Дракон поверженный - Гамильтон Питер Ф. (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации .txt) 📗
– Будем на это надеяться, – осторожно произнес Саймон.
– В задницу надежды!
Саймону неприятно было наблюдать за тем, какие муки испытывает клон. Очень легко было представить себя на его месте, в палате интенсивной терапии, лежащим на кровати с бесчисленными проводами и трубками, тянущимися к медицинскому оборудованию. В своих рассуждениях клон зациклился на перспективах развития нанотехнологий в качестве оправдания собственным страданиям. Этим он как бы оправдывал свою боль, считая себя жертвой, принесенной на алтарь прогресса. Впрочем, пожалуй, все так и будет, заключил Саймон. Однако не следует забывать о том, что инопланетяне размещают свои нанотехнологий весьма необычным, едва ли не враждебным образом.
– Мы все еще не уверены в возможностях этой нанотехнологий. В настоящее время мы имеем лишь множество гипотез, выдвинутых нашим перевозбужденным техническим персоналом, но ничего конкретного.
– Я видел его, видел, в кого он превратился. Мы сможем переделать всех без исключения людей в нашей вселенной, превратить их в разумных и здравомыслящих созданий.
– Разумных и здравомыслящих, как мы. – В голосе Саймона не прозвучало иронии.
– Для того мы и живем. Это смысл нашего существования.
– Согласен. Хотя мы не могли предвидеть, что достигнем этого одним грандиозным скачком.
У Саймона едва не сорвался с языка вопрос: «А что, если люди не захотят, чтобы мы их изменяли?» Впрочем, он прекрасно знал, что ответил бы клон. Открытие такой нанотехнологий вызовет беспрецедентный раскол среди членов Совета. Одни будут требовать немедленного воплощения открытия в жизнь, другие, подобно самому Родерику, предпочтут более осторожный подход к проблеме.
Сама проблема, по всей видимости, останется теоретической, пока они на самом деле не найдут инопланетян и получат их технологии. Саймон задумчиво посмотрел на своего клона. Почему же он отказывается от анабиоза? Его немного настораживало, что он как-то отстраненно думает о собственной копии.
– Теперь мы можем видоизменить нашу главную цель, чтобы принять во внимание новые обстоятельства, разве не так? – произнес клон.
– Верно.
– Прежде всего допросите эту девушку, Мишель Райк. Она – самое слабое звено в их системе безопасности.
– Разумеется. У тебя есть какие-нибудь соображения относительно того, зачем инопланетяне используют против нас свою технологию?
– Нет. Пока что у нас об этом мало информации. Тебе придется выяснить это.
Грезы Дракона оказались именно тем, о чем только мог мечтать Лоренс. Он иронично и вместе с тем с горьким юмором воспринял рассказ об Империи Кольца. Окружавшая вселенная в очередной раз сместилась в другую сторону, лишив той жизни, которую Лоренс всегда считал реальной. Живописные, элегантные факты медленно срастались с его собственными мыслями и вскоре приняли характер откровения. В этом странном состоянии наивысшего просветления Лоренс безмятежно плыл следом за Моцарком, посещавшим одну планету за другой. Как он понял, во всей этой истории отсутствовали очень многие эпизоды.
– Большая часть моих воспоминаний безвозвратно утрачена, – с сожалением признался Дракон.
– Значит, все это правда? – спросил Лоренс, посмотрев на Город, поражавший великолепием серебряных и хрустальных дворцов, выраставших перед взором из розового рассвета.
– Это сама история.
– Давно это было?
– Десятки миллионов лет назад, если не раньше. Еще раз повторю, подобных сведений в моей памяти больше нет.
Лоренс подумал, что если бы у него были открыты глаза, то он наверняка расплакался бы. Знания Дракона были необъятны, а физическая наука просто грандиозна. Мощный потенциал позволял совершить… нечто. Лоренсу не просто стало страшно, он был абсолютно посрамлен. Собственные цели и устремления показались ему ничтожными и бессмысленными. Дракон вряд ли осудил бы его, однако от осознания этого собственная вина казалась Лоренсу еще более сильной.
– Я надеялся отыскать здесь огромное богатство, – признался он. – Но даже предполагать не мог, каким великим оно окажется.
– Жители деревни никогда не считали себя богатыми.
– Они на самом деле баснословно богаты. Поверь мне. Самое великое богатство – познать самого себя. Ты – часть той надежды, которую я давно утратил, в которую перестал верить.
– Спасибо. Хотя ты должен в первую очередь благодарить людей, которые воскресили меня. Без их усилий я бы не смог снова возродиться к жизни.
– Я бы хотел узнать одну вещь, – произнес Лоренс, преодолевая смущение. – Ты уверен в реальности Моцарка? Все то, что встречалось ему во время далеких странствий, действительно существовало?
– Воспоминания – единственное, что у меня есть. Воспоминания – то, чем я являюсь. Скажи, Лоренс, а твое прошлое существует?
– Временами я хочу, чтобы его вообще никогда не было.
Дениза проснулась с рассветом, испытывая удовольствие оттого, что спит в своей постели – она искренне надеялась на это – в последний раз. Когда в комнате стало светло, она вышла на балкон родительского дома полюбоваться восходом солнца. Его восхитительный медно-красный серп показался между вершинами гор Арнао и Наллан. В появлении светила Дениза увидела доброе предзнаменование. Именно это пространство между двумя горными вершинами в такие ранние утренние часы чаще всего было затянуто седой пеленой тумана.
Опершись о резные деревянные перила, она стала разглядывать удивительной красоты долины и горы, которыми славилась провинция Арнун. Над поросшими лесом склонами гор висел туман, из-под которого виднелись верхушки лишь самых высоких деревьев. Солнце медленно заливало их нежным золотисто-розовым светом.
После легкого завтрака в обществе родителей Дениза отправилась в деревню и зашагала к деревянной беседке. Воздух над нагорьем был гораздо холоднее, чем тот, к которому она привыкла в Мему-Бэй, где господствовал влажный морской климат. Прежде чем выйти из дома, она натянула вязаный свитер – подарок Джасинты, фасон которого разработал ее муж Лайкор. Свои излюбленные яркие цвета он сочетал удивительно гармоничным образом, причем делал это так, что они не казались безвкусными и кричащими. Свитер был угольно-черным с вкраплениями оттенков сапфира, топаза и ярко-красного цвета. Казалось, будто эти яркие искорки намело на его поверхность случайным ветром. Рукава в запястьях были просторными, в форме раструба, что позволяло при необходимости закатывать их. В свитере было удивительно тепло, несмотря на порывы холодного ветра, дувшего с вершины горы Маккензи.
По пути Дениза встретила немало старых друзей, которые радостно приветствовали ее. Все выражали ей соболезнования по поводу гибели Джозепа, как будто она переживала ее сильнее, чем они. Все совсем не так, думала Дениза. Ведь она лишь по чистой случайности чуть не погубила их всех. Но говорить об этом вслух, конечно же, не следовало. Кроме того, люди по-прежнему не теряли надежды.
Дениза вошла в беседку до появления в ней детей и провела рукой по коре деревьев, как будто заново знакомясь с ними. Как много счастливых часов она провела здесь в детстве, играя с друзьями и слушая рассказы взрослых. Денизе казалось вполне естественным, что именно ей, когда-то выбранной для того, чтобы посеять семена привычного ее соотечественникам образа жизни на другой планете, выпала последняя возможность сообщить новому поколению о том, что именно ему досталось в наследство.
Вскоре стали подходить дети. Они, весело болтая и смеясь, подбегали небольшими группками. Дениза машинально улыбалась, ибо было что-то заразительное в счастливых, беззаботных ребятишках, чей смех делал мир не таким печальным местом, каким являлся на самом деле. Она увидела Джасинту и Лайкора, державших за руки малышку Элсбет.
Наконец, вдоволь повеселившись, дети полукругом расселись вокруг Денизы.
– Вы когда-нибудь слышали о Моцарке и Эндолин? – спросила она.
– Конечно! Слышали! – наперебой закричали дети.
