Трудно быть чертом - Каплан Виталий Маркович (читать книги без сокращений TXT) 📗
— Как вы это делаете? — сорвав наушники, резко спросил генерал. Сейчас он казался куда менее дружелюбным, и это радовало. Проигрывает Ильич…
— Вы все равно не поймете, — отмахнулся Игорь. — Под словом «вы» я, конечно же, подразумеваю не только персонально вас, Роман Ильич. Примите это как данность.
Генерал встал из-за стола, в глубокой задумчивости прошелся по кабинету.
— Ну хорошо, а Таволгин-то вам зачем? — не оборачиваясь, спросил он.
— Таволгин, — стараясь говорить спокойно, заявил Игорь, — как вы, очевидно, знаете, родной брат девушки, к которой я испытываю вполне понятный интерес. Чисто по-человечески мне небезразлична его судьба.
— Настолько небезразлична, что вы и бандитов задействовали, и наших коллег из другого управления? — хмыкнул генерал.
Игорь пожал плечами.
— Я действовал в пределах своих возможностей, — ответил он. — А вот чем объяснить ваш интерес к этой теме?
— Невежливо отвечать вопросом на вопрос, — Роман Ильич укоризненно взглянул на Игоря. — Впрочем, отвечу. Федор Глебович Таволгин попал в поле зрения нашего отдела сравнительно недавно, после того как имел телефонный разговор с неким гражданином Соединенных Штатов, бывшим нашим соотечественником, а ныне, увы, сотрудником американской научной разведки.
— Что у нас за страна, — сокрушенно вздохнул Игорь. — Вот сидит гениальный физик без дела, без заработка, страдает от своей невостребованности — и на фиг он никому не нужен. А стоит только заинтересоваться им ушлому американцу — и тут же начинается… Это ваши люди его похитили?
— Не знаю, как у вас, — парировал генерал, — а у нас страна тяжело больна, мы лечимся, и это еще надолго… Поэтому и получается такое. К тому же учтите, насколько этот ваш будущий шурин неприспособлен к жизни… Под лежачий камень вода не течет… Сидит он у себя в трех комнатах, дуется от обиды и творит что-то гениальное — ну и как о нем узнать? Ему бы еще спасибо этому мистеру сказать, что звонком своим с места лежачий камень сдвинул.
— Но вы так и не ответили, — перебил его Игорь. — Федор Глебович у вас?
— У нас, у нас, — покивал генерал. — И уверяю вас, что с ним все в порядке, он очень рад общению с интеллигентными людьми. Причем мы не собираемся его взаперти держать. Скоро вернём домой, пускай трудится в привычной обстановке… но под присмотром.
Игорь откинулся на спинку стула. Зевнул. Вызов пришел неожиданно, не было времени выстраивать полноценный связной сон. Поэтому сейчас был только серый, с зеленоватым отливом туман, и голос князя доносился глухо, будто из глубокого колодца.
— Все довольно неплохо, Ильич почти готов. Дожимай решительно, не дай ему врёмени остыть. У него жена лежит в клинике на Каширке. Рак груди, третья стадия. Ты до нее не дотянешься отсюда, я сам все сделаю. После этого он будет наш с потрохами.
Генерал, кажется, ничего не заметил.
— Так все же, Игорь Михайлович, неужели ваш интерес к Таволгину объясняется только… скажем так, гуманитарными соображениями?
Игорь взял с тарелки очередной бутерброд, с удовольствием откусил.
— Не пойму я что-то вас, Роман Ильич, — сказал он, прожевав и запив глотком слегка остывшего чая. — Вы так озабочены мною, Таволгиным, Кроевым, еще бог знает кем… Неужели у вас нет более животрепещущих проблем? Касающихся непосредственно вас?
Генерал вытер ладонью лоб.
— Мои проблемы касаются только меня, — заявил он, бросив на Игоря быстрый взгляд. — И я не думаю, что реально…
— Вполне реально, — перебил его Игорь. — Позволите в больницу, попросите сделать внеочередное обследование Виктории Павловны. Вряд ли это произойдет очень быстро, но дня через два вы будете приятно удивлены.
— Даже так? — Удолин уселся верхом на стул рядом С Игорем, сдавил ладонями спинку.
— Ну а почему нет? — хладнокровно ответил Игорь. — Такую малость можно сделать и попросту в знак доброй воли.
Генерал долго молчал. Лицо его налилось кровью, а пальцы, напротив, побелели. Игорь даже встревожился — а не кончится ли это инсультом? Но взгляд через Вторую Плоскость успокоил — до инсульта Ильичу было как до луны. Давление, конечно, изрядно прыгнуло, но от этого не умирают…
— Кто же вы? — медленно, слегка растягивая слова, произнес он в итоге. — Инопланетянин, член сверхсекретной масонской ложи, представитель иной формы разума?
— Вы еще бога и дьявола забыли перечислить, — в тон ему ответил Игорь. — Но ответ в любом случае окажется неверный. Для нас обоих будет лучше, если вы будете считать меня Игорем Михайловичем Ястребовым, московским журналистом, человеком широких интересов.
— Голова кружится, — признался генерал. — Это, знаете, как в горную пропасть поглядеть. Но я надеюсь, что когда-нибудь смогу преодолеть разделяющее нас расстояние… и в какой-то мере вписаться в крут ваших широких интересов…
Ну да, клиент готов, подумал Игорь; Еще бы сказал «плечом к плечу». Князь прав. Генерал — бесценный инструмент. Его сеть информаторов, его возможности… Только вот сколько он будет стоить? Сейчас-то ладно, сейчас Роман Ильич по-человечески размяк, сейчас он благодарен — но, если Игорь в нем не ошибся, очень скоро генерал захочет нового. И ведь наверняка думает, что это как раз он ловко завербовал могущественного гражданина. Впрочем, пускай.
— Сейчас вам вернут ваши вещи и доставят домой, — не глядя ему в глаза, добавил генерал.
— А Таволгин? — поинтересовался Игорь. — Мне он нужен.
— И не только вам… Да не волнуйтесь вы, он уже дома. Скоро увидитесь. Да, кстати… — тон генерала сделался сухим и ломким, как лист в гербарии, — мне не хотелось бы об этом говорить, но чтобы уж между нами не было недомолвок… Вы понимаете, Игорь, что я в любой момент могу вас уничтожить? Миллионом разных способов.
— Сегодня, завтра, вчера, — улыбнулся Игорь. — Но знаете что, дон Рома, — моя смерть ничего не изменит. Абсолютно ничего.
В дверь просунулся порученец.
— Проводите, пожалуйста, Игоря Михайловича, — велел генерал. — Господин Ястребов! — повернулся он к Игорю. — От имени Федеральной службы безопасности приношу вам глубокие и искренние извинения за ваше задержание. Мы были не правы. Наши товарищи ошиблись, подозревая вас. Всего вам доброго!
— И вам не болеть, — кивнул Игорь и шагнул вслед за референтом.
11
Федя сидел чисто выбритый, причесанный, в модном свитере тонкой вязки, и трудно было поверить, что всего несколько дней назад этого человека увели из собственной квартиры в домашних тапочках, не дав не только позвонить сестре, но даже свет выключить.
К нему применили ту же банальную систему «двух следователей». Первый, в описании которого Игорь без труда узнал майора Переверзенцева, кричал, ругался, обвинял в связях с американской разведкой и пугал пожизненным заключением. Второй, неизвестный Игорю полковник, наорал на бедного майора, извинился от лица всех чекистов разом, объяснил, что вышла ошибка, что на него, Федора Таволгина, наговорил один подследственный, с которым Федор когда-то вместе учился, — чтобы отвести следствие от действительных фигурантов. Потом они выпили чаю, от чая плавно перешли к коньяку — после чего разговор как-то сам собой вырулил на теоретические изыскания Федора. Полковник признался, что не очень все это понимает, но сбегал за человеком, который в науке ориентируется лучше. Человек оказался каким-то научным консультантом, звали его Антон Петрович, и вот с ним-то Федя почувствовал единение сердец. Тот все понимал с полуслова, высказывал собственные — и очень нетривиальные! — соображения, набрасывал вслух программу исследований… В общем, Федю определили в некий ФИЦ — Физический исследовательский центр… Работать, сказали ему, можно и дома, во всяком случае, пока исследования не перешли в экспериментальную фазу. Оклад положили такой, о каком Фёдя и в лучшие времена мечтать не смел.
Сейчас в его спешно убранной квартире отмечалось счастливое обретение блудного брата. Историю Темкиного похищения Настя решила пока не рассказывать — не хотелось ей портить праздничное настроение. Да и сам Темка ничего не помнил — весь тот день Игорь ему стер сразу же. «Так бывает, — позже объяснил он Насте. — Это защитная реакция. Может, так даже и лучше. К врачам обращаться не стоит, разве только если ночные страхи появятся».
