецкого ореха и полуфундука, потом срубалась обсидиановым довольно острым топориком макушка кокосового ореха, туда засыпалась дробленая масса, все перемешивалось прутиком и елось через край. На закуску каждому малышу, а было их всего три, выдали по банану и дольке папайи. Нури прикинул раскладку и решил, что завтрак достаточен по количеству и калориям, что наши предки питались совсем неплохо. Сытно, и живот не оттопыривается.
Накормив малышей и пригласив жестами пленников, уселись в кружок и ели остальные. Поражали разнообразие и непохожесть лиц: казалось, в эту длинноволосую нечесаную компанию собрались случайно представители разных племен.
— И все же общего много, — сказал задумчиво Нури. — Малый рост, широкие носы, выраженные подбородки, правда, не у всех. Но… Обезьяньи надбровные дуги, низкие лбы, отсутствие рельефной мускулатуры — сплошные сухожилия… Не знаю.
— Главное не это. — Олле поверх ореха уставился с интересом в переносицу вождя. — Главное — это полное отсутствие взрослых. Как по-твоему, сколько будет старшему?
— Я бы дал лет пятнадцать плюс-минус один-два года, не более. — Нури неожиданно покраснел. — Ты что ж это, — он вскочил, — сразу понял, да? Сразу?
— Откуда? В такой суматохе? До меня только сейчас дошло.
Воспитатель Нури отошел в сторонку, сел на землю и, стыдясь самого себя, погрузился в сумрачное раздумье. Происшествие на светлячковой поляне виделось теперь совсем по-иному, и не было в нем первоначальной лихости — раззудись, плечо, размахнись, рука. А была драка с детьми, и страшно подумать, что могло бы случиться, если бы не Олле с его криком: сдавайся!
— Не казнись… Пятнадцать — еще не известно, много это или мало. А может, это у них самый зрелый возраст? И взгляни на этих деток: крепыши, здоровяки без признаков рахита. Полагаю, никому из них подзатыльник лишним не будет. Что это они себе на лбы наляпали? Ага, лепешки из жеваного тимьяна ползучего… Ну и правильно, лбы крепче будут. Подумаешь, обменялись парой оплеух…
— Неравноценный обмен, — пробормотал Нури.
— Ну, если только это — можно помочь. Вставай, я тебя о вождя лбом тюкну. Всю жизнь благодарить будешь, если сможешь, — загорелся Олле.
Тем временем питекантропы собрали отходы, сбросили со скалы и подмели площадку. Потом двое с копьями и двое с луками ушли вниз и словно растворились в лесу.
— Чистюли. — Нури постепенно оправлялся от шока. — Только пылесоса не хватает.
— А ты думал, наши предки в грязи тонули? Кошка — и та по пять раз в день умывается. Воробей ни одной лужи не пропустит, купаться лезет… Первой заботой первого человека была забота о чистоте. Иначе он бы просто не выжил, не сохранился как вид. Да и на охоту надо чистым ходить, чем меньше запаха, тем лучше. Грязь — это уже потом появилась, когда кое-кто получил возможность жить, не работая. И стал грязным от лени. Трудящийся всегда стремился к чистоте, а питекантроп с самого начала был трудящимся…
На площадку притащили мохнатую драную шкуру, накрыли ею кучу хвороста и устроили состязания в стрельбе из лука. Вождь ни во что не вмешивался. Он лишь протянул Олле корявый лук с толстой тетивой из крученой жилы и полутораметровую бамбуковую стрелу, приглашая принять участие в игре.
Стреляли метров с двадцати. Выходил приземистый стрелок; втянув голову в плечи и сутулясь, работал сразу двумя руками: левой подавал вперед лук, правой натягивал тетиву. Олле заметил, что каждый целился точно в середину шкуры, причем стрела лежала справа от древка лука на оттопыренном большом пальце. Естественно, стрела обычно не долетала, втыкаясь в землю метрах в двух от шкуры. Тогда поднимались горестный визг и уханье, и кто-нибудь из младших бежал поднять стрелу… Олле опробовал лук, подивился силе питекантропов, справляющихся с ним, и отошел на край площадки. До мишени теперь было метров пятьдесят. Вождь коротко сказал что-то, и все столпились вокруг Олле, наблюдая.
