Черновик - Лукьяненко Сергей Васильевич (читать бесплатно полные книги .txt) 📗
– Не узнал, – печально сказал Котя. Достал из кармана мятые листки, распечатанные на принтере. Внимательно пробежался глазами. Вздохнул и протянул мне. – Все сходится. Будем на «ты»?
Оказывается, Котя не ограничился одной записью. Вчера, пока мы собирались к Мельникову, он набил еще несколько строчек:
«Сейчас пойдем в гости к Мельникову. Он фантаст, вдруг чего посоветует? На всякий случай, если снова все забуду: моего незадачливого друга зовут Кирилл Максимов. Ему двадцать шесть лет. Он работает менеджером в каком-то компьютерном салоне. Чуть выше среднего роста, обычного телосложения, намечается небольшое пузо…»
– Чего? Какое пузо? – возмутился я. – У меня совершенно нормальный вес!
– Вес нормальный, а работа сидячая, – парировал Котя.
«…пузо, лицо овальное, пухлые щеки…»
– Тебя послушать, так я весь жиром заплыл… – мрачно сказал я. – Я вешу восемьдесят кило. Совершенно нормально для моего роста.
«…щеки, глаза карие, волосы темно-каштановые, нос правильной формы, уши с четко выраженными мочками».
– Котя, ты в милиции не работал? – спросил я. – Словесные портреты не составлял?
Котя ухмыльнулся.
«В целом лицо добродушное и привлекательное. Говорит быстро, голос чуть глуховат, в разговоре неумело старается острить и подкалывать собеседника. Если я вернусь домой один и забуду про Максимова, то, прочитав эту запись, вспомню о случившемся. Что-то странное происходит с Кириллом, и мне очень не нравится, что я в это впутался».
Дальше шли чистые полстраницы – и еще несколько строчек из рассказа, в который Котя и впечатал записку самому себе:
«– Вот таким макаром! – шутливо закончил Семен Макарович, вытирая пот со лба. – Это называется тантрическая йога, и придумали ее тысячи лет назад древнегреческие гетеры.
– Спасибо огромное! – воскликнула Юля и зарделась».
Я посмотрел на Котю и покрутил пальцем у виска:
– Какие еще гетеры?
– Древнегреческие! – Котя забрал листки. – Работа у меня такая…
– Знаю я твою работу.
– Что вчера у Мельникова случилось? – спросил Котя.
– А ты ему не звонил? – поинтересовался я. – Сам-то что помнишь?
– Звонил, – ответил Котя с достоинством. – Он считает, что я к нему зашел один и мы говорили о литературе. Я тоже это помню. И все.
– Как я тебя на выходе из подъезда остановил?
Котя покачал головой.
– Пошли сядем, разговор долгий будет.
Мы взяли по бутылке пива (Котя хмыкнул, когда я без вопросов купил ему его любимую «Оболонь», а себе – нормальный «Туборг»), и я начал рассказ. Ничего не утаивая. И как купил нож, как подстерег Наталью Иванову, как она зарезалась…
– Ты уверен, что это не ты ее ударил ножом? – не выдержал Котя.
– Уверен. Я стоял с ножом в руке, хотел скотч разрезать…
– Невозможно прыгнуть на нож так, чтобы зарезаться! – подозрительно сказал Котя.
– А ты пробовал?
Котя замолчал.
Когда я дошел до милиции, освободившей меня из-под стражи, Котя занервничал.
– Слушай, Кирилл, вот это никак не возможно!
– Но так оно и было.
– Было, не было… – Котя задумался. – Говоришь, тебя били?
– Я думал, ребра сломают. Несколько раз так пнули…
– А сосед тебе в глаз засветил?
– Ну да.
– Ты в зеркало на себя смотрел?
– А что такое?
Котя ухмыльнулся.
– Ничего! В том-то и дело. У тебя лицо свежее и довольное. Будто ты неделю на курорте провел. А ребра болят?
Я подумал и расстегнул куртку. Подтянул свитер.
– Никаких следов, – констатировал Котя. – Ты меня извини, но так не бывает. Если тебя избили ногами, то хотя бы синяки наутро останутся.
Спорить с ним было трудно.
– Слушай дальше, – сказал я. – На этом чудеса не кончились.
– После ментов, которые тебя отпустили, больших чудес случиться не может, – скептически произнес Котя.
Через десять минут я закончил рассказ про башню и ехидно спросил:
– Как оно? Удивительнее ментов?
– Где эта башня? – спросил Котя.
– Вон, – показал я.
Котя снял и протер очки. Сказал:
– Это старая водонапорная башня.
– Да, конечно. С виду.
– И ты можешь меня туда провести?
– Ага.
– Пошли. – Он решительно поднялся. – Хотя я совершенно убежден, что дверь не откроется или внутри башни не окажется ничего странного…
Если честно, этого боялся и я. Откуда мне знать, могу ли я провести кого-то с собой? Быть может, проход между мирами работает только для меня. Это даже было бы логично.
Но дверь в башню открылась. И внутри все было именно так, как я запомнил. Винтовая лестница на второй этаж, пять дверей.
– Офигеть, – сказал Котя, озираясь. – Ты видишь то же самое, что и я? Качественный ремонт, винтовая лестница наверх…
– Да.
– Покажи мне ту дверь! – велел Котя. – Ту, в Кылгым!
– Кимгим, – поправил я.
Подошел к двери и, еще не открывая ее, понял, что все в порядке: металлическая ручка была ледяная.
Шел снег. Небо затянуло плотным покровом туч, и нам на головы ложились легкие белые хлопья. В окнах заводов (хотя с чего я решил, что это заводы?) света не было, звуков тоже никаких не доносилось. Следы от почтового экипажа давно засыпало снегом.
– Вот оттуда приезжал почтальон, – сказал я. – На тильбюри.
– Интересно, – сказал Котя и покосился на меня. – Тильбюри, говоришь?
Я пожал плечами. Содрал с фотоаппарата целлофановую обертку и сделал несколько снимков. Крошечная вспышка помаргивала, пытаясь подсветить местность. Впрочем, пленка – 400 единиц, снимки должны получиться.
– По всем признакам – параллельный мир, – сказал Котя. – А? Более отсталый, чем наш. Верно?
– Ну… похоже.
– Пошли в дом. – Котя вдруг посерьезнел.
– Теперь веришь? – спросил я, задвигая засов.
– Верю, верю… – Котя подергал остальные двери. – Все закрыто… Черт побери! Какие дела…
Он заметался по комнате, прижимаясь к дверям ухом, простукивая их, чуть ли не обнюхивая. Потом принялся изучать деревянный пол.
– За ночь изменился, – сказал я с гордостью, будто это я сам, лично, за одну ночь настлал тридцать квадратных метров массивной доски.
– Лиственница, – сообщил Котя. – Лаком не пахнет. А залакировано уже после укладки!
– Вот такая беда и на моей квартире была, – подтвердил я. – Никаких следов ремонта.
– Изменилась реальность… – с чувством произнес Котя. – И все изменились вместе с реальностью, один ты остался неизменным!
– Пошли наверх? – гостеприимно предложил я. – Там еще веселее вид.
– Или же наоборот, – продолжал размышлять Котя, идя за мной. – Реальность неизменна, а изменился ты. Потому и воспринимаешь обычные вещи как неожиданные…
– Это эвфемизм к слову «спятил»? – спросил я. – А ты не знаешь, в каждой заброшенной водонапорной башне произведен евроремонт?
Котя только вздохнул.
На втором этаже он тоже минут пять изучал обстановку. Таращился в окна, осматривал мебель. Обжигаясь, выкрутил одну лампочку и долго изучал цоколь. Потом вцепился в присланные книги, стал их с интересом проглядывать.
Я ему не препятствовал, потихоньку разлил купленный вчера коньяк, нарезал колбасу и сыр. На душе у меня слегка полегчало. Пускай друг меня и забыл, но наши отношения словно бы и не изменились. Наверное, оттого, что я-то знал, как с ним общаться, какие слова лучше говорить и как поступать.
– Что-то не сходится… – Котя отложил книги и задумчиво посмотрел на меня. Без особого интереса взял коньяк, пробормотал: – Только для снятия стресса…
– И что не сходится? – спросил я, когда мы выпили.
– Все не сходится. Вот смотри, что мы имеем? Ты – обычный молодой московский парень. Занимаешься какой-то ерундой, живешь в квартире, подаренной родителями, не женат, детей нет. Уникальными талантами не отмечен. Верно?
– Верно, – признал я.
– В твоей квартире поселилась чужая баба, у тебя исчезли все документы, тебя забыли друзья и родные. Ты подозреваешь во всем этом чью-то злую волю – и пытаешься допросить злодейку, отнявшую твою квартиру. Она внезапно кончает с собой. Тебя арестовывают, но забывчивость ментов прогрессирует, и тебя отпускают.
