Монстр - Кинг Стивен (читать книги онлайн полные версии .TXT) 📗
- Может быть, - непроницаемо сказала она. - А может быть, и нет. - Она столько раз слышала, как точно таким тоном мать разговаривала с её сбежавшим отцом, что ей стало не по себе и она испугалась.
- Яблочко от яблони, - пробормотал Джек.
- Иди спать! - крикнула она, страх вырвался наружу, превратившись в гнев. - Иди спать, ты пьян!
- Ты мне не указывай, что делать.
- Джек... пожалуйста, нам не стоит... это... - Слов не было.
- Не указывай мне, что мне делать, - зловеще повторил он и ушел в спальню. Венди осталась в качалке одна, Дэнни снова спал. Через пять минут в гостиную поплыл храп Джека.
Это была первая ночь, которую она провела на диване.
Теперь она, засыпая, беспокойно ворочалась в постели. Освобожденные вторгшимся в них сном от какого бы то ни было стройного течения, мысли поплыли, минуя первый год из жизни в Стовингтоне и все хуже идущие дела, дела, пришедшие в полный упадок, когда муж сломал Дэнни руку, к тому утру, когда они завтракали в уединении.
Дэнни во дворе играл с грузовиками на куче песка, рука все ещё была в гипсе. Джек сидел о а столом бледный, посеревший, в пальцах дрожала сигарета. Венди решилась попросить развода. Вопрос она уже рассмотрела под сотней различных углов - честно говоря, рассуждать на эту тему она начала за полгода до сломанной руки. Она внушила себе, что, если бы не Дэнни, приняла бы решение давным-давно - но и это не обязательно было правдой. Долгими ночами, когда Джека не было дома, она грезила, и всегда ей виделось лицо матери, а ещё собственная свадьба.
(Кто вручает эту женщину? Отец стоял в лучшем костюме - не бог весть в каком, конечно, он работал коммивояжером, развозящим партии консервированных товаров, и уже тогда начинал разоряться, - усталое лицо казалось таким старым, таким бледным: Я вручаю).
Даже после несчастного случая - если это можно было назвать несчастным случаем - Венди была не в состоянии посмотреть правде в глаза, признать, что замужество оказалось с изъяном. Она ждала, молча надеясь, что случится чудо и Джек осознает происходящее не только с ним, но и с ней. Но он и не думал притормозить. Рюмочка перед уходом в академию, два или три стакана пива за ленчем в "Стовингтон-хаус". Три или четыре бокала мартини за обедом. Пять или шесть, когда Джек проверял работы и выставлял оценки. В выходные дни бывало хуже. В те вечера, что он проводил вне дома с Элом Шокли - ещё хуже. Она и представить себе не могла, что физически здоровому человеку жизнь может причинять такую боль. Боль она ощущала постоянно. Насколько в этом была виновата она сама? Этот вопрос преследовал Венди. Она чувствовала себя своей матерью. Отцом. Иногда, когда Венди чувствовала себя самой собой, она недоумевала, что с ними станет. Она не сомневалась, что мать возьмет её в дом, а через год, в течение которого Венди будет наблюдать, как Дэнни заново перепеленывают, готовят ему новую еду или заново кормят, в течение которого она будет приходить домой и обнаруживать, что у него другая одежка или подстрижены волосы, а книжки, которые мать сочла неподходящими, отправились и на забитый хламом чердак... через полгода такой жизни у неё будет полный нервный срыв. А мать успокаивающе похлопает её по руке и скажет: ХОТЬ ТЫ И НЕ ВИНОВАТА, ВИНИТЬ БОЛЬШЕ НЕКОГО. КОГДА ТЫ ВСТАЛА МЕЖДУ ОТЦОМ И МНОЙ, ТЫ ПОКАЗАЛА СВОЮ
НАТУРУ. ТЫ ВСЕГДА БЫЛА УПРЯМОЙ. МОЙ ОТЕЦ, ОТЕЦ ДЭННИ. МОЙ, ЕГО. (КТО
ВРУЧАЕТ ЭТУ ЖЕНЩИНУ? Я ВРУЧАЮ. Он умер от сердечного приступа полгода
спустя).
Той ночью она почти до самого прихода Джека, до утра, пролежала без сна, думая, принимая решение.
Развод необходим, сказала она себе. Мать и отец тут ни при чем. Так же, как чувство вины Венди относительно их брака и ощущение собственной неадекватности. Если она собиралась хоть что-то спасти от своего раннего повзросления, то ради Дэнни, ради неё самой развод был необходим. Надпись на стене была жестокой, но ясной. Ее муж - пьяница. Теперь, когда он так сильно пьет и ему так плохо пишется, он не в состоянии контролировать свой скверный характер. Случайно или не случайно, но он сломал Дэнни руку. Он вот-вот потеряет работу, если не в этом году, так в следующем. Венди уже заметила обращенные к ней сочувствующие взгляды жен других преподавателей. Она сказала себе, что, пока могла, держалась за это черт знает что - свою семейную жизнь. Теперь с ней придется покончить. У Джека останется полное право заходить в гости, а его поддержка нужна будет Венди только пока она что-нибудь и в подыщет и сама не встанет на ноги. А это придется сделать очень быстро, поскольку кто знает, как долго Джек будет в состоянии выплачивать алименты. Она постарается сделать развод как можно менее мучительным. Но покончить с этим следует.
Размышляя подобным образом, Венди провалилась в неглубокий, не дающий отдыха сон, преследуемая лицами матери и отца. "ДА ТЫ ПРОСТО РАЗВАЛИВАЕШЬ ДОМ, ВОТ И ВСЕ, - сказала мать. КТО ВРУЧАЕТ ЭТУ ЖЕНЩИНУ? - сказал священник. Я ВРУЧАЮ, - сказал отец". Но ярким солнечным утром она чувствовала то же самое. Она стояла спиной к Джеку, по самые запястья погрузив руки в теплую раковину с посудой, и начала с неприятного.
- Хочу поговорить с тобой о том, что может оказаться лучше для нас с Дэнни. Может, и для тебя тоже. Наверное, нам надо было поговорить об этом раньше.
И тут он сказал странную вещь. Она ожидала гнева, ожидала, что возбудит в нем ожесточение, услышит обвинения. Она ждала сумасшедшего рывка к бару. Только не этого мягкого, почти лишенного выражения ответа - это было так на него не похоже. Словно Джек, с которым она прожила шесть лет, прошлой ночью не вернулся, а его место занял какой-то нездешний двойник, которого она знать не знала и которому вряд ли смогла бы когда-нибудь доверять полностью.
- Сделаешь для меня кое-что? Одно одолжение?
- Какое? - Пришлось строго следить, чтобы голос не дрожал.
- Давай поговорим об этом через неделю. Если у тебя ещё будет желание.
И она согласилась. Они тогда так и не высказались. Всю ту неделю он больше обычного виделся с Элом Шокли, но возвращался домой рано и спиртным от него не пахло. Венди внушала себе, что чувствует запах перегара, но знала, что это не так. Прошла ещё неделя. И еще.
