Черный столб - Лукодьянов Исай Борисович (книга регистрации txt) 📗
– При этом Земля не потеряет своего заряда, – продолжал Штамм, – ибо Zustrom – постоянный приток заряженных частиц из космоса, – разумеется, не прекратится. Магнитное поле Земли – огромная ловушка этих частиц, так считают многие ученые. Но вследствие прямого замыкания свойства магнитной ловушки значительно изменятся. У нас возникли серьезные опасения, господа, что весь этот комплекс явлений, и прежде всего необъяснимая пока специфика поля столба, повлечет за собой существенное изменение структуры магнитного поля планеты. По некоторым признакам, это может… Мы опасаемся, что это вызовет размагничивание всех постоянных магнитов.
Штамм умолк.
– Почему же они размагнитятся? – раздался спокойный голос Джекобса.
– Магнит размагничивается при нагреве или ударе. – воскликнул Оловянников. – Но ведь тут ни того, ни другого…
– Да, господа, – сказал Штамм, он как будто немного разволновался. – При ударе и нагреве выше точки Кюри. Перестройка структуры земного магнитного поля, по некоторым данным, вызывает в магните примерно такой же эффект, как и сильный удар или нагрев. Точнее, как то из комплекса этих явлений, что влияет на магнитное состояние тела… Впрочем, я немного отвлекся от цели своего сообщения. – Штамм откашлялся, поправил очки. – Итак, если наши опасения справедливы, размагнитятся магниты – все, какие есть на планете. Надеюсь, вы понимаете, господа: это означает, что электрического тока не будет. Его не даст ни один генератор.
Некоторое время в салоне стояла мертвая тишина. Затем ошеломление взорвалось выкриками.
– Как мы будем жить без электричества?
– Когда вы, ученые, прекратите ваши дьявольские опыты?
– Неужели вы не можете остановить этот чертов столб?
Штамм терпеливо переждал бурю. Когда страсти немного улеглись, он сказал:
– Господа, ученые всего мира ищут способ остановить столб, но он обогнал нас. Необходимо тщательно изучить явление. Это мы и делаем. Безусловно, ученые найдут выход из положения. Как скоро? Не могу сказать. Может быть, месяц, а может и больше, придется пожить без электромагнитной техники. Разумеется, придется широко пользоваться паровыми двигателями. Повторяю: временно. Заверяю вас, что ученые ликвидируют короткое замыкание и восстановят статус-кво. Мы просим соблюдать спокойствие и призвать к этому ваших читателей.
Журналисты ринулись к столу, и каждый получил листок с официальным сообщением.
23
Вечером гроза усилилась. Лил дождь. Несколько раз над «Фукуока-мару» проплывали шаровые молнии, они словно приглядывались к кораблю и уплывали дальше, к Черному столбу.
От бесконечной пляски молний, от неприкаянности, от близости непонятных и грозных событий у Кравцова было смутно на душе. Али-Овсад затащил его к себе, стал поить чаем и расспрашивать об ионосфере. Оловянников сидел с ними, приглядывался к обоим.
– Слушай, – говорил Али-Овсад, держа блюдце на кончиках пальцев, – бензиновый мотор будет работать? Ему ток не нужен…
– А зажигание? – отвечал Кравцов. – Как без электрической искры?
Али-Овсад задумчиво отхлебывал чай, откусывал сахар.
– Надо мне в Баку ехать, – объявил он вдруг. – Если тока не будет, надо много керосина делать. – Он встал щелкнул выключателем, плафон послушно зажегся. – Горит, – сказал Али-Овсад. – Это, наверно, япон придумал, что электричества не будет. Зачем Морозов его слушает?
– Морозов зря не станет пугать.
– Ай балам, ошибаться каждый человек может.
Али-Овсад, прихлебывая чай из блюдца, стал неторопливо рассказывать про геолога Новрузова, который никогда не ошибался. Однако в один прекрасный день скважина, пробуренная в выбранном самим Новрузовым месте и доведенная уже до двух тысяч метров глубины, внезапно ушла под землю.
– Когда это было? – спросил Оловянников, вытаскивая из кармана блокнот.
– Давно, в сорок девятом. Не пиши, уже наша газета «Вышка» писала – мастер Али-Овсад стоит на буровой вышке, спасает ротор, лебедку, насос. Ротор и лебедку спас, это правда, а насос не успел. Совсем новый насос был
– завода «Красный молот». Потом мы все бежали – сама вышка в землю ушла. Теперь там вода – озеро.
