Кочевники времени(Роман в трех частях) - Муркок Майкл (читать книги онлайн без регистрации txt) 📗
— Есть пять градусов лево руля, сэр.
Мы стали поворачиваться, так что в иллюминаторах рубки всеми цветами радуги начали переливаться небоскребы Сан-Франциско.
— Высота тысяча пятьсот футов!
— Есть высота тысяча пятьсот футов, сэр.
И мы поднялись еще выше, пройдя сквозь несколько рваных облаков, и очутились в широком голубом море небес.
— Все машины полный вперед!
Чудовищно взвыв, могучие машины погнали корабль вперед. Мы держали курс на Южную Америку. Делая сто двадцать миль в час, имея на борту триста восемьдесят человек и сорок восемь тонн груза, он летел теперь без всякого напряжения, как орел, несущий в когтях мышку.
До самого вечера весь экипаж обсуждал мое столкновение с предводителем юных следопытов. Офицеры давали мне советы, как лучше разобраться с «мустангером Ронни» (как кто-то успел уже его окрестить), но я заверил их, что весь остаток путешествия буду тщательно обходить его стороной, разве что он окажется опасным угонщиком. Однако, как вскоре показало дальнейшее, он вовсе не разделял моего желания избегать встречи с ним.
Мое следующее свидание с Ронни воспоследовало в тот же вечер, когда я завершал контрольный обход корабля — обыкновенно это была скучная и обременительная повседневная обязанность.
В проспектах компании отделка «Лох Этив» характеризовалась как «роскошная», а в помещениях первого класса роскошь становилась поистине расточительной. Повсюду был пластик, имитирующий мрамор, сосну, красное дерево и тик, сталь, медь или золото. Шелковые и плюшевые занавеси висели на широких панорамных окнах вдоль всего корабля; мягкие ковры голубого, красного, желтого цвета устилали полы; в комнатах и на палубе стояли удобные кресла. Рестораны, курительные комнаты, бары и ванные — все было оснащено самой современной техникой превосходного дизайна, озарено сверкающим электрическим светом. Именно эта роскошь и делала «Лох Этив» одним из самых дорогих кораблей воздушной линии. При том большинство пассажиров держалось того мнения, что цены слишком высоки.
Когда я добрался до третьего класса, меня уже неудержимо влекло в кровать. И тут внезапно из одного из боковых коридоров, ведущих в столовые, выскочил капитан юных мустангеров собственной персоной. Его лицо заливала багровая краска. Он прямо-таки кипел от гнева.
— У меня имеются жалобы! — взревел он, хватая меня за руку.
На комплимент я и не надеялся. Я поднял брови.
— Да, жалобы — на ресторан, — продолжал он.
— Вам лучше обсудить это со стюардом, сэр, — с облегчением ответил я.
— Я только что жаловался главному стюарду, и он отказался что-либо предпринять. — Он просто впивался в меня глазами. — Вы ведь офицер, не так ли?
Я не стал отрицать.
— Но моя задача состоит в том, чтобы обеспечивать на корабле безопасность.
— А как насчет морали?
Я был искренне удивлен.
— Морали, сэр? — переспросил я.
— Именно так я и сказал, молодой человек. Я несу ответственность за моих скаутов. Я никак не мог представить себе, что им придется стать свидетелями такой распущенности, такой демонстрации бесстыдства… Идемте!
Больше из любопытства, чем по какой-либо иной причине я позволил ему увлечь меня за собой в столовую. Там играл довольно пресный джаз и танцевало несколько пар. Люди за столами ели и беседовали, и немало пассажиров глазело туда, где принимали пищу все двадцать юных мустангеров.
— Вот! — зашипел Рейган. — Вот! Что вы теперь скажете?
— Не вижу ничего особенного, сэр.
— Никто не предупреждал меня заранее, что я отправляюсь на борт летучего Содома! И летучей Гоморры! Бесстыдные женщины выставляются здесь на всеобщее обозрение — вы только поглядите! Поглядите!
Я вынужден был признать, что некоторые девушки были в довольно смелых вечерних туалетах. Однако здесь не было ничего такого, чего не увидишь каждый день в Лондоне.
