НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 16 - Казанцев Александр Петрович (полные книги TXT) 📗
— Коротнул? — выдохнул Сергей.
— Есть немного… — Олег потер шишку на затылке — крепко врезался об стойку. Сквозь табачный дым пробился резкий запах озона.
— Серж, меняй вот этот электролит, в смещении утечка.
В комнату ввалился Глеб, притащил катодник.
— Ну, что, братцы, припухаем? Как шведы под Полтавой? Он грохнул катодник на стол и потрепал Сергея по согнутой спине.
— Замолкни, ты, — зашипел Олег. — Шеф…
— Где шеф? — изумился Глеб. — Он в данный момент несется во всю прыть к начальнику отдела, меня чуть не сшиб.
И действительно, шефа в комнате не было. Все облегченно вздохнули и сели покурить. Сергей отставил паяльник, достал «Яву».
— Олег, успокой нервы. Прорвемся.
— Теперь прорвемся, — ответил Олег, доставая из пачки сигарету.
— Сейчас проверим, все должно быть о'кей! Иначе переквалифицируюсь в управдомы.
Закурили, помолчали.
— Серж, а как рыбалка? Не раздумал?
— Плюнем на все и в 17:30 отчалим. Кстати, Олег, ты обеспечил червей?
— Ребята, каюсь. Не надо казнить, надо миловать. Совсем забыл. Честное слово, до последнего момента помнил, потом заторопился на электричку и…
— Так, — ледяным голосом произнес Сергей. — Что будем с ним делать?
— Изрубим его на мелкие кусочки и скормим рыбам вместо приманки, предложил Глеб.
Олега спас телефонный звонок. Он взял трубку.
— Да, я слушаю, Борис Львович. Что? Но у нас почти все в порядке. Да, почти. Время еще есть. Как вы говорите? До понедельника? Но… Ясно.
— Могу вас обрадовать, сеньоры, рыбалка отменяется по техническим причинам. Комиссия переносится на понедельник, но… Нам предстоит провести субботу, а может и воскресенье в обществе селектора. У кого нет финансов на пропитание, шеф может ссудить до получки. Короче говоря, закончил Олег, — мы находимся под арестом на служебном месте. Для нас, сеньоры, суббота начнется в понедельник.
— Но мы же почти все сделали, — возмутился Сергей.
— Шефа смутило именно это «почти». Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.
Вообще, Олег — мировой парень, но иногда бывает такая зануда! Возьмется во мне воспитывать то, чего самому не хватает — железную волю или там усидчивость… В воскресенье все вроде хорошо началось: приехал он из института, где всю субботу пропадал, пробежались мы до пруда, поныряли с мостика, Олег баттерфляй изобразил. Мне бы помолчать на обратном пути, а я, как дурак, стал с ним про здешнюю жизнь разговаривать. Он все слушал-слушал, а когда я рассказал, как мы с Женькой над Проней подхохмили, тут на него и накатило.
— Слушай, — говорит, — ты же сущий неандерталец. Из твоих междометий понять ничего невозможно. Только и слышу: «А он ка-ак повернется, а он от него! А я — тоже тут, а он — в другую сторону! Во здоровски!». Порядок и причинность событий, даже основное содержание конфликта из этих бессвязных и безграмотных оборотов выяснить не представляется никакой возможности.
Я, конечно, обиделся. А Олега понесло…
— Культуру речи надо воспитывать с детства. Начнем сейчас же. Даю тебе пять минут на подготовку и три — на рассказ. Учти, пока не услышу от тебя связное и литературно грамотное повествование — пинг-понга от меня не ожидай.
— Да чего тут, — говорю, — рассказывать-то? Всего и делов…
— Не делов, а дел. Кроме того, будет значительно лучше, если ты исключишь необязательные вводные слова и обороты.
— А сам-то… Всю дорогу — «так сказать» да «так сказать»…
— Критику принимаю, моя речь тоже не изящна. Но что значит твое «всю дорогу»?
— Ну, ты всегда, значит, в разговоре это говоришь.
— Говоришь в разговоре… Ну… Значит…
— Ты не к месту употребляешь это выражение.
— Чудесно! Итак, через пять минут я тебя выслушаю. Посиди на скамеечке, заодно обсохнешь.
Вот хохма! Пока я не подбирал для Олега слова, рассказывать было интересно. А тут… Я подошел к Олегу и выпалил:
— Я помог моему другу Евгению тайно заменить четвертинку водки, купленную Проней, бутылкой с лекарством, предназначенным ему.
— Плохо, очень плохо. Мало того, что пропали интересные подробности из этой фразы невозможно установить, какое лекарство, от чего оно и какова была реакция Прони, Попробуй все сначала, примени знания правил русского языка, приобретенные в школе.
— Зная о пристрастии Прокофия Васильевича к спиртным напиткам, мы с Евгением, действуя в его же интересах, подменили водку лекарством. Выпив это лекарство, Проня обнаружил подмену, и, заподозрив нас, наблюдавших за ним из-за сарая, где он, то есть Проня, обычно пил не лекарство, а водку…
Я окончательно запутался и замолчал.
— Задаю наводящие вопросы. Проня лечится от алкоголизма?
— Откуда я знаю! Женька говорил, что дед ему говорил, что Проня скоро совсем по-другому заговорит, если будет облучаться.
— Ну и язык! Говорил, заговорит… Поистине, ты меня заговоришь. Наверное, не облучаться, а лечиться?
— Нет, облучаться! Александр Яковлевич его облучает. Мне Женька и про облучатель рассказывал. И Проню я после облучения видел, он нам с Женькой все рассказал.
— Что же он рассказал?
— Весь КОАПП рассказал! Передачу такую по радио, знаешь? Ну, прямо слово в слово, и за Кашалота, и за Стрекозу, там еще про фигурное глотание.
— Непонятно, причем здесь облучение? Наверное, у него память хорошая?
— Да нет! Ему всегда Женькин дед дает лекарство и облучает, а Проня тогда много-много запоминает. А так у него память плохая, он сам говорил.
— Но зачем ему, так сказать, детская передача?
— Ага! Сам — «так сказать», а ко мне придираешься? Не буду я ничего рассказывать, и воспитывать меня нечего, я ребенок, расту еще и не обязан знать про разных алкоголиков, это непедагогично…
Надулся я на Олега, иду, не разговариваю. Он тоже молчит. Молчал, молчал и не выдержал, начал подлизываться.
— Знаешь, Андрей, мы на рыбалку в понедельник собираемся, прямо с работы, поэтому я не могу тебя взять с собой. Может быть, ты сделаешь одолжение, накопаешь червей? Ты ведь знаешь, где черви хорошие…
— Ладно, накопаю, — смилостивился я. — У Евгения за сараем отличные черви, мы всегда там копаем.
А Олег опять меня стал выспрашивать:
— Андрей, а почему ты считаешь, что лекарство для Прони связано с облучением?
— Это не я так считаю, так Евгений говорит.
— Ясно. А как часто Проня получает лекарство?
— Не знаю… Вроде бы, каждый день.
— Так… хорошо.
И вижу, задумался Олег со страшной силой. Идет, запинается, на меня ноль внимания. Я опять обидеться хотел, а он говорит:
— Слушай, Андрей, а не могли бы вы с Женькой, то есть с Евгением, добыть мне этого лекарства? Хотя бы самую малость.
Я, конечно, удивился, вот дела, думаю.
— Достать можно, только если ты попросишь хорошенько и приставать не будешь со своим воспитанием. Проня все равно его за сарай выливает. А зачем тебе оно?
— Надо, для одного дела.
Ну, дошел, думаю Олег. Тоже лечиться собирается…
Воскресенье. Благословенный день, если хоть половину его можно использовать в качестве выходного. Можно полностью отрешиться от будничных дел, что Олег не замедлил сделать. Покончив с воспитанием племянника, он вошел в сад, разнежился под солнышком на скамейке и стал глубоко дышать. Дышать тем несравнимым ароматом летнего сада, на который в будни просто не хватает времени.
Может быть, Олег задумался, может быть, просто задремал, и долго ли это продолжалось — тоже не понял, словом, услышал он только конец разговора:
— Да нет, что вы, я не пью, увольте. А система эта навечно, вспомните еще Прокофия.
И Олег увидел Проню. Он стоял перед Музой Федоровной, вертел в руках газовый ключ и не решался взять зеленую трехрублевку, предназначавшуюся в вознаграждение за починку летнего душа.