– А что говорили геологи?
– Каждый свое говорил. Пласты, структура… Земля, а под землей что есть, мы не знаем.
Кравцов слушал рассеянно, про нашумевший когда-то случай в Ширваннефти он прекрасно знал. Чай уже не лез в горло.
– Пойду письма писать, – сказал он и побрел к себе.
Перед каютой Уилла он постоял в раздумье, потом тихонько постучал, и сразу дверь отворилась. Норма Хемптон стояла у порога, она приложила палец к губам и покачала головой.
– Кто там? – раздался слабый голос Уилла.
– Ты не спишь? – сказала Норма. – Ладно, заходите, мистер Кравцов.
– Ну, Уилл, как вы тут? – Кравцов сел, беспокойно вглядываясь в лицо шотландца. В каюте был полумрак, горела лишь настольная лампа, прикрытая газетой.
– Ничего, лучше. Зажгите свет.
Вспыхнул плафон. В его желтом свете сухое лицо Уилла показалось Кравцову незнакомым. Может, потому, что щеки обросли седой щетиной. И в глазах появилось что-то новое, не было уже иронической усмешечки. Движимый внезапным приливом нежности, Кравцов осторожно коснулся руки Уилла ладонью.
– Выкладывайте новости, парень, – сказал Уилл.
– Новости? Да, новости есть, и не очень-то веселые… – Он принялся рассказывать.
– Не будет электрического тока? – изумилась Норма Хемптон. – Вы правильно поняли Штамма?
Кравцов усмехнулся.
– Я передаю вам то, что слышал, слово в слово. Кстати, миссис Хемптон, вы не получили текста… Эх, не догадался взять для вас!.. В пресс-центре, должно быть, еще есть…
– Бог с ним, с текстом, – сказала Норма.
«А ведь она совсем, совсем не молода», – подумал Кравцов, глядя на усталое лицо женщины.
– Пойди, – сказал Уилл. – Это твоя обязанность.
– И отдохните заодно, – добавил Кравцов. – Я посижу с Уиллом.
– Ну что ж, – Норма нерешительно поднялась, – если вы побудете здесь… Вот флакон, мистер Кравцов. Ровна в девять накапайте из него двадцать капель и дайте ему выпить.
Она вышла.
– Короткое замыкание, – сказал Уилл после паузы. – Вот как.
– Да. Колоссальный пробой ионосфера – Земля. Трудно представить.
– Я был уверен, что здесь просто магнитная аномалия, – сказал Уилл. – Потому и напросился на вахту, что хотел проверить свое предположение. Да, собственно, не мое. Его еще тогда, шесть лет назад, высказывали Гилар, Нуаре…
– И Комарницкий, – вставил Кравцов.
В дверь постучали. Стюард-японец скользнул в каюту, вежливо пошипел, поставил на столик свечу на черном блюдечке.
– Это зачем? – сказал Кравцов.
– Распоряжение капитана, сэр.
Стюард неслышно притворил за собой дверь.
– Свечи… Керосиновые лампы… – Кравцов покачал головой. – Дожили…
– Парень, пойдите и скажите им: атомная бомба. Только атомная бомба возьмет столб.
– Да перестаньте, Уилл.
– Я не шучу. Другого выхода нет.
Они помолчали. Кравцов взглянул на часы, накапал в стакан с водой двадцать капель из флакона, дал шотландцу выпить.
– У вас есть родители? – спросил вдруг Уилл.
– У меня мама. Отца я не помню, он погиб в сорок восьмом, когда мне было три года. Он был летчик-испытатель.
– Он разбился?
– Да. Реактивный истребитель.
Уилл помолчал, а потом задал новый вопрос, и опять неожиданный:
– Зачем вы изучаете испанский?
– Ну, просто интересно. – Кравцов улыбнулся. – По-моему, было бы неплохо, если б все люди изучали иностранные языки. Легче общаться.
– А вы обязательно хотите общаться?
– Не знаю, что вам сказать, Уилл. Общение людей – что в этом дурного?
– А я не говорю, что дурно. Бесполезно просто.
– Не хочу сейчас спорить с вами. Поправляйтесь, тогда поспорим.
– Что-то в вас раздражает меня.
Кравцов внимательно посмотрел Уиллу в глаза. Решил перевести в шутку:
