Гражданин Галактики (сборник) - Хайнлайн Роберт Энсон (книга жизни txt) 📗
Но не весь; только то, что касалось сколопендеров. Пропали эпитеты и целые фразы, словно кто-то с ножницами прошелся по звукозаписи. Факты остались; мое мнение о них исчезло.
Рассказ начинался с момента, когда на выгон позади моего дома опустились корабли; заканчивался, когда последний слепой сколопендер оступился в яму. Рассказ получился коротким, многое вырезали — например, наш лунный поход. Мое описание Сколопендера оставили, но так почистили, что я смог бы теми же словами описать Венеру Милосскую, не то что самое чудовищное в мире создание.
Запись моего голоса кончилась, и голос Янки-зеленщика спросил:
— Это ваши слова?
— А? Да.
— Отчет верен?
— Да, но…
— Он верен?
— Да.
— Он полон?
Я хотел было сказать, что он совсем не полон, но уже начал понимать систему.
— Да.
— Чичелина Беатрис Исабель Райсфельд…
История Чибис начиналась раньше, она рассказывала о тех днях, когда она общалась со сколопендерами еще до меня. Однако она оказалась не намного длиннее, потому что Чибис, со своим острым глазом и уникальной памятью, насквозь пропитана своими мнениями и личным отношением. Отношение вырезали.
Когда Чибис согласилась, что ее показания верные и полные, голос Янки постановил:
— Все свидетели выслушаны, все известные факты собраны. Слово предоставляется подсудимым.
Думаю, за сколопендеров говорил, возможно, тот самый Сколопендер, если он был жив и находился здесь. Их речь в переводе на английский потеряла гортанный акцент нашего Сколопендера; и все же это была речь сколопендеров. В каждом слоге чувствовалась жестокость, от которой кровь стынет в жилах, холодная жестокость высокого разума, безошибочная, как удар в зубы.
Их оратор был так далеко, что не шокировал меня своим видом. Правда, от его голоса у меня начали было переворачиваться кишки, но я стряхнул страх и начал слушать более или менее внимательно.
Первым делом он заявил, что этот суд не имеет полномочий судить представителя его расы. Он несет ответственность только перед королевой-матерью, а та — перед королевской группой. Так это прозвучало по-английски. Такой аргументации, утверждал он, вполне достаточно. Однако если конфедерация «Три Галактики» реально существует, что вызывает большие сомнения, — если не считать аргументом в пользу ее существования казус, незаконно выставивший его перед этим муравейником странных существ — итак, если она все-таки существует, она тем не менее не имеет никакой юрисдикции по отношению к Единственному Народу, во-первых, потому, что упомянутая организация не обладает правом суверенитета над данной частью космоса; во-вторых, потому, что, даже если бы она предъявила подобные претензии, Единственный Народ, находясь в рамках своего суверенитета, обоснованно отверг бы их, что автоматически означает отсутствие юридического обоснования законов упомянутой организации (если таковые существуют); и, в-третьих, совершенно невероятно, чтобы их королевская группа вступила в какие бы то ни было сношения с упомянутыми так называемыми «Тремя Галактиками», хотя бы потому, что люди не заключают контрактов с животными.
Этой аргументации также вполне достаточно.
Однако, если не прибегать, даже в рамках дискуссии, к приведенным выше исчерпывающим доводам, добавим, что этот суд является лишь фарсом, поскольку в рамках данного прецедента не нарушались даже так называемые законы пресловутых вышеупомянутых «Трех Галактик». Они (сколопендеры), действуя в границах собственной юрисдикции и на собственной территории космоса, занимались колонизацией полезной, но никем не занятой планеты Земля. Нет ничего преступного в освоении территории, заселенной лишь животными. Касательно же агента «Трех Галактик» — она создавала известные помехи; ей не было причинено никакого вреда; она была задержана с целью ограничения ее действий и дальнейшего выдворения ее на родину.
Здесь он мог бы остановиться. Каждый из этих доводов был бы достаточен, в особенности последний. Раньше я думал о человеческой расе как о «венце творения» — но с тех пор со мной многое произошло. Я не был уверен, что этот суд сочтет, что у людей есть какие-то особые права по сравнению со сколопендерами. Несомненно, они во многом впереди нас. Когда мы расчищаем джунгли и строим фермы, беспокоит ли нас то, что на эти места первыми пришли бабуины?
Однако он отмел эти доводы, объяснив, что они были всего лишь интеллектуальным упражнением, показывающим, как смехотворна сама ситуация, по любым законам, с любой точки зрения. А теперь он действительно переходит к защите.
Это была атака.
Жестокость в его голосе достигла накала ненависти, отчего каждое слово разило как удар. Как они посмели? Они просто мыши, которые собрались повесить на кота колокольчик! (Так прозвучало в переводе.) Они животные, пища! Они — паразиты, которых нужно истребить. Их преступления никогда не будут забыты, их мольбы будут отклонены, никакие переговоры невозможны! Единственный Народ уничтожит их!
Я оглянулся посмотреть, как это воспринимают присяжные. В огромном зале находились сотни существ; они выстроились вдоль трех стен, некоторые были совсем близко. До сих пор я был слишком поглощен ходом процесса и лишь мельком взглянул на них. Но напор сколопендера был так силен, что захотелось перевести дух. Я стал присматриваться повнимательнее.
Все они были разными, думаю, не нашлось бы и двух похожих. Футах в двадцати от меня стоял ужасный монстр, поразительно похожий на сколопендера, — с той только разницей, что его уродливая фигура не внушала отвращения. Другие выглядели почти по-человечески, хотя таких было меньшинство. Одна очень симпатичная цыпочка была с виду таким же человеком, как и я, — за исключением светящейся кожи и весьма скудного гардероба. Она была так красива, что я мог бы поклясться, что свечение кожи — результат косметики, и, скорее всего, был бы не прав. Интересно, какой язык она сейчас слышит? Конечно, не английский.
Наверное, она почувствовала мой взгляд, потому что оглянулась и окинула меня холодным взором, как будто рассматривала шимпанзе в клетке. Догадываюсь, что я ей не понравился.
Между псевдосколопендером и светящейся девушкой раскинулся целый спектр существ. Кто-то даже размещался в персональных аквариумах.
Я не мог определить их реакцию на происходящее. Светящаяся девушка спокойно наблюдала, но что скажешь о существе со щупальцами как у осьминога? Если он извивается, значит, сердится? Или смеется? Или просто чешется?
Янки-председательствующий позволил сколопендерам продолжать.
Чибис все держала меня за руку. Теперь она схватила меня за ухо, запрокинула голову и шепнула: «Как мерзко он говорит!».
Сколопендер закончил таким взрывом ненависти, что транслятор, видимо, заело, потому что вместо английского перевода мы услышали бессмысленный визг.
Голос Янки бесстрастно произнес:
— Имеете ли вы заявить что-либо в свою защиту?
Визг повторился, после чего сколопендер выразился понятно:
«Я уже высказался в свою защиту: ни в какой защите нет необходимости».
Бесцветный голос продолжал, обращаясь к Мамми:
— Вы выступаете в их пользу?
Она неохотно ответила:
«Высокий суд… Я вынуждена сказать… что нахожу их поведение довольно неподобающим». Ее голос звучал печально.
— Вы свидетельствуете против?
«Да».
— В таком случае вы не имеете слова. Таков закон.
«Три Галактики, один закон. Я не имею слова».
Бесцветный голос продолжал:
— Могут ли свидетели выступить в их защиту?
Последовала тишина.
Это был мой шанс проявить благородство. Мы, люди, их жертвы, могли выступить «за», указать, что они, по их морали, не сделали ничего дурного, и воззвать к милосердию — если они пообещают впредь вести себя хорошо.
Но я так не сделал. Слышал я все эти сладкие речи о том, что надо всегда прощать, что даже в худших людях скрыто добро, и так далее. Но когда я вижу каракурта, я давлю его; я не умоляю его стать хорошим паучком и больше не кусаться. Каракурт не может перестать — в этом все дело.
