Самурай - Оловянная Ирина (книги полностью txt) 📗

— Не пугайте ребёнка, майор Торре! — решительно встала на мою защиту Мама Маракана. Её глаза метали такие молнии!..

— Его напугаешь, — проворчал майор, отступая на заранее подготовленные позиции, — придется позвать вашего сыночка.

— Позовите, — прошептал я, помогая ему углубить окопы до полного профиля, — ещё зимой хотел посмотреть, так не дали.

Теперь я знаю, кто самый главный человек в Джильо-Кастелло.

Меня отвезли обратно в палату.

— Это вы подняли тревогу, чтобы я не загнулся? — спросил я лейтенанта всё тем же хриплым шепотом.

— Ну да.

— Спасибо.

— Брось, кто иначе спасёт мою шкуру?

— Хм.

Умирать он больше не хочет. Это хорошо, но теперь я обязан его спасти, иначе я стану предателем, как эти чертовы кремонские генералы. Плохо только, что я лежу пластом и голосок у меня… Возможности нулевые.

Хорошо, что Алекс с Лео не утерпели и пришли сообщить мне, какой я идиот! Выслушав всё, что мне причиталось, я показал, что совсем не могу говорить, и сделал движение, как будто пишу. Мне сразу же подсунули блокнот и ручку. Я начал писать: «Заткнитесь и читайте молча! Кремона расстреливает всех офицеров, вернувшихся из плена. Я обещал лейтенанту Верресу, что его не отдадут. Попросите от меня Торре, чтобы его не включали в список пленных, а если он откажется, взломайте, черт вас побери, список и уберите его оттуда! Попробуйте спасти остальных. Через профессора или синьора Мигеля!»

— Понятно, — нахмурил брови Лео, переглянувшись с Алексом, — не волнуйся.

— Лежи, разрази тебя гром! — велел Алекс. — Утром придём и расскажем, что у нас получилось.

Поздно вечером пришла Лариса, решила всю ночь бдеть у моей постели. Протестовать не было сил.

Как мне надоело это замкнутое пространство госпиталя, спрятанного на нижнем этаже огромного подземного бункера, в котором может прожить некоторое время всё население Кастелло.

Утром пришла добрая тетя Марта со своими страшными шприцами и обрадовала нас, что мир заключён, бегающую по джунглям роту частью перебили, частью переловили, так что уже можно выбираться на поверхность. Нашла кого радовать, лейтенант помрачнел, а я забеспокоился: успели ли ребята сделать то, о чём я их просил?

Раненых, впрочем, вытащат на поверхность в последнюю очередь: естественно, случись что, нас будет сложно быстро затолкать обратно.

После завтрака ко мне со скандалом прорвались Алекс и Лео. Пока Лео держал дверь — с той стороны в неё стучалась Мама Маракана, Алекс протянул мне блокнот с записью: «Торре не возражает, остальные глухо, нет связи». Я кивнул. Лео отскочил от двери и еле успел поймать Маму Маракана, едва не упавшую на пол нашей палаты. Она быстро обрела свое медицинское достоинство.

— Брысь отсюда! — повелела она ледяным тоном. Лейтенант откровенно веселился, я тоже. Ребята изобразили на лицах самое виноватое выражение и испарились. Зря я веселюсь, рассердившаяся Мама Маракана может не пустить их ко мне ещё раз. И что мы тогда будем делать? То есть они-то как-нибудь переживут, а я?

— Стараешься помалкивать? — спросила Мама Маракана.

Я кивнул.

— Правильно. Рефлексы у тебя здоровые, а вот мозгов совсем нет.

Я помотал головой: наоборот.

Когда Мама Маракана ушла, я прохрипел:

— Вас не будет в списках пленных. Так что все получилось просто.

— А все остальные? Это же не решение проблемы. Я кивнул, сказать что-нибудь ещё я не мог. Кажется, Мама Маракана решила мне отомстить, потому что количество всяких процедур перешло все разумные пределы, как в анекдоте: «…А во время операции можно будет полежать?» Вечером я уже мог вздохнуть, не опасаясь, что сейчас накатится боль и придется сжимать зубы. И голос появился.

Убежище практически опустело, «мирные» жители возвращались к своим домам и повседневным делам. Знаю я, какие у них повседневные дела — охота на всяких ящеров, чтобы не топтали фермерские бананы и ананасы.

Остались только раненые в капсулах, они в анабиозе, им все равно где лежать, и мы с Верресом, я был признан нетранспортабельным, а лейтенанта решили не показывать другим пленным. Нет его, сгорел, ищите среди пепла.

Глава 13

После отбоя по госпиталю, касавшегося теперь только нас с Верресом, в палату просочились два разбойника. Они же — хулиганы, герои обороны Джильо-Кастелло и прочая, и прочая…

— Гвидо караулит в коридоре, — пояснил Лео, — а это Лариса позаботилась. — При свете фонарика он показал мне большущий полиэтиленовый мешок, как оказалось, со всякими фруктами. Смерть от авитаминоза в эту ночь нам точно не грозит. Алекс, кажется, задался целью продемонстрировать лейтенанту Верресу настоящее кальтаниссеттовское гостеприимство, загнанный в угол и не имея возможности бежать, лейтенант сдался на милость победителя. Не станет же он вскрывать себе вены, чтобы не есть виноград.

— Алекс, — прошептал я, — мне лучше говорить поменьше.

— Угу, все понятно. Итак, синьоры, первое собрание заговорщиков объявляется открытым. Уставы и всякие инструкции, имеющие отношение к нашему делу, мы нашли, скачали, прочитали и сравнили. Выводы: во-первых, правила у Джела, Вальгуарнеро и Кальтаниссетта в части прав и обязанностей военнослужащих различаются мало. Ну, например, Джела платит большую пенсию за боевые ранения, а Кальтаниссетта гарантирует лучшее лечение. Льготы семьям погибших различаются, но в целом баш на баш. Законы Вальгуарнеро в этой части представляют собой компиляцию с нас и Джела, некоторые части списаны дословно, причём часто компилятор не потрудился выбрать какой-то один вариант. Не знаю, как они с этим разбираются.

— Не наши проблемы, — заметил я, — дальше.

— Угу, устав Трапани написан лет триста назад и с тех пор не изменялся.

— Алекс, это всё не то. Нас интересует регламентация поведения в бою, в безвыходных положениях, права пленных, а сколько кому потом платят, это не наша забота.

— Э-э, ну ладно. Пропустим. Опять же уставы льва, ястреба и журавля [9] довольно похожи. Офицер отвечает за жизнь своих солдат, в безвыходных ситуациях можно сдаваться в плен. Хм, если бы мне позавчера сказали, что где-то нельзя, я бы не поверил. Кроме того, в определённых обстоятельствах офицер обязан сдать свою часть во избежание бессмысленных потерь. Более или менее соответствует духу конвенций о правах пленных.

— Что значит более или менее?

— Ну наши, например, расстреливают перебежчиков, если поймают, а Джела относится к ним спокойнее, зато они строже спрашивают за неуничтоженные документы, у них за это можно загреметь лет на десять. Журавль делает и то и другое. Устав льва требует выносить своих раненых любой ценой, а наш только оказать им медпомощь, а унести по возможности. Имеется в виду, что их потом обменяют.

— Это ты так думаешь или так написано?

— Так написано.

— Ясно.

— Устав Трапани трепетно относится к жизни офицеров и ни во что не ставит жизнь солдат. Но в плен там сдаваться можно; правда, что тебя выкупят, не гарантируется. Но это уже не важно, их уж нет.

— А теперь начинается самое интересное, я тебя правильно понял?

— Правильно. Уставы Кремоны и Каникатти, оба, во-первых, содержат пункт о всеобщей воинской повинности…

— Ну это понятно, кто же иначе пойдет служить, с такими-то правилами игры? — догадался я.

— А во-вторых, запрещают сдаваться в плен. Но устав Каникатти помягче. Если ты ранен, тебя бросили свои, то, во-первых, тебя вернут, а во-вторых, не будут судить. Здоровый солдат не имеет права сдаваться в плен. А Кремона — это вообще что-то!

— Я уже понял, а лейтенант знает наизусть. А то, что десантники должны добивать собственных раненых, вы выяснили?

— Выяснили, — почти прошептал Алекс севшим голосом. Желание подурачиться, с которым он «открывал заседание», испарилось полностью.

— Берегись, Кремона, у тебя появился смертельный враг! — торжественно произнес как всегда скептически настроенный Лео.