А.и Б. Стругацкие. Собрание сочинений в 10 томах. Т.10 - Стругацкие Аркадий и Борис (книга бесплатный формат txt) 📗
— Господи,— произносит Антон, вытирая со лба пот,— Что это с ним?
— Гравиконцентрат,— объясняет Профессор.
— Как вы сказали?
— Заткнитесь,— говорит Виктор.
Прищуренными глазами он внимательно разглядывает проплешину и ее окрестности. Он колеблется. Потом решительным движением запускает руку в набедренный карман и извлекает несколько гаек.
— Это область повышенной гравитации,— вполголоса втолковывает Профессор Антону,— В этом месте сила тяжести в тысячи раз выше обычной...
Антон пораженно цокает языком, но, судя по всему, не очень хорошо понимает, о чем идет речь.
Виктор, нешироко размахнувшись, бросает гайку. Описав высокую ду1у, она падает в десятке метров впереди.
— Идите за мной,— произносит Виктор,— Шаг в шаг.
Остановившись на месте падения гайки, он бросает вторую, целясь правее края проплешины. Несколько первых метров гайка летит по обычной дуге, а потом словно кто-то невидимый срывает ее с траектории, и она вкось, со страшной скоростью уходит влево по прямой и врезается в почву в метре от края проплешины.
— Ага! — удовлетворенно говорит Виктор.— Расползлась жаба.
И он бросает следующую гайку еще правее от проплешины. На этот раз гайка летит, как ей положено, и падает в тридцати шагах впереди.
— За мной,— командует Виктор,— Шаг в шаг.
Они переходят на место падения третьей гайки, причем Антон следует за Профессором в ногу, прижимаясь грудью к его рюкзаку и опасливо косясь влево, на страшную проплешину.
Виктор кидает следующую гайку, забирая еще правее.
Проплешина осталась позади и выше.
— Теперь впереди Антон,— распоряжается Виктор.— Вон тот кустик видишь?
Профессор трогает его за рукав.
— Простите, Виктор. Могу я вас попросить...
— Ну?
— Разоритесь на одну гайку. Бросьте в самый центр.
— Зачем это тебе? — осведомляется Виктор подозрительно.
— Просто я хочу посмотреть. Никогда этого не видел. Только в кино.
— Хм... Что ж... Так ведь она до центра и не долетит, наверное...
— А вы киньте повыше.
Виктор выбирает гайку покрупнее и, размахнувшись, изо всех сил швыряет ее вверх в сторону проплешины. Им удается проследить полет гайки только до верхней точки траектории. Потом она исчезает, в то же мгновение раздается громовой удар, и они хватаются друг за друга, потому что земля сильно вздрагивает под ногами, а по проплешине и раздавленному вертолету словно бы проходит какая-то рябь. Некоторое время все трое молчат. Затем Виктор произносит с досадой:
— Черт бы тебя драл с твоими опытами... Что тут тебе — институт, что ли, в самом деле? И я тоже, дурак битый, за тобой... Эй, как тебя... Антон! Направление на тот кустик — марш!
Ведет Антон. Профессор, идеально выдерживая дистанцию и глядя себе под ноги, идет за ним. Виктор, ни на секунду не переставая смотреть по сторонам и под ноги, говорит в спину Профессору:
— У нас эту штуку называют «комариная плешь», а у вас как-то по-другому?
— Гравиконцентрат.
— И что это, по-вашему, такое, по-научному?
— Участок повышенной...
— Да нет. Не о том речь. Откуда это взялось? Как она работает?
— Этого никто не знает,— говорит Профессор.
— Вот и у нас никто не знает... А сколько народу на этих плешаках приковалось! Особенно в первое время. Каждый дурак думал: обойду, дескать, ее стороночкой, а его как швырнет набок и либо сразу расплющит, либо еще хуже, так и подыхает с голоду прикованный...— Совершенно механически он вытягивает в сторону левую руку и вдруг кричит: — Стой!
Профессор послушно замирает, а Антон делает еще пару шагов и оборачивается, очень недовольный. Виктор стоит неподвижно, полузакрыв глаза, и шевелит пальцами вытянутой руки, словно что-то ощупывая в воздухе.
— Ну, что там еще, шеф? — брезгливо осведомляется Антон.
Виктор осторожно опускает руку и бочком-бочком придвигается ближе к Профессору. Лицо его напряженное и недоумевающее.
— Не шевелитесь...— хрипло говорит он.— Стоять на месте, не двигаться...
Антон испуганно озирается, втянув голову в плечи.
— Не шевелись, дурак! — севшим голосом шипит Виктор.
Они стоят неподвижно, как статуи, а вокруг — мирная зеленая травка, кусты тихонько колышатся под ветерком, и над всем этим яркое ласковое солнце. Потом Виктор вдруг говорит на выдохе:
— Обошлось... Пошли. Нет, погоди, перекурим.
Он присаживается на корточки и тянет из кармана пачку с сигаретами. Губами вытягивает сигарету и протягивает пачку Профессору, который присаживается рядом. Антон спрашивает с раздражением:
— Ну хоть подойти-то к вам можно?
— Можно,— отзывается Виктор, затягиваясь.— Подойти можно. Подойди,— Голос его крепнет.— Я тебе что говорил? (Антон останавливается на полпути.) Я тебе что говорил, дура? Я тебе говорю «стой», а ты прешься, я тебе говорю «не шевелись», а ты башкой вертишь... Нет, не дойдет он,— сообщает Виктор Профессору.
— У меня реакция плохая,— жалобно говорит Антон.— С детства. Дайте сигаретку, что ли...
— А реакция плохая — сидел бы дома,— говорит Виктор и протягивает ему пачку.
Они прежним осторожным аллюром движутся вдоль поваленной изгороди: Профессор — Антон — Виктор. Солнце уже поднялось высоко, на небе ни облачка, припекает. Слева — изгородь, справа — канава, наполненная черной стоячей водой. Очень тихо: не слышно ни птиц, ни насекомых. Только шуршит трава под ногами.
Антон приостанавливается, вытирает со лба пот, подбрасывает спиной рюкзак, прилаживая поудобнее, и засовывает большие пальцы за лямки. Через несколько шагов он начинает насвистывать, еще через несколько шагов наклоняется, подбирает прутик и идет дальше, похлопывая себя прутиком по ноге.
Виктор тяжелым взглядом наблюдает за его действиями. И когда Антон принимается своим прутиком сшибать пожухлые цветочки справа и слева от себя, Виктор достает из кармана гайку и очень точно запускает ее прямо в затылок модному писателю. Веселый свист обрывается тоненьким взвизгом, Антон хватается за голову и приседает на корточки, согнувшись в три погибели. Виктор останавливается над ним.
— Вот так вот оно и бывает,— говорит он,— Только вот взвизгнуть ты на самом деле не успеешь... В штаны не наложил?
Антон медленно распрямляется.
— Что это было? — с ужасом спрашивает он, ощупывая затылок.
— Это я тебе хотел показать, как бывает,— объясняет Виктор.— Неужели и тут не понял? Ну что, по морде тебе дать? Самоубийца...
— Не надо,— отвечает Антон, облизывая губы.— Понял.
Они бредут через свалку, по слежавшимся грудам мусора, мимо облупленных и ржавых ванн, расколотых унитазов, мимо покореженных автомобильных кузовов... блестит битое стекло, валяется мятый электрический самовар, кукла с оторванными ногами, рваное тряпье, россыпи ржавых консервных банок...
Впереди опять идет Антон, лицо у него злое и напряженное, губы кривятся. Он шепчет сквозь зубы:
— Опять дерьмо... и опять дерьмо... и всюду дерьмо... и даже здесь дерьмо... дерьмо, и только дерьмо, и ничего, кроме дерьма, и да поможет мне бог! Аминь.
Посвистывает ветер, катит мятую бумагу, вздымает клубочки пыли. На небе появились облака, они временами закрывают солнце.
Идет Профессор, сосредоточенно глядя себе под ноги. Лицо у него спокойное и даже какое-то умиротворенное. Он меланхолически декламирует вполголоса:
— Кто знает, что ждет нас? Кто знает, что будет? И сильный будет, и подлый будет. И смерть придет и на смерть осудит. Не надо в грядущее взор погружать... Не надо в грядущее взор погружать.
Идет Виктор. Он ничего не шепчет. Он работает: взгляд прямо, взгляд вправо, взгляд влево, взгляд вниз... Время от времени он поднимает над головой руку и снова шевелит пальцами, словно бы что-то ощупывая в воздухе. Очень не нравится ему эта свалка.
И вот в равномерный шум ветра вмешивается новый, посторонний звук. Какое-то тиканье. Стрекотание какое-то. Виктор останавливается и наклоняет голову, прислушиваясь. Стрекотание постепенно усиливается, словно приближается.
