Мозг-гигант - Гаузер Г (читать книги бесплатно полностью txt) 📗
За истекшие месяцы, во время своих заочных экскурсий по «мозгу», Ли часто беседовал со многими из этих ребят. Стоило им увидеть на эскалаторе эту странноватую сухопарую фигуру, как со всех сторон сыпались приветствия: «А, вот и муравьиный бог»! «Здорово, профессор!», «Алло, австралиец!» Его почему-то принимали за австралийца; может быть, худое лицо и седая шевелюра казались этой молодежи приметами иностранца?
Своей популярностью у молодого поколения, популярностью, пришедшей так неожиданно и поздно, ученый очень гордился. Ведь это была именно та категория американцев, по которой он втайне тосковал все долгие годы в пустыне. Это смышленые ребята, они работают, как черти, полны жизни — они поистине соль земли, надежда мира, думалось ему.
Продвигаясь между полушариями, он добрался до одной точки прямо под «большим мозгом», той пещеристой области, где сосредоточены всевозможные железы в человеческом мозгу. Иные из этих желез получили аналогии и здесь, в мозгу искусственном. Это были громадные емкости для жидкостей, химических растворов. Посредством целой системы насосов растворы эти нагнетались в сложный лабиринт каналов искусственного мозга. Но одна железа человеческого мозга не была здесь представлена, а именно гипофиз.
Медицинская наука тщетно билась над загадкой гипофиза. У него не было прямой связи с каким-либо определенным органом, не выполнял он и какой-либо конкретной функции. Тем не менее было известно, что он отличается большой чувствительностью, превосходящей даже Чувствительность пирамидальных клеток, и что он таинственным образом связан с главными жизненными центрами, так как при малейшем повреждении гипофиза наступала мгновенная смерть. За эту «тайну тайн» ухватились мистики. По их теории, гипофиз служил вместилищем «сверхчувственных» способностей человека — его часто именовали «внутренним оком».
Не исключено, что наука и техника могли бы создать дубликат и этого сложного органа. Однако это не сулило никакой практической пользы; для гипофиза не было производственной нагрузки. Ведь «мозг» строился для решения вполне определенных проблем. Независимо от того, какие тончайшие органы создала природа в аппарате высшей нервной деятельности человека и животных, и несмотря на отсутствие предвзятости, такие деятели ученого мира, как доктор Скривен, не пожелали внести в совершеннейший агрегат, искусственный «мозг», столь сомнительный орган, как вместилище «сверхчувственных» способностей!
Тем не менее, строго копируя структуру человеческого мозга, создатели искусственного мозга оставили место для «гипофиза». Оно было предусмотрено строителями, хотя и осталось функциональным вакуумом. Чтобы использовать помещение, строители превратили «гипофиз» в склад запасных частей. По этой самой причине «гипофиз» стал для доктора Ли излюбленным наблюдательным пунктом. Здесь он мог непосредственно знакомиться со всеми типами электронных и радиоактивных ламп, мог брать эти лампы и трубки в руки и рассматривать, потому что только тут, на складе, они не были подключены к электросети «мозга». Но еще важнее было другое. Здесь нашелся друг! Им стал мастер-электрик Гас Кринсли, человек, всегда готовый терпеливо отвечать на вопросы любознательного посетителя.
Ли сошел с эскалатора поблизости от «гипофиза». Вот он, похожий на маленький привязной аэростат со сферическими стенками из готовых деталей, сделанных из синтетической ткани. Он свисает на подвесах с потолка под «большим мозгом». Попасть в него можно только по висячему мостику, перекинутому над темной бездной. На внутренних стенах «гипофиза» матово поблескивают алюминиевые пластины звукоизолирующей обшивки. Все полки завалены электрической аппаратурой, совсем как в радиомагазине, набитом товарами. Длинный стол делит помещение на две части. За этим столом и за крошечной конторкой было рабочее место Гаса: сюда являлись к нему с требованиями на запасные части инженеры-ремонтники. Как обычно, пока никого из них еще не было видно.
— Гас! — позвал Ли.
Из непроходимых джунглей электроаппаратуры вмиг выскочила голова, как чертик из коробочки. Совсем голая, она и сама блестела, будто электролампа. Вздетые на лоб очки в золотой оправе дрожали и поблескивали, когда голова поворачивалась на зов то вправо, то влево. Затем, искусно пошевелив ушами, голова ухитрилась спустить очки на кончик подвижного носа и тем самым обрела способность видеть.
— Ах, это ты, Австралия, — приветствовала она гостя. — Забирайся-ка сюда!
Гас Кринсли был миниатюрным изданием взрослого мужчины. Он и в самом деле когда-то работал на амплуа карлика. В его задачу входил тогда монтаж автоматических бомбосбрасывателей в адской тесноте примитивных бомбардировщиков времен второй мировой войны. Правда, это длилось недолго; уже на следующей работе в той же калифорнийской фирме его почтительно окрестили «карликом-великаном». Гас получил звание мастера еще до того, как Мозговой трест сделал его руководителем своего экспериментального отделения. Полуночное бдение в «гипофизе» было для него лишь одной из побочных обязанностей. В стране, где предпочтение отдается мужчинам гвардейского роста, многие маленькие люди стараются возместить этот физический недостаток особой подвижностью миниатюрного тела. Гас очень напоминал бильярдный шар, когда катался между крупными мужчинами, сталкивался с ними, отскакивал назад. Однако эта быстрота и подвижность отнюдь не были у него притворством, в чем мог убедиться всякий, кто видел Гаса за работой.
Когда Ли добрался наконец до того места, откуда вынырнула голова Гаса, он нашел своего друга на полу за исправлением какой-то батареи из радиоламп. Гас глубоко запустил руку в самое нутро прибора, и пальцы его работали там вслепую с необычайным проворством. Он напоминал опытного хирурга за тысячной операцией по удалению аппендикса. Очки снова сидели на лбу. Да ему и не требовались очки: даже глядя на деталь, Гас руководствовался больше осязанием и интуицией.
— Это что за прибор? — осведомился Ли.
— Пульсометр, — последовал спокойный ответ. — Он уже почти в порядке. Так, изредка еще чуть капризничает… Ах, черт побери совсем!..
Этот заключительный возглас относился к мелодичному сигналу колокольчиков, нежно прозвучавшему со стороны большого распределительного щита, укрепленного на стене овального помещения. Роняя массу прецизионных инструментов на кусок подостланного бархата, Гас ринулся к щиту. Множество стрелочек, вздрагивая за светящимися дисками приборов, отошли на нулевые отметки. Несколько минут Гас действовал у щита, вращая колесики, переключая рычажки и рубильнички; он походил на кассира, когда тот совершает ежедневный ритуал, запирая несгораемый шкаф со сложным замком.
— Вот так каждый раз, — произнес он укоризненно. — Врасплох меня застают с сигналом выключения!
Ли засмеялся. Нет, не «мозг» виноват в том, что сигнал застает Гаса врасплох! Звонок всегда вовремя давал знать, что подача тока с центральной электростанции прекращается. Во всех извилинах и железах «мозга» сигнал дублировался, как дополнительная мера предосторожности ради безопасности ремонтников, — таков был обычай.
Указывая на прибор, Ли спросил:
— Для чего он служит, этот пульсометр? Я еще таких не видел.
— Правда? — Маленький человечек наморщил лоб. — Почему же? А впрочем, правильно, он входит в стандартный набор оборудования почти для всех центров восприятия, кроме твоего. Потому что твой центр непрерывно дает «мозгу» предельную нагрузку.
Ли покачал головой.
— Не понимаю тебя, Гас. Плохо я в этом разбираюсь.
— Дело простое, — терпеливо пояснил Гас. — У «мозга» есть определенная расчетная мощность. Есть у него и оптимальная рабочая скорость, то есть определенный ритм, при котором он действует с наибольшей отдачей. Понял? Если же перегрузить «мозг» чрезмерным количеством проблем и вдобавок запускать их слишком быстро друг за другом, наступает перегрузка, ведущая к шоковым явлениям, то есть к нарушению рабочего ритма и падению производительности. Но и когда дело обстоит как раз наоборот, то есть «мозг» недогружен, результаты получаются столь же плохие. Радиоактивные пирамидальные клетки при недогрузке перегреваются, что ведет к быстрому их износу. Вот мы и добиваемся, чтобы загрузка проблемами была все время ровной и упорядоченной. С этой целью, для контроля, во все проблемоприемные панели вмонтированы вот такие пульсометры, чтобы операторы могли соблюдать оптимальный рабочий ритм. Соображаешь?
