Т. 04 Дорога доблести - Хайнлайн Роберт Энсон (читаем книги онлайн бесплатно .TXT) 📗

Я поглядел на озеро и увидел, как поднимается над ним дымок, как отсветы пламени окрашивают дым в алый цвет… а направо и налево тянутся очаровательные ландшафты начала лета, а вдали виднеются горы с покрытыми снегом вершинами.

— Пат…

— Да, дорогой?

— До берега озера не более фарлонга. Однако я не чувствую даже запаха серы.

— А ты погляди, как бриз колышет вон те стяги! Со всех сторон бездны ветер дует с берега к центру. Над бездной он поднимается вверх, что, кстати, замедляет скорость падения душ, прибывающих сюда по баллистической, а затем, уже в другом полушарии, воздух стекает в совершенно симметрично расположенную холодную бездну, где H₂S вступает в реакцию с кислородом, образуя воду и серу. Сера выпадает в осадок, вода же в виде пара возвращается в атмосферу. Эти две бездны и формируют механизм циркуляции, управляющий погодными условиями, и в известной степени, аналогичный процессам циркуляции атмосферы, действующим на Земле. Только здесь климатические переходы гораздо мягче.

— В физических науках я не особенно разбираюсь… но все это не очень-то похоже на те законы природы, о которых мне рассказывали в школе.

— Конечно, нет. Тут, как ты понимаешь, совсем другой босс. Он управляет планетой так, как ему заблагорассудится.

То, что я хотел сказать в ответ, утонуло в мягком звоне гонга, прозвучавшем во внутренних покоях номера.

— Можно я открою дверь, сэр?

— Конечно, но как ты смеешь называть меня «сэр»? Надо думать, это местная обслуга. А?

— Нет, дорогой Алек, обслуга приходит только тогда, когда видит, что мы уже кончили. — Она встала и через минуту вернулась с конвертом. — Это тебе, милый. Письмо доставлено имперским курьером.

— Мне?

Я осторожно взял конверт и открыл его. Вверху стоял герб — традиционное изображение дьявола красного цвета, с рогами, копытами, хвостом, вилами, окруженного языками пламени. Ниже шел текст:

Я прочел Пат письмо вслух. Она заморгала и присвистнула.

— Ну, дорогой, тебе лучше сразу же браться за дело.

— Я… — Бумага вспыхнула, и я уронил пепел в грязную тарелку. — Это что, у вас всегда так?

— Не знаю. Впервые вижу письмо от номера первого. И первый раз слышу о ком-то, кому, хотя бы на определенных условиях, была обещана аудиенция.

— Пат, я не просил об аудиенции. Я только собирался выяснить сегодня, как это делается. И просьбу, на которую пришел этот ответ, не посылал.

— Тогда тебе следует немедленно подать соответствующее прошение. Не следует нарушать последовательность событий. Я помогу тебе — отпечатаю его на машинке.

Бесенята опять потрудились на славу. В углу огромной гостиной появились два принесенных ими стола. Один — письменный, с аккуратно уложенными пачками бумаги и стаканчиком с перьями. Другой был сложным сооружением. Пат сразу же бросилась к нему.

— Дорогой, похоже, что я все еще приписана к тебе. Теперь я твой секретарь. Тут самое последнее и наилучшее оборудование «Хьюлетт-Паккард», так что работать будет одно удовольствие. Или ты сам умеешь печатать?

— Боюсь, что нет.

— О’кей. Ты будешь писать чернилами, а я — перепечатывать и править… Это значит, между прочим, что ты вообще можешь не ставить знаки препинания. Теперь понятно, почему именно меня выбрали для этой работы. Не из-за моих прекрасных ножек, мой дорогой, а потому что я умею печатать. Большая часть членов моей гильдии печатать не умеет. Многие из них занялись блудом, так как стенография и машинопись для них слишком сложны. Я — другое дело. Ладно, за работу! Она потребует дней и даже недель, не знаю — сколько. Хочешь, чтоб я спала здесь?

— А ты хочешь уйти?

— Дорогой, хозяин — барин. Ему и решать, таков порядок.

— Я не хочу, чтоб ты уходила (Марга, пожалуйста, постарайся понять!).

— Хорошо, что ты так сказал, иначе я бы расплакалась. Кроме того, настоящий секретарь должен быть на месте постоянно. А то вдруг у хозяина ночью что-то вскочит… в голову.

— Пат, эта старая хохма была в ходу у нас еще в семинарии.

— Да. Эта шутка имела бороду еще до того, как ты родился. Давай работать.

Попробуйте представить себе календарь (его у меня не было), чьи листки переворачивает ветер. Манускрипт все рос и рос, но Пат твердила, что совет князя Вельзевула следует понимать буквально. Пат печатала в двух экземплярах все, что я писал; один экземпляр прятался в стол, другой исчезал в тот же вечер. Опять бесенята. Пат говорила, что этот экземпляр, надо понимать, отправляется во дворец и попадает, по крайней мере, на стол к князю… А отсюда следует, что я пока работаю удовлетворительно.

Меньше чем за два часа Пат перепечатывает на машинке, а потом на принтере все то, что я успеваю написать за целый день. Но я прекратил работать столь усиленно, когда получил написанную от руки записку:

«Вы работаете слишком много. Развлекайтесь. Отведите ее в театр. Поезжайте на пикник. Не следует перенапрягаться».

Записка самоуничтожилась, и я понял, что она аутентична. Пришлось повиноваться. С радостью! Но я не собираюсь описывать здесь злачные места столицы Сатаны.

Этим утром я наконец достиг того места, где я писал (пишу) о том, что происходит в данный момент… И я вручил Пат последний листок.

Не более чем через час после того, как я поставил предыдущую точку, раздался удар гонга. Пат вышла в прихожую и быстро вернулась. Она бросилась мне на шею.

— Это прощальный поцелуй, дорогой. Больше я тебя не увижу. — ЧТО?

— Именно так, милый. Мне еще утром сказали, что задание я выполнила. И еще я должна тебе кое в чем признаться. Ты узнаешь, ты обязательно узнаешь, что я ежедневно писала на тебя докладные. Пожалуйста, не сердись на меня. Я профессионал, работаю в имперской службе безопасности.

— Будь ты проклята! Значит, каждый поцелуй и каждый страстный вздох — притворство?!

— Ни один из них не был притворным! Ни один! И когда ты отыщешь свою Маргу, скажи ей, что я считаю ее счастливицей.

— Сестра Мэри-Патрисия, это еще одна ложь?

— Святой Александр, я тебе никогда не лгала. Кое о чем приходилось умалчивать до тех пор, пока я не смогу говорить, вот и все… — Она разжала руки и отпустила меня.

— Эй! А ты не собираешься поцеловать меня на прощание?

— Алек, если бы ты хотел меня поцеловать, ты бы не стал спрашивать.

Я не спрашивал. Я целовал. Если Пат притворялась, значит, она лучшая актриса, чем можно было бы предположить.

Два огромных падших ангела уже ожидали, чтоб отвести меня во дворец. Они были вооружены до зубов и закованы в сталь. Пат упаковала мой манускрипт и сказала, что там хотели, чтобы я взял его с собой. Я уже уходил… как вдруг встал как столб.

— Моя бритва!

— Посмотри в кармане, дорогой.

— А как она туда попала?

— Я знала, что ты сюда не вернешься, милый.

И я снова убедился, что в компании с ангелами умею летать. Прямо с балкона, вокруг «Сан-Суси Шератон», через площадь — и вот мы на балконе третьего этажа дворца Сатаны. Потом через множество коридоров и вверх по лестнице, марши которой поднимаются в такую высь, что она перестает быть удобством для людей. Когда я споткнулся, один из конвойных схватил меня и поддерживал, пока мы не добрались до вершины, хотя ничего не произнес — ни один из них даже словечка мне не сказал.