А.и Б. Стругацкие. Собрание сочинений в 10 томах. Т.10 - Стругацкие Аркадий и Борис (книга бесплатный формат txt) 📗
Монах, поклонившись, выходит. Сейчас же другой монах, со шпагой наголо, вводит Киру.
М о н а х с о ш п а г о й. Мальчик из дома Руматы.
Окана взглядывает на Киру, вскакивает, подходит к ней вплотную.
О к а н а. Но это же не он! Это совсем другой!
К и р а. Другой не может... Он без памяти... Но я тоже из дома дона Руматы.
О к а н а. Интересно... (Обходит Киру кругом.) Где-то я тебя видела, красавчик... (Монаху.) Иди. (Монах уходит.) Ну хорошо, давай побеседуем... (Берет Киру за руку, подводит к креслам, усаживает, садится рядом.) Значит, ты тоже из дома Руматы... Кто же ты?
К и р а. Я... Я его паж...
О к а н а. Ах, вот как... Паж... Определенно я где-то тебя видела. Мил, очень мил. Невинной юности пушок на розовых щеках... (Берет Киру за подбородок, Кира отстраняется.) Ну-ну, не дичись... Вот только глаз тебе подбили, но это пройдет... Если будешь вести себя хорошо, так и быть, возьму тебя к себе...
К и р а. Я ни к кому не пойду от дона Руматы.
О к а н а. Ты так предан ему? (Кира молчит.) Ну-ка, посмотри на меня. Нет, где же я тебя видела?.. Ты знаешь, в твоем нежном возрасте лучше служить прекрасной госпоже, нежели самому прекрасному господину. У меня тебе будет хорошо. Да, решено. Беру тебя к себе. Но сначала о доне Румате. Ты у него давно?
К и р а. С самого начала.
О к а н а. С какого начала?
К и р а. Ну... с того дня, когда он приехал в Арканар.
О к а н а. Ого! Почему же я ничего о тебе не знаю?
К и р а. Разве вы все знаете про дона Румату?
О к а н а. Все. И кое-что сверх всего... Но спрашивать буду я. Итак, ты все время при нем... Рассказывай, как он живет, много ли пьет, с кем встречается?
К и р а. Вы же сказали, что все о нем знаете...
О к а н а. Ты очень дерзкий мальчишка, но у тебя красивые глаза. Ничего, мы поладим. Итак?
К и р а. Что — итак?
О к а н а (топает ногой). Не зли меня! Кто у него любовница?
К и р а. У него нет любовницы.
О к а н а. Врешь, красавчик. Во-первых, этого быть не может. Такой превосходный кавалер, сразу видно столичное обхожденье... В нашем маленьком Арканаре любая дама почтет за честь... Он же не железный, твой дон Румата!
К и р а. Многие его домогались, да никому ничего не удалось...
О к а н а. А эта простушка, трактирщица? Я как-то видела ее, ходит в обносках моды столетней давности, ковыляет, как уточка из-под селезня... Не может быть, чтобы ты ее не знал. Выкладывай, не стесняйся. Как у него с нею?
К и р а. Ничего такого не знаю... А! Вспомнилось! Дней сорок назад заявилась было к нему этакая придворная фря, разодетая, как кукла, накрашена, надушена, шея от грязи и пудры серая...
О к а н а (поднимается). Что-о?
К и р а. Я сама не видела, мне Уно рассказывал, наш слуга. Дон Румата очень потешался...
О к а н а (пристально глядит на Киру). Не видела... Ну да, вот кто ты, оказывается... Теперь вспомнила. Ах ты сучонка! Холопка! Оскорбительница! В мужское нарядилась, так думаешь — тебя уже и не узнать?
К и р а (тоже встает). Чего разоралась? Ну да, меня зовут Кира, и я — единственная возлюбленная благородного дона Руматы, а тебе — шиш! (Делает оскорбительный жест.)
О к а н а. Кто тебе глаз подбил? Смотри, сейчас и другой подобью! (Хватает из-за пояска кинжал.) Я тебе сейчас оба глаза выколю, дрянь подзаборная!
К и р а (хватает со стола дона Рэбы медную статуэтку, замахивается). Попробуй, подойди, золоченая сволочь! Все твои мозги по стенам раскидаю!
Несколько секунд они стоят в угрожающих позах, затем Окана швыряет кинжал на пол, падает в кресло и закрывает лицо руками.
О к а н а. И ведь ничего не стоит — кликнуть стражу, и тебя вывесят голую вверх ногами на вершине башни... сварят живой в масле... сожгут на костре...
К и р а (аккуратно ставит на место статуэтку). Да, ничего не стоит. Все в ваших руках, прекрасная дона.
О к а н а. Но к чему это все? (Опускает руки, оглядывает Киру с новым интересом.) Да, ты хороша собой... и мужской костюм тебе идет... И все-таки я не понимаю... Слушай, Кира, жизнь дона Руматы на волоске, ты знаешь?
Кира энергично трясет головой.
К и р а. Нет. С ним ничего не случится. Правда, его взяли... подло, предательством, из-за меня... но это все равно. Я могу погибнуть, вы можете погибнуть, но он все равно всех ваших победит.
О к а н а. Почему? Каким образом? Никто еще не уходил живым из рук дона Рэбы!
К и р а. Никто. А дон Румата — он уйдет. А дон Рэба... Ну что ж — дон Рэба... Это как паук, к которому в паутину оса попала...
О к а н а. Не понимаю. Ты можешь изъясняться яснее, дерзкая девчонка?
К и р а. Не могу, прошу прощения.
В апартамент входят Рэба и Цупик.
Р э б а. Ага. Я вижу, здесь уже ведут следствие.
Ц у п и к. С этой стервой никакого следствия не требуется, господин канцлер, ваша светлость. Эту паршивую девку надо отправить денька на два в мои казармы, а потом врезать ей две сотни по мягкому и выгнать из города...
Р э б а. Интересное предложение. Заслуживает внимания. Как вы считаете, дона Окана?
О к а н а. Не будем торопиться. Я забираю ее к себе.
Ц у п и к. Вот еще! Я сам ее взял, я и буду распоряжаться, прекрасная дона! Это моя добыча! Всякие здесь будут махать кулаками после драки...
О к а н а. Вы пьяны, капитан Цупик. Не забывайтесь.
Ц у п и к. Это вы не забывайтесь, дона! Кончилось придворное житье, всякие там фигли-мигли...
О к а н а. Молчите, бакалейщик!
Ц у п и к. Придержали бы язычок, прекрасная дона... Был я бакалейщиком, а ныне мне только свистнуть стоит...
Р э б а. Не будем ссориться, друзья. У нас дела поважнее, нежели наказание этой бесстыжей в мужском костюме... Не правда ли, капитан?
Ц у п и к. Пусть скажут спасибо... А то как бы еще кое-кому не прогуляться в казармы...
Р э б а. Вот и хорошо. Дона Окана, забирайте эту девчонку к себе и глаз с нее не спускайте. Вы поняли? Не спускайте с нее глаз.
О к а н а. Поняла. (Кире.) Идем.
Окана и Кира уходят. Рэба садится за свой стол, Цупик валится в кресло сбоку. Рэба звонит в колокольчик. Входит монах в рясе с капюшоном.
Р э б а. Приведите дона Румату.
Монах исчезает. Аба и еще один штурмовик вводят связанного Румату — без камзола, в разорванной сорочке. За ними входят двое монахов.
Р э б а. А вот и благородный дон Румата. Наш старый и весьма последовательный недруг.
Ц у п и к. Раз недруг — повесить!
Штурмовики ставят Румату перед столом и, отступив, становятся справа и слева от него. Монахи застывают рядом со штурмовиками.
Ц у п и к. Или еще лучше — сжечь! Нужно сохранять у черни уважительное отношение к высшим сословиям. (Хихикает.) Все-таки отпрыск древнего рода...
Р э б а. Хорошо. Договорились, сжечь.
Ц у п и к. Впрочем, дон Румата может облегчить свою участь. Вы меня понимаете, дон Рэба?
Р э б а. Не совсем, признаться...
Ц у п и к. Имущество, Эсторские Руматы — богатый род!
Р э б а. Вы, как всегда, правы, почтенный капитан. Что ж, тогда начнем по всей форме...
Р у м а т а. Развяжите мне руки.
Цупик вздрагивает, отчаянно мотает головой.
