Гражданин Галактики (сборник) - Хайнлайн Роберт Энсон (книга жизни txt) 📗
Мистер Ван Дювендюк подождал, пока яйцеголовые очухаются, и сказал:
— Итак, у вас есть что-нибудь, джентльмены?
— Да, — сказал Брук.
— Великолепно! — согласился Джиоми.
— Например?
— Ну… — доктор Брук ткнул в строчки, написанные мелом. — Судя по этому, можно погасить на расстоянии ядерную реакцию.
— На каком расстоянии?
— Скажем, десять тысяч миль. Или вам нужно с Луны?
— Ну, думаю, десяти тысяч миль хватит.
— Можно и с Луны, — перебил Джиоми, — если хватит энергии. Шикарно!
— Действительно, — согласился Ван Дювендюк. — Что-нибудь еще?
— Вам мало? — набычился Брук. — Или вам еще подать трусы с капюшоном?
— Так что же?
— Видите семнадцатую строчку? Возможно, это антигравитация, обещать не могу. А если повернуть на девяносто градусов, то получится, как считает этот неуравновешенный латинянин, что-то вроде путешествия во времени.
— Так это оно и есть!
— Ну-ну… Если он прав, то для этого потребуется энергетическая мощность, как у звезды приличных размеров. Так что забудьте об этом. — Брук уставился на каракули. — Хотя… Возможно, это новый подход к преобразованию массы в энергию. Хотите карманную силовую установку мощнее, чем реактор в Брисбене?
— И это возможно?
— Спросите своих внуков. Быстро только кошки родятся, — проворчал Брук.
— Что Вас не устраивает, доктор? — поинтересовался Генеральный секретарь.
Брук еще больше нахмурился.
— Собираетесь посадить на это гриф «совершенно секретно»? Я не терплю, когда засекречивают математику. Это постыдно.
Я навострил уши. Я объяснял Мамми, что такое «государственная тайна», и думаю, что она была шокирована. Я говорил, что государство не может обойтись без оборонных секретов, так же как и Три Галактики. Она со мной не согласилась и сказала, что по большому счету это не будет иметь значения. Но мне было неспокойно.
Мистер Ван Дювендюк ответил:
— Я не люблю секретность. Однако считаюсь с ней.
— Я знал, что вы так скажете.
— Послушайте, это данные принадлежат правительству США?
— Нет, конечно.
— И не являются проектом Конфедерации. Прекрасно. Вы показали мне несколько уравнений. Я не могу запретить вам публиковать их. Они ваши.
Брук покачал головой.
— Не наши, — он показал на меня. — Его.
— Понятно, — Генеральный секретарь посмотрел на меня. — Как юрист, молодой человек, могу сказать вам следующее. Если вы хотите опубликовать это, я не вижу способа вам помешать.
— Я? Но это не мое… Я просто… ну, посланник.
— Все равно. Желаете, чтобы это было опубликовано? Может быть, согласитесь подписать совместно с этими джентльменами?
Мне показалось, что именно этого он и хочет.
— Ну конечно. Только третьим должен стоять не я; должно быть… — я замешкался: птичью песенку не вставишь в статью, — …пусть будет доктор Мам Ми.
— Кто это?
— Она с Веги. Но имя можно выдать за китайское.
Генеральный секретарь поторчал еще немного, задавал вопросы, слушал пленки. Потом он позвонил по телефону. На Луну. Я знал, что это возможно, но никогда не думал, что увижу своими глазами.
— Это Ван Дювендюк… да, Генеральный секретарь. Соедините с Командующим базой… Джим? Связь ужасная… Джим, ты иногда устраиваешь учебные маневры… Я звоню неофициально, но ты мог бы проверить долину… — он повернулся ко мне, я быстро подсказал, — …долину сразу за горами к западу от станции Томбо. С советником по безопасности я не консультировался; это между нами. Но если ты все же пойдешь в эту долину, я настоятельно советую послать солдат с полной выкладкой и боекомплектом. Там могут быть змеи. Возможно, в камуфляже. Назовем это предчувствием. Да, дети в порядке, и Беатрис тоже. Я позвоню Мэри и скажу, что говорил с тобой.
Генеральному секретарю понадобился мой адрес. Я не знал, когда попаду домой, потому что понятия не имел, как добираться — я собирался ехать автостопом, хоть об этом и помалкивал. Мистер Ван Дювендюк поднял брови:
— Думаю, мы должны доставить вас домой. Как, профессор?
— Это будет не лишнее.
— Расселл, я так понял, что вы собираетесь стать инженером — космическим инженером?
— Да, сэр. То есть да, господин Секретарь.
— Вы не думали заняться юриспруденцией? В космосе множество молодых инженеров — и очень немного молодых юристов. Однако закон действует везде. Человек, знающий космические законы — и вообще законы, — всегда будет в выгодном положении.
— Может быть, обе профессии? — спросил папа Чибис. — Терпеть не могу эту современную узкую специализацию.
— Толковая мысль, — согласился мистер Ван Дювендюк. — Тогда он сможет сам диктовать условия.
Я хотел было сказать, что собираюсь заниматься электроникой, и вдруг понял, чего мне действительно хочется.
— Не думаю, что я потяну и то и другое.
— Чепуха! — сурово заявил профессор Райсфельд.
— Но, сэр, я… Мне бы хотелось делать более совершенные скафандры. У меня есть некоторые задумки, как их усовершенствовать.
— Хм-м, инженерная механика… А также многое другое, я думаю. Но в первую очередь — степень магистра техники…
Профессор Райсфельд нахмурился.
— Помнится, ты говорил, что колледжи твоих документов не приняли.
Он побарабанил по столу.
— Ну не глупо ли, господин Секретарь? Парень сумел слетать в Магеллановы Облака, но не может попасть в тот университет, куда стремится!
— Э-э-э, профессор! Вы тянете одеяло на себя!
— Именно. Подождите-ка.
Профессор Райсфельд поднял телефонную трубку.
— Сузи, соедините меня с Президентом МТИ. Я знаю, что сегодня выходной… Мне плевать, в Бомбее он или в постели… Молодец.
Он положил трубку.
— Она работает в нашем институте уже пять лет, а до этого сидела на коммутаторе университета. Она его найдет.
Я почувствовал смущение и радость. Учиться в Массачусетском технологическом — любой бы ухватился за такой шанс! Но обучение влетит в копеечку. Я попытался объяснить, что у меня нет денег.
— Я этот год поработаю, а к следующему лету накоплю…
Зазвонил телефон.
— Райсфельд слушает. Привет, Оппи! Помнится, на встрече группы ты вырвал у меня обещание позвонить, если Брука задергает тик. Держись за стул; я засекал время — двадцать одно подергивание в минуту. Это рекорд… Полегче; никого ты не пришлешь, пока я не получу свой фунт мяса. {120} Если заведешь лекцию об академических свободах и праве на информацию, я повешу трубку и позвоню в Беркли… Впрочем, думаю, и ты мне не откажешь… Немного, всего лишь стипендию на четыре года, с полной оплатой обучения и проживания… Не кричи на меня; у тебя свои фонды… Припиши там что-нибудь в своей бухгалтерии. Ты ведь уже совершеннолетний и математику знаешь… Нет, никаких намеков. Либо ты берешь кота в мешке, либо твоя радиационная лаборатория останется на бобах. Я сказал «радиационная лаборатория»? Я имел в виду весь физический отдел… Ты же всегда можешь сбежать в Южную Америку, не заставляй меня давить на тебя… Что? Меня тоже можно обвинить в хищениях, а ты не знал? Записывай…
Профессор Райсфельд обернулся ко мне:
— Ты подавал документы в МТИ?
— Да, сэр, но…
— Он в списках абитуриентов. Клиффорд Расселл. Пошлешь вызов ему на дом, а глава вашей бригады пусть привезет мне копию… Да, большую бригаду, а во главе поставь кого-нибудь из матфизиков, например Фарли; у него есть воображение… О-о, ничего более значительного не происходило со времен яблока, долбанувшего сэра Исаака… Да, я шантажист, а ты протиратель штанов и демагог. Когда вернешься к академической жизни? Привет Белле. Пока.
Он повесил трубку.
— Все в порядке. Кип, единственное, что меня смущает: зачем я понадобился этим самым слизневолосым монстрам?
Я не знал, что ему ответить. Только вчера он рассказывал мне, что обобщает все необычное — неопознанные наблюдения, неожиданные помехи на космических трассах, все, что выходит за рамки обыденного. У такого человека наверняка есть что сказать — и к нему наверняка прислушиваются. Если у него и была какая-нибудь слабость, так это скромность. Чего, кстати, не унаследовала Чибис. Если бы я сказал ему, что космические захватчики занервничали из-за его любознательности, он бы только фыркнул. Так что я сказал:
