Далекий закат - Купер Эдмунд (читать полностью бесплатно хорошие книги .txt) 📗
Именно тогда Пол обнаружил, что несмотря на годы, проведенные в Храме Веселья, Мюлай Туи очень ревнива. Она хотела, чтобы чужеземец принадлежал ей и только ей, и не хотела ни с кем его делить. Поначалу это даже забавляло Пола. Потом стало тревожить.
За несколько дней до смерти Энка Нэ (или Шах Шана) Мюлай Туи впервые проявила еще одну сторону своего странного, непостижимого характера. Причиной послужило то, что Пол увидел, отправившись поутру вдоль Канала Жизни, мимо работающих на полях каппы крестьян.
Свое обещание женщине, родившей ребенка у подножия холма, “все забыть” Пол воспринимал как обещание не упоминать время и место происшедшего. Он не выдаст доверившуюся ему женщину, но и не станет в буквальном смысле забывать случившееся. В конце концов, именно там он сделал свое, быть может самое важное открытие в Байа Нор.
У Мюлай Туи на каждой руке было по четыре пальца. И у всех байани, которых встречал Пол, было столько же. Он и сам теперь стал таким по приказу Энка Нэ.
Вплоть до того дня Пол считал четыре пальца на руке биологической нормой для байани. Но что, если это не так? Женщина, встреченная им у холма, родила ребенка с четырьмя пальцами на одной руке и пятью на другой. Интересно, сколько еще женщин в Байа Нор рожали детей с такими руками? А если уж доводить мысль до конца, то сколько в Байа Нор рождается детей с пятью пальцами на обеих руках?
В тот день, вернувшись домой, он попросил Мюлай Туи показать ему свои руки. Пол только теперь сообразил, что никогда их внимательно не рассматривал. Мысленно проклиная свое плохое знание анатомии и отсутствие элементарной лупы, он склонился над руками нойи…
…И обнаружил, что на левой руке, с края, костяшки чуть длиннее и не такие ровные, как на правой. Ему даже показалось, что он видит едва заметный след старого шрама.
– Мюлай Туи, – внезапно спросил он, – может, на этой руке у тебя когда-то было не четыре, а пять пальцев?
Она отдернула руку, словно он плеснул на нее кипятком. Она дрожала; ее глаза были полны отчаяния.
Поначалу Пол решил, что девушка не поняла вопроса.
– Я всего-навсего спросил, всегда ли у тебя на этой руке было четыре пальца? – повторил он.
– Нечестивец! – завопила она. – Чужак! Грязное животное! Варвар!.. – и с этими словами бросилась прочь из дома.
Пол ничего не понимал. Шло время, наступила ночь, а Мюлай Туи все не возвращалась. Пол уже начал опасаться, что она ушла навсегда… Нойя вернулась только под утро. Разбудив Пола, она вручила ему длинный коршл – кнут исправления, которым в Байа Лор наказывали мелких преступников.
– Орури соблаговолил указать мне правильный путь, – заявила она. – Я оскорбила моего господина. Оскорбление должно искупить. Господин мой, наградите меня ударом коршла за каждый палец на моих руках.
Пол был совершенно ошеломлен.
– Мюлай Туи, я не могу этого сделать.
– Таково мое наказание, по воле Орури, – бесстрастно сказала девушка. – Пусть рука моего господина нанесет мне восемь ударов коршла… или я должна буду покинуть дом, где покрыла себя позором.
Пол понял, что нойю ему не переубедить. Он вовсе не хотел ее потерять. Все еще не понимая, в чем дело, он поднял коршл.
– Бейте сильнее, господин мой, – сказала она, подставляя спину. – Орури рассердится, если наказание окажется слишком легким.
Пол ударил, но, видимо, недостаточно сильно. За доброту ее господина, которую она не заслуживает, решила Мюлай Туи, Орури награждает ее еще двумя ударами…
Полусонный Пол Мэрлоу чувствовал себя словно в кошмарном сне. Мюлай Туи явно хотела, чтобы ее спина покрылась кровавыми рубцами. В конце концов, отчаявшись, он и вправду исполосовал ей спину. Вид крови, ручейками стекающей по ногам, похоже, доставил нойе удовольствие.
С последним ударом девушка потеряла сознание. С тех пор Пол не осмеливался даже упоминать о количестве пальцев.
