Меч над пропастью - Ахманов Михаил Сергеевич (читать книги онлайн бесплатно серию книг TXT) 📗

Глава 5. Саенси

Инанту Тулунов, практикант Ксенологической Академии, неторопливо брел вдоль рядов шумного пестрого базара. Здесь были палатки из шкур и грубой парусины, навесы, что держались на шестах, более капитальные строения из необожженного кирпича, кособокие прилавки, открытые солнечным лучам, и просто разложенные на земле товары. Посуда и оружие, древесина и кипы широких листьев для крыш, обувь и одеяния, маленькие слитки металлов, кольца, ожерелья и браслеты, кожи и шкуры, плоды дигги – свежие, соленые и маринованные, кувшины с пивом, сушеное мясо пустынных удавов, мясо и мех горных кенгуру, животные – хффа и рогатые свиньи, хищник Четыре Лапы в прочной деревянной клетке, драгоценная вода в глиняных сосудах, повозки, корабельные снасти и, разумеется, невольники – словом, тут было все. Вопили торговцы и покупатели, жуткими голосами завывали хффа, бранились стражники, разнимая дерущихся, звенели клинки, шелестели одежды, топали сотни ног, поднимался дым над харчевнями, пахло нагретым камнем, морем, едой, от куч отбросов несло вонью.

В Саенси, торговом городе народа туфан, Инанту был не в первый раз. Здесь его знали под именем Ловкач – у туфан имена походили на клички и могли меняться в зависимости от обстоятельств. Так, один из приятелей Инанту звался Мордастым, а когда потерял ступню в схватке с дикарями из южной пустыни, превратился в Колченогого. Инанту получил свое имя – весьма почетное, по мнению туфан, – ввиду особых успехов в торговых делах, хотя крупными операциями не занимался, а шустрил по мелочи. Считалось, что он водит небольшие караваны с горшками, украшениями и одеждой в Землю Кьолл и всегда возвращается с выгодой, с мешочком широких водяных браслетов или с сосудами сладкой воды [20]. Инанту и правда был оборотистым малым, но базой его купеческой удачи все же являлась золотая проволока из запасов Юэн Чина.

Инанту уже навестил пару десятков своих приятелей – торговцев тканями Зоркого Змея и Кривозуба, арматора Соленого, хозяина гончарной мастерской Рожу-в-Глине, Брюхо, державшего пивной склад, и остальных знакомцев. К одним пожаловал в лавку, других повстречал в торговых рядах, с третьими, как с Колченогим и Трясучкой, перебросился словом в харчевне матушки Отвислой Губы, где подавали рыбу с лепешками из дигги. В каждом из этих мест его принимали с искренним радушием: будучи нацией мореходов и торговцев, туфан отличались любопытством и обожали слушать страшные истории, особенно под пиво и соленую рыбку. Инанту приятелей не разочаровал – новости у него были страшнее некуда.

Он будто бы вернулся из дальнего похода на запад, в земли кьоллов, которым в этот раз возил не плащи и посуду, а наконечники для стрел и копий. Товар, в общем-то, неходовой, так как у баронов, владык оазисов, дружины были небольшие, где пятьдесят, где сто бойцов, и для них кьоллы сами делали оружие, приобретая лишь бронзовые мечи особой закалки. Но теперь стрел и копий понадобилось больше – орды страшных дикарей шас-га из северных пустынь сумели как-то перебраться через горы, и воинов в их войске больше, чем жителей в Саенси, Негерту и Киите, если считать всех и каждого, от мала до велика. Их, этих жутких людоедов, ведет вождь Серый Трубач, и нет сомнений, что кьоллов они размечут и сожрут, а после выйдут к побережьям, и тут наступит конец народам туфан и ядугар. Точно наступит, если магистраты городов не сложатся и не наймут такую армию, какой еще не видели в этих краях. Надо набирать солдат, строить валы, копать рвы и ставить частоколы, надо призвать всех ближних баронов с их отрядами, и надо готовить корабли, чтобы уплыть в земли востока, если кочевники одолеют.

Инанту внимали с ужасом, ибо о шас-га в прибрежных городах было известно – по временам плавали их мореходы на север и покупали там рабов, страшных видом своим, и силой, и кровожадностью. Из них получались отличные телохранители – конечно, после долгой и весьма опасной дрессировки. Этим доходным ремеслом занимались немногие – бывало, что дрессировщиков съедали.

Базарная площадь выходила одним краем к бухте, полной кораблей, и здесь вдоль побережья тянулись доки, верфи, склады и причалы, и над каждым строением реял по ветру знак владельца – тряпка с какой-нибудь надписью, сухие стебли бамбуковой травы, окрашенные в разные цвета, или пучок волос. С другой стороны поднимался холм с цитаделью, обнесенной кирпичными стенами, – там жили самые богатые судовладельцы и купцы, там находились казармы стражей, святилища богов, здания суда, магистрата и подземелье городской темницы. По склонам холма карабкались без порядка и разбора усадьбы, обнесенные стенами из глины, лачуги, хижины и мастерские, с грудами мусора под каждым забором, с трубами над кузницами и гончарными печами, с тощими хффа, бродившими тут и там в бесплодных поисках травы. В общем, Саенси являлся обычным средневековым городишком, каких на Земле в былые эпохи насчитывались тысячи. Но в скудном мире Раваны таких поселений было десятка три, так что Саенси мог считаться оплотом местной цивилизации.

Первый раз Инанту обошел торжище с белого восхода до красного полудня, задерживаясь где на несколько минут, где на полчаса, а в харчевне – так на целый час. Во время второго круга он прислушивался к разговорам; ближе к гавани еще болтали о торговых делах, но в середине базара и в стороне, ближней к городским окраинам, уже полз слушок о дикарях шас-га, преодолевших горы и поедающих в данный момент кьоллов, с их диггой, хффа и рогатыми свиньями. Говорили, что некий туфанский купец был зажарен и съеден со всем своим караваном, что сотни оазисов выжжены дочиста, что людоеды выйдут к побережью через пару дней и что ведет их предводитель Серый Барабан или, возможно, Кровавый Трубач. Говорили, что Саенси обречен, если великий Бааха, Бог Двух Солнц, или Камма, Богиня Песков, или Бог Воды Таррахиши не спасут город каким-то чудом. Говорили, что на богов надежда слабая, ибо они коль и влезают в дела людей, так непременно с пакостью: то неурожай устроят, то падеж скота, то бурю песчаную пошлют, а вот теперь – кочевников шас-га; может быть, с той целью, чтоб извести под корень всех настоящих людей. Еще толковали о бездействии власти, о том, что не посланы гонцы в другие города, не собрана воинская сила, и о том, что богатеи уплывут за море, а остальным дорога одна – к людоедам в котел. Словом, паника ширилась, а вместе с нею – недовольство, граничащее с бунтом.

Инанту сделал третий круг, а на четвертом, когда белое солнце стало садиться, взяли его под руки, оттеснили в проулок за полуразвалившимся храмом Баахи, прислонили к ветхой глиняной стене и врезали пару раз коленом пониже живота. Инанту захрипел, согнулся, выблевал рыбу, лепешки и пиво из кабака Отвислой Губы, но медицинский имплант помог справиться с болью. Его обидчики были дюжие молодцы, но не разбойные людишки, а стражи при исполнении: на каждом – кожаный нагрудник, у поясов – кинжалы, а в лапах – увесистые палки. Пожалуй, Инанту одолел бы этих четверых, но драка в его планы не входила. Он добивался совсем другого результата.

Стражники расступились, давая дорогу важному мужчине в бронзовых доспехах. У всех обитателей Пекла кожный эпидермис был толще, чем у землян, являясь естественной защитой от излучения двух светил; по этой ли причине или по какой-то иной усы и бороды у них считались редкостью, хотя обилие волос на голове буквально изумляло. Те, кому повезло с усами либо с бородой, холили их и берегли, ибо такая растительность считалась знаком благородного происхождения. Воин в доспехах был усат и бородат: усы – по три волосины, борода – четыре. Но во всем остальном он выглядел очень солидно: рожа плоская, как у всех туфан, шея бычья, темные буйные пряди до пояса, мускулистые руки и пронзительный взгляд. Важная личность в Саенси! Командир городской стражи по имени Тяжелый Кулак.