Пять бессмертных (Т. I) - Валюсинский Всеволод Вячеславович (читать книги онлайн полностью без регистрации .TXT) 📗
— Я вас жду, давно жду! — почти крикнул он, не стесняясь близостью дома и возможностью быть услышанным.
— Да не кричите вы… — Гаро хотел сказать «черт вас возьми», но сдержался и глухо кончил: — пойдем в беседку. Кстати, я вовсе и не опоздал.
Они вошли в павильон. Гаро плотно прикрыл двери. Уселись в плетеные кресла. Гаро молчал. Он ждал, чтобы немец заговорил первым.
— Видите ли, — начал тот, — я хотел бы знать, э… э… ну, одним словом, кое-что знать… — Он замялся, но вдруг решительно сказал:
— Над чем вы работаете?
Гаро в темноте усмехнулся. Огонь трубки освещал его жесткие усы и кончик носа.
«Поистине детская простота, — подумал он, — большой и даже старый ребенок».
— Скажите мне сначала, почему вы именно меня решили вызвать сюда? Почему вы надеетесь, что я вам отвечу?
На этот раз немец оказался словоохотливее. Он даже заторопился. В темноте слышно было, как он ерзает в своем кресле.
— Видите, мсье Гаро, я здесь уже несколько дней, но не достиг ничего. Курганов, да и все остальные, очевидно, от меня скрывают предмет своей работы. В некоторые части станции, я заметил, не хотят меня даже пускать. Я не был в питомнике, в нижних камерах, а полагал, что коллега Курганов окажется гостеприимным хозяином. Мы у себя не делаем тайны из своей работы. Работники других организаций имеют к нам свободный доступ. Мне странно… да, странно…
— Но позвольте…
— Погодите, я не кончил. Вас я вызвал сюда и надеюсь на некоторую откровенность, потому что… ну, вы мне внушаете больше доверия, что ли.
Гаро выколотил трубку о край мраморного стола и задумался. Немец ждал. В беседке стало тихо. В закрытые окна рвался все усиливающийся ветер. Темный парк, казалось, наполнился голосами и криками. Скрип флюгера все чаще тревожил осенний мрак плачущим стоном.
— Мне кажется странным, — заговорил, наконец, Гаро, — почему вам так приспичило узнать о нашей работе. Вы, насколько я знаю, прибыли сюда в качестве гостя. Простите, если я выражусь резко, вы являетесь в роли чуть ли не сыщика. Во мне вы хотите найти сообщника своей работы. Право, мне все это непонятно.
— Нет! Трижды нет! Клянусь честью. Мною руководят совсем иные побуждения. Ничего подобного!
Немец закашлялся.
— Это нужно мне, понимаете, только мне, — продолжал он. — Я знаю, что у вас очень важная и интересная работа. Это по всему видно, но никто еще не знает, что вы делаете. Меня перед отлетом сюда в Берлине предупреждали: напрасно, Курганов ничего не откроет. Но я решил узнать. Мсье Гаро, клянусь вам честью, что я ничего никому не скажу. Понимаете, я биолог. И я слышал странные вещи о вашей работе. Скажите мне только в общих чертах суть вашей работы, мсье Гаро.
«Как он бывает, однако, болтлив», — подумал Гаро, но продолжал молчать.
— Да, странные вещи я слышал в Лондоне в одном месте о вашей станции. Как вы ни стараетесь скрыть, все же кое-что просачивается, кое о чем поговаривают.
— О чем именно?
Пфиценмейстер наклонился к нему через стол и зашептал хриплым шепотом.
— Говорят, что Курганову удалась пересадка… перекрестная пересадка головного мозга между человеком и животным. Говорят, что недаром он выписывает из Африки негров. Потом у вас есть баран. Мне говорили даже, как его зовут: Боб, кажется. Он, говорят, умен, как человек…
Гаро откинулся на спинку кресла:
— Это мне нравится. Баран с мозгами человека! Но это все-таки не так интересно, как человек с мозгами барана.
Пфиценмейстер не понял намека, но, сбитый с толку смехом собеседника, замолчал и снова погрузился в кресло, нервно похрустывая суставами пальцев.
«Или он, действительно, простак, и здесь ничего нет кроме наивного любопытства, или… или это — тонкая бестия», — думал Гаро. Он встал.
— Уважаемый коллега, — насмешливо сказал он, — не кажется ли вам самому странным все-таки ваше предложение? Ужели вы думаете, что для удовлетворения вашего пустого любопытства я пойду на риск? Где гарантия, что все это останется между нами, если бы я даже решился посвятить вас во все? И мне не много пользы от такой роли. Как вы думаете? Посему — спокойной ночи.
Гаро медленно, но решительно направился к двери, внимательно прислушиваясь к малейшему движению немца.
«Вернет или нет?» — мелькало у него в голове.
Пфиценмейстер, сначала было упавший духом, под конец понял с кем имеет дело.
— Сколько? — крикнул он, дав дойти Гаро до двери.
— Десять тысяч фунтов.
— Пять!
Гаро издал носом звук, который должен был выразить презрение, и, открыв дверь в парк, нащупывал ногой ступеньку лестницы. Ворвался ветер.
— Восемь!
Не оборачиваясь, Гаро продолжал спускаться. Немец бросился к выходу и поймал его сзади за пиджак.
— Хорошо, я согласен, черт вас возьми.
Глухо смеясь, Гаро вернулся и сел на прежнее место.
— Я тоже согласен, — сказал он, доставая трубку, — но при одном условии: никаких подробностей вы от меня не услышите, только что, а не как.
Собираясь посвятить во все нового человека, Гаро вдруг представил себе, насколько это должно показаться фантастичным и невероятным. Вообще сообщение новости доставляет удовольствие; удивление и восторг слушателя отчасти переносятся и на сообщающего. А ведь это была сногсшибательная новость! Гаро увлекала мысль, как отнесется к его сообщению Пфиценмейстер. И даже если бы тот отказался от уплаты десяти тысяч, он все равно не удержался бы от удовольствия ошарашить сухопарого ученого.
— Мы работаем над проблемой личного бессмертия.
Гаро зажег мегурановое огниво и, раскуривая трубку, успел рассмотреть напряженный взгляд вытаращенных глаз немца.
— И наша работа, — продолжал он, — увенчалась полным успехом. Вот все, что я могу пока вам сказать… да… пока не увижу гарантии уплаты десяти тысяч.
Гаро был великолепен (он был доволен собой). Да, черт возьми, мы — люди дела и не теряем времени на лишние разговоры.
Слышно было, как в руках Пфиценмейстера шелестит бумага.
— Посветите.
Гаро, заслонив свет полой пиджака, зажег огонь. Химическим карандашом немец быстро подписал чек и передал его Гаро. На бланке стоял штамп одного из крупнейших лондонских банков.
Да, это не были коммерческие люди. Вся сделка произошла в три минуты. Когда чек на десять тысяч фунтов очутился на дне бокового кармана Гаро, оба почувствовали смущение. Несмотря на развязный тон и уверенное поведение, Гаро чувствовал, что его пробирает мелкая дрожь.
Дождь и ветер барабанили в стеклянные стены беседки. Разговаривавшие умолкли. Гаро вспомнил Курганова, спокойный взгляд его холодных глаз и тот железный авторитет, каким он пользовался у всех сотрудников.
«Что может сделать этот человек, если каким-нибудь образом откроется, что я не сохранил тайны?» — подумал Гаро. Тысячи, ненужные тысячи давили ему карман. Поступок, только что совершенный с такой легкостью, стал казаться чудовищным и бессмысленным. На кой дьявол ему вообще теперь деньги? Он будет или мертв или бессмертен. Что значили эти тысячи в сравнении с предстоящим? Хорошо еще, если, действительно, Пфиценмейстер только маньяк-ученый, и им руководит безобидное любопытство, но может быть все это не так…
Гаро прислушивался к сопению немца.
«Почему я сделал это?» — спрашивал он себя и не мог ответить. Все произошло с такой молниеносной быстротой, что казалось сном. Или, действительно, прав был старший брат, назвавший его когда-то аморальным человеком?
Пфиценмейстер встал. Обойдя вокруг стола, придвинул свое кресло вплотную к стулу Гаро.
— Это правда? — прошептал он.
Гаро молчал. Помимо воли ему пришла в голову мысль, что было бы хорошо, если бы Пфиценмейстер сегодня ночью умер. Не было бы боязни. Тихо вползла другая мысль. В беседке ему сразу показалось душно.
Убить? Кто же мне мешает отдать ему эти деньги и сказать, что я пошутил? Да, это была шутка. Я хотел испытать его любопытство. Конечно, так и надо сделать. Сейчас расхохочусь и скажу: «Возьмите ваш чек. Я свалял дурака. Простите, спокойной ночи».