…Он сидел на веранде, потягивая вино, и вдруг ощутил огромную невысказанную жалость… не только к самому себе, Шах Шану и Мюлай Туи, но ко всем обитателям бесчисленных миров, рассеянных в черных просторах бескрайнего космоса. Жалость ко всему сущему переполняла его сердце. Таково извечное естество жизни – всякое живое существо, подобно гуйанис – ярко окрашенной бабочке, погибшей в птичьем клюве над черными водами Канала Жизни, обречено на путешествие из темноты в темноту. Лишь краткий миг, полный солнечного света и боли, скрашивал беспредельную вечную мглу. Гуйанис не стало; стрела воина сразила убившую ее птицу; мгновение – и сам воин принял смерть по приказу Энка Нэ. Теперь мертв и сам Энка Нэ, и новый бог-император занял его место. Несомненно, за это время множество гуйанис нашли свой конец в зубастом птичьем клюве, а Орури прижал к своей могучей груди еще много воинов Байа Нор.
Умножьте это на миллион, возведите в квадрат, потом еще и еще раз. Но и то, что получите гораздо меньше числа трагедий, происходящих во вселенной за одну миллионную долю секунды.
– Да, – думал Пол, – жизнь – и правда страдание… лишь немногим меньшее, чем смерть.
Солнце село, и девять лун Альтаира Пять вновь завели свой безмолвный хоровод. Они окутывали страдания мира тонкой пленкой серебристого света…
И вдруг Пол замер, уронив кувшин. По пыльной дороге, ведущей к дому, шел одетый в поношенное саму юноша с чашей для подаяний в руках. В его походке, в чертах его освещенного лунами лица было нечто… Пол Мэрлоу почувствовал, что дрожит.
– Орури приветствует вас, – поклонился юноша.
– В приветствии благословение, – механически ответил Поул.
– Благословенны те, кто видел много чудес, – продолжал юноша, улыбаясь. – Я – Зу Шан, брат Шах Шана. Я – подарок Энка Нэ.
19
Была глубокая ночь. Мюлай Туи крепко спала. А Полу не спалось. Рядом с домом, в недостроенной школе спали четыре мальчика…
Прошло уже пять месяцев с того дня, как Энка Нэ 610-ый стал духовным и светским правителем Байа Нор. Все это время он упорно не замечал существования Поула Мер Ло. Отношение Энка Нэ передалось и его Совету, и государственным чиновникам, и жрецам. Казалось, те, от кого зависело будущее Байа Нор, решили просто-напросто забыть о чужеземце.
Все это казалось Полу очень странным. Впрочем, он-то сознательно старался не попадаться на глаза новому богу-императору, ведь Пол постоянно затевал нечто новое, невиданное раньше в Байа Нор. Например, он строил школу.
Все началось с Зу Шана, ставшего в его школе самым первым учеником.
Однажды, гуляя утром по городу, Пол натолкнулся на нищего – мальчугана лет пяти–шести, который даже по меркам байани казался умственно отсталым. Он даже не знал своего имени. Пол с содроганием смотрел на торчащие ребра, на жалкие уродливые ножки ребенка, хотя уже привык к обилию нищих на улицах Байа Нор – экономическое положение страны было далеко не блестящим.
Этот мальчик обладал необыкновенно красноречивыми глазами. Они рассказывали о его судьбе – типичную историю нищего Байа Нор. Он родился в слишком большой семье; был слишком мал и слаб, чтобы работать, и в отчаянии родители научили его просить милостыню и вверили его судьбу Орури.
И глаза эти молили Пола “Возьми меня к себе. Возьми…” Не раздумывая, он поднял с земли ребенка – кожа да кости – и отнес домой, к Мюлай Туи. Мальчик никогда не сможет нормально ходить: родители, заботясь о его карьере нищего, предусмотрительно сломали ему ноги в нескольких местах, предоставив костям срастаться как придется.
Пол назвал мальчика Немо, потому что тот почти всегда молчал. Много позже Пол обнаружил, что Немо – телепат.
Вслед за Зу Шаном и Немо появился Баи Лут – днорукий юноша; вторую руку ему отрубили за воровство. А потом еще Тсонг Тсонг, которого полуживым выудили из Зеркала Орури. Он не помнил своего прошлого, хотя в одиннадцать (судя по внешности) лет, ему и вспоминать-то, наверно, было особенно нечего.
Вот, собственно, и все слушатели Внеземной Академии для Юных Джентльменов Пола Мэрлоу.
