Сказание о Четвертой Луне - Фирсов Владимир Николаевич (читать книги полные TXT) 📗
29
Однажды ко мне явился взволнованный Лин Эст. Тщательно заперев двери, он достал пачку фотографий и молча положил передо мной. Я взглянул на них, и словно смертный холод прошел у меня по спине. Я увидел на снимках знакомые полки Хранилища и бесконечные ряды голов на них…
Фотографии были сделаны в разных ракурсах, с самых различных расстояний — иногда вплотную, иногда издалека. Я сразу понял, что снимали потайной камерой и недоумевал, кому и каким чудом удалось проникнута в запретную зону. С волнением я перебирал их, надеясь и одновременно боясь увидеть на одном из снимков искаженное лицо сына.
Лин Эст внимательно и недобро смотрел на меня. Почувствовав это, я спохватился. Чего он хочет? Конечно, получить фотографии Хранилища — необычайная удача, но за этим явно крылось что-то еще. Я внимательно, не торопясь, рассматривал снимки, а мысль моя напряженно работала. Быть может, Лин Эст сам разведал дорогу и хочет показать, что я не так уж необходим? Нет, маловероятно. В этом случае он просто приказал бы прикончить меня… Но я еще жив, значит, нужен ему. Быть может, сын…? Лин Эст решил проверить, не проявятся ли мои родительские чувства, когда я неожиданно увижу голову своего казненного сына? Да, возможно и это, хотя маловероятно. Образ жизни подданных нашего Императора приучил их скрывать свои чувства. Надеяться, что выдержка мне изменит, довольно наивно, Так в чем же дело?
Догадка сверкнула, как вспышка. Я чуть не вздохнул с облегчением. Действительно, как все просто! Именно так должен был поступить Лин Эст, чтобы удостовериться в моей правдивости. Что же, придется его немного разочаровать!
Я рассыпал снимки веером по столу и почти сразу увидел нужный, фотография была не из лучших, надпись на табличке совершенно не читалась, но я все равно сразу узнал императорского сына — я достаточно долго пробыл в Хранилище, и все виденное там отпечаталось в моем мозгу навеки. Я хотел взять фотографию в руки, но тут мне в голову пришла новая мысль. Ведь Лин Эст никогда не видел сына Императора!
— Почему здесь не все снимки? — быстро спросил я.
Глаза Лин Эста растерянно забегали. Он ожидал чего угодно, но только не этого. Я понял, что попал в цель, и указал на фотографии.
— Прикажи немедленно отрубить голову лаборанту. Он утаил фотографию. Но может быть, она у тебя?
Он в испуге зашарил в складках тоги и трясущимися руками достал еще один снимок.
— Вот он, не изволь гневаться… Он остался случайно, случайно…
Да, это был тот самый снимок, который я ожидал увидеть — голова крупным планом, снизу ясно видна табличка с трехсложным именем… Лин Эст мог убедиться, что я действительно знаю в лицо сына Императора, казненного задолго до моего рождения.
Я положил фотографию на стол и склонился перед ней, вздымая ладони.
Мне все стало ясно. Микрокамеру, замаскированную под какое-нибудь украшение, прицепили к одежде Императора. Я даже знал, кто это сделал.
— Ты огорчил меня, — сказал я сурово. — Однажды служанка Ут попадется, и нам всем отрубят головы. Мне не нужны эти фотографии, потому что я не раз был там. Но все же оставь их — я сожгу эти опасные улики. А ты уничтожь пленку.
Я выпроводил Лин Эста, заперся и долго изучал снимки. Но того, который я искал с волнением и скрытым страхом, среди них не оказалось…
30
Каждый день ровно в одиннадцать на площади Справедливости отрубали голову очередному агенту Песьеголовых. Хрипло орал судебный автