Небесный подкидыш, или Исповедь трусоватого храбреца - Шефнер Вадим Сергеевич (читать книги полностью без сокращений бесплатно txt) 📗

Ранним утром в субботу раздался телефонный звонок. Он разбудил Настю и Татку, а меня — не разбудил. Я почти всю ночь не спал, всякие страшные домыслы кишели в моей башке. Поэтому я раньше Насти кинулся к телефону. Звонил Юрик.

— Серафимушка, я, значит, жду тебя, как мы обусловились. Не опоздай! Один наш мудрец так сказал: «Опоздавший подобен птице, ослепшей в полете». Не дремотствуй!

— Жди, буду вовремя, — голосом, хрипловатым от страха, — ответил я. Однако когда я повесил трубку и понял, что пути для отступления нет, на душе у меня стало спокойнее. Очевидно, тот запас страха, который моя трусоватая душа выделила на подготовку к этому полету, я израсходовал полностью. Поэтому, когда Настя спросила, что это за свидание назначено у меня с Юриком, я довольно спокойно объявил ей, что лечу на Фемиду, чтобы там в Храме Одиночества отдохнуть от земной суеты, и рассказал ей о своих предыдущих переговорах с Юриком по этому поводу. Не забыл я упомянуть и о том, что прогула не будет, — ведь, по закону сгущенного времени, я вернусь на Землю в час отбытия с нее. Настя встрепенулась, стала толковать о том, что я со своим неуравновешенным характером непременно нарвусь в Космосе на какую-нибудь неприятность. Потом она ударилась в слезы, а Татка немедленно подключилась к этому мероприятию. Но я был тверд, и тогда Настя успокоилась, принесла из прихожей мой рюкзак, и мы принялись укладывать в него все, что могло пригодиться в путешествии. Затем жена вручила мне двести рублей из своего НЗ — вдруг на этой Фемиде не полное запустение, и мне удастся обменять родные денежки на инопланетную валюту и отоварить их. Заодно Настя напомнила мне некоторые цифровые данные, имеющие отношение к ее фигуре, а также подтвердила, что носит обувь тридцать шестого размера. Тогда я сказал ей, что все это знаю давным-давно и ничего не выроню из памяти даже при экстремальной ситуации.

Растроганная этим моим заверением, Настя улыбнулась улыбкой No 6 («Неожиданная радость») и погрузилась в раздумье. У жены моей очень выразительное лицо, и по нему я всегда догадываюсь, что она скажет. Все ее улыбки я давно систематизировал, каждой дал номер и наименование. В то утро я с особым вниманием следил за сменой ее улыбок и вдруг заметил, что губы ее сложились в улыбку No 38 («Предподарочную»). Это меня несколько встревожило. Настя — существо доброе и неглупое. Но на подарки у нее какой-то свой взгляд — или, вернее, свой бзик. Если бы я, например, собрался бы в челноке переплыть озеро Байкал, она непременно презентовала бы мне бочку с пресной водой, дабы я не умер от жажды; а ежели бы я решился пешим ходом пересечь пустыню Сахару, Настя в лепешку бы разбилась, но раздобыла бы мне спасательный круг, чтобы я, чего доброго, не утоп в пути. Вот и теперь она замерла в улыбчивом раздумье — затем произнесла решительным голосом:

— Так и быть, вручу его тебе сейчас. Вообще-то я его в день твоего рождения подарить хотела… Но дарю досрочно. Только дай мне святую клятву, что возьмешь его с собой и нигде не потеряешь.

Я стал перебирать в уме предметы мужского рода, один из которых могла преподнести мне Настя, но зная непредсказуемость ее подарочной фантазии, ни к какому ясному выводу прийти не смог. Потом вдруг вспомнил, что последнее время она повадилась намекать мне, что я стал полнеть, что каждый человек должен каждый день совершать пятикилометровую пешеходную прогулку. У меня мелькнула мысль, что на этот раз меня ждет подарок логически осмысленный, то есть шагомер.

— Клянусь! — твердо произнес я. — Клянусь, что возьму его с собой и доставлю обратно на Землю в полной сохранности, из кармана не выроню!

— Ну, в кармане он не поместится, — снисходительно молвила Настя. Подойдя к комоду, она выдвинула нижний ящик и извлекла оттуда фамильный топор. Топорище его выполнено из дуба, и на нем сверкает серебряная дощечка, на коей значится:

ТОПОР

(Трест Общественного Питания Октябрьского Района)

За непорочную службу — бухгалтеру А. Г. Лукошкину!

Топор этот достался Насте в наследство от ее покойного деда, и вот теперь она вручила мне это мужское орудие труда в знак того, что считает меня настоящим мужчиной. Я принял подарок и сказал, что польщен и обрадован, но в полет брать эту громоздкую штуковину не собираюсь, нужна она мне, как слепому велосипед.

— Но ты дал клятву! — возмутилась Настя. — Мало того, что ты черт тебя знает куда летишь по межпланетному блату, ты еще и клятвопреступником хочешь стать! Выбирай: или топор и я, или ни топора, ни меня! Или топор — или развод!

Я, разумеется, предпочел топор. Настя сразу успокоилась, на ее лице возникла улыбка No 22 («Радость примирения»). Улыбнулся и я. Нет, я не обижаюсь на Настю за ее вспышки.