Завтрак для чемпионов - Воннегут-мл Курт (книга регистрации .txt) 📗

- А что она такое, эта звезда?

- Какая-то галактика вспыхнула, как целлулоидовый воротничок, - объяснил Траут.

На водителя это произвело впечатление:

- Да, как подумаешь, в Библии и взаправду ничего не сказано про охрану природы.

- Если не считать истории про потоп, - сказал Траут.

Некоторое время они ехали молча, но потом водитель опять высказал правильную мысль: он сказал, что отлично знает, как его грузовик отравляет воздух, а чтобы грузовики могли пройти где угодно, всю планету специально заковывают в асфальт.

- Значит, я занимаюсь самоубийством, - сказал водитель.

- Да вы не волнуйтесь, - сказал Траут.

- А мой брат еще хуже делает, - сказал водитель. - Он работает на заводе, где вырабатывают всякие химикалии, чтобы убивать деревья и посевы во Вьетнаме.

Вьетнамом называлась такая страна, где Америка старалась отучить людей от коммунизма путем сбрасывания на них всякой пакости с самолетов. Те химикалии, о которых говорил водитель, должны были изничтожить листву на деревьях, чтобы коммунистам некуда было прятаться от самолетов.

- Вы только не волнуйтесь, - сказал Траут.

- А в конце концов и брат мой самоубивается, - сказал водитель. - Вообще так выходит, что какую бы работу ни делал американец, все ведет к самоубийству.

- Правильно подмечено, - сказал Траут.

- Не понимаю, всерьез вы говорите или нет, - сказал водитель.

- Я и сам не пойму, пока не установлю, серьезная штука жизнь или нет, сказал Траут - Знаю, что жить опасно и что жизнь тебя здорово может прижать. Но это еще не значит, что она вещь серьезная.

Конечно, после того, как Траут стал знаменитостью, самой большой тайной для всех так и остался вопрос - шутит он или нет. Одному особенно настырному типу Траут сказал, что, когда он шутит, он всегда втайне скрещивает пальцы4.

- И прошу вас заметить, - добавил Траут, - что, давая вам эту ценнейшую информацию, я скрестил пальцы.

И так далее...

Чем-то он людей ужасно раздражал. Через час-другой и водителю надоело с ним разговаривать. Траут воспользовался этим его молчанием и стал сочинять рассказ против охраны природы. Он его назвал "Гильгонго".

В "Гильгонго" описывалась некая планета, очень несимпатичная, потому что там шло непрестанное размножение.

Рассказ начинался с большого банкета в честь человека, который совершенно истребил породу прелестных маленьких медвежат - панда. Он посвятил этому всю свою жизнь. Для банкета был заказан специальный сервиз, и гостям разрешалось уносить тарелки с собой на память. На каждой тарелке красовалось изображение медвежонка-панда и дата банкета. Под картинкой стояло слово

ГИЛЬГОНГО!!!

На языке планеты это слово означало: "Истреблен!"

Люди радовались, что медвежата уже "гильгонго", потому что на этой планете и так было слишком много разных видов и почти каждый час появлялись все новые и новые разновидности. Совершенно невозможно было привыкнуть к невероятному разнообразию животных и растений, кишмя кишевших вокруг.

Люди всеми способами старались сократить количество новых существ, чтобы жизнь стала более уравновешенной. Но сладить с творчеством природы им было не под силу. В конце концов планета задохнулась под живым пластом в сто футов толщиной. Пласт этот состоял из скалистых голубей, и орлов, и буревестников с Бермудских островов, и серых журавлей5.

- Хорошо, хоть у нас тут оливки, - сказал водитель.

- Как? - спросил Траут.

- Могли бы везти и чего похуже...

- Верно, - сказал Траут. Он совершенно забыл, что главной их целью было доставить семьсот восемь тысяч фунтов оливок в Талсу, штат Оклахома.

Водитель поговорил и о политике.

Траут никогда не мог отличить одного политикана от другого. Все они казались ему одинаковыми восторженными обезьянами.

Грузовик остановился у закусочной. Вот что было написано на вывеске этой закусочной:

ЕШЬ!

И они стали есть.

Траут увидал слабоумного, который тоже ел. Этот слабоумный белый мужчина находился под наблюдением белой сиделки. Говорить слабоумный не мог, и ел он с трудом. Сиделка повязала ему на шею слюнявчик.

Но аппетит у этого больного был потрясающий. Траут смотрел, как он набивает рот вафлями, свиной колбасой и запивает апельсиновым соком и молоком. Траут поражался, до чего этот слабоумный похож на большое животное. Изумляло и то, с каким восторгом этот идиот подтапливал себя калориями, которые должны были продлить его жизнь еще на целый день.

Траут так и подумал. "Накапливает топливо еще на день".

- Извините, - сказал водитель, - пойду сделаю лужицу.

- Там, откуда я родом, - сказал Траут, - "лужицами" называют зеркала.

- В жизни не слыхал такого, - сказал водитель и повторил - Лужицы - Он ткнул пальцем в зеркало на автомате для сигарет. - Вы это зовете "лужицей"?

- А вам не кажется, что похоже? - спросил Траут.

- Нет, - сказал водитель. - А вы-то откуда родом?

- Родился на Бермудских островах, - сказал Траут. Через неделю водитель рассказал своей жене, что на Бермудских островах зеркала зовут "лужицами". Жена рассказывала об этом всем своим знакомым.

Когда Траут с водителем возвращались к грузовику, Траут впервые как следует, целиком рассмотрел это средство передвижения издали. На боковине грузовика огромными оранжевыми буквами, в восемь футов высотой, было написано название. Вот оно:

ПИРАМИДА

Траут подумал: интересно, что при виде этой надписи подумает ребенок, который только что научился читать. Ребенок решит, что это - очень важная надпись, раз кто-то так расстарался, что написал ее этакими огромными буквами.

И тут Килгор Траут, как будто и он был ребенком, прочел вслух надпись и на другом грузовике. Надпись была такая:

АЯКС

Глава одиннадцатая

Двейн Гувер проспал в новой гостинице "Отдых туриста" до десяти часов утра. Он прекрасно отдохнул. Он заказал Завтрак Номер Пять - при гостинице был отличный ресторан, который назывался "Ату его!". Прошлым вечером все гардины были задернуты. Теперь их раздвинули во всю ширь. И солнечный свет хлынул внутрь.

За соседним столом, в таком же одиночестве, сидел Сиприан Уквенде, нигериец из племени индаро. Он просматривал разнесенные по рубрикам объявления в одной из газет Мидлэнд-Сити "Горнист-обозреватель". Ему нужно было жилье подешевле. Пока он осваивался, главная окружная больница в Мидлэнд-Сити оплачивала его счета в гостинице, но в последнее время там что-то забеспокоились.