— А эта чудовищная музыка! Музыка диких джунглей! — Он указал на музыкантов, которые выглядели так, словно их истомила скука. — И что еще ужаснее, — он придвинулся ближе и задышал мне в ухо, — прямо возле нас, молодой человек, прямо возле нас обедают ниггеры. И это — приличный корабль?
За столом неподалеку от следопытов разместилась группа индийских правительственных служащих, которые только что сдали в Лондоне экзамен и теперь следовали в Гонконг. Они все были хорошо одеты и спокойно беседовали между собой.
— И белые мальчики вынуждены есть, буквально сталкиваясь с ниггерами локтями, — продолжал Рейган. — Они знают, что нас пересадили на этот корабль против нашей воли. На чистом американском корабле…
Появился главный стюард. Он послал мне усталый взгляд, полный сочувствия. Я старательно искал выход из сложившейся ситуации.
— Может быть, этот пассажир и его мальчики могли бы обедать в своих каютах? — предложил я стюарду.
— Это не выход! — В глазах Рейгана появился бешеный блеск. — Я обязан блюсти дисциплину. Следить за тем, чтобы мальчики кушали аккуратно и не пачкались.
Я было хотел уже сдаться, когда стюард сделал хитрое лицо и предложил поставить вокруг их стола ширму. Правда, таким образом невозможно перекрыть музыку, но капитан и его ребята в дальнейшем были бы, по крайней мере, избавлены от необходимости лицезреть полуодетых дам и выносить вид индийских правительственных служащих. Рейган немилостиво принял этот компромисс и хотел уже возвратиться к своему столу, когда один из мальчиков с позеленевшим лицом подбежал к нему, прижимая к губам салфетку. За ним последовал другой.
— Мне кажется, Дубровского укачало, сэр.
Я поскорее сбежал, оставив Рейгана стоять посреди столовой и во всю глотку призывать санитаров.
Хотя «воздушная болезнь» обусловлена преимущественно психическими факторами, она тоже может оказаться заразной, и вскоре, к моему великому облегчению, я узнал, что Рейган со всем своим отрядом лежит, сраженный ею. Когда двумя днями позднее мы прибыли в Кито в Британском Эквадоре, я больше ничего не слышал о скаутах. Зато они задали хлопот одному из корабельных врачей.
В Кито мы сделали короткую остановку, взяли на борт несколько пассажиров, почту и две клетки с обезьянами для австралийского зоопарка.
Не успели мы долететь до Тихого океана, как Рейган был уже одинаково знаменит как среди экипажа, так и среди пассажиров. Хотя несколько человек и могли побить его рекорды, все же для большинства он стал весьма ценной персоной, поскольку на его счет можно было потешаться бесконечно.
Капитан Хардинг еще не сталкивался с Рейганом, и когда рассказы о моих затруднениях дошли до его ушей, они его немало позабавили.
— Вам следовало жестче взять его в оборот, лейтенант Бастэйбл! Это нечто особенное — укрощение строптивого пассажира, знаете ли.
— Но ведь этот парень ненормальный. Вы бы хоть раз посмотрели в его глаза, — сказал я.
Мы принимали вместе по стаканчику в маленьком офицерском баре над рубкой. Хардинг улыбался мне сочувственно, но большую часть моих проблем он совершенно явно относил на счет моей неопытности и того прискорбного факта, что я, в общем и целом, был просто сухопутной крысой.
Первая часть нашего перелета от Южной Америки к южным островам была безоблачной, как всегда, и мы свободно летели по голубому, залитому солнечным светом небу.
Когда наконец показался Пука-Пука, мы получили по рации сообщение о неожиданном шторме, разразившемся над Папеэте [17]. Вскоре связь прервали тяжелые электрические помехи, однако к этому времени у нас еще не было трудностей с тем, чтобы удерживать корабль в равновесии. Стюарды предупредили пассажиров о том, что, когда мы приблизимся к Таити, возможно, будет сильный ветер. Однако мы надеемся прибыть на остров без опозданий. Мы подняли корабль на высоту две с половиной тысячи футов и таким образом сделали попытку избежать неблагоприятных воздушных потоков. Инженеры в дизельном отделении получили приказ гнать «Лох Этив» на полную мощность, как только мы окажемся в эпицентре бури.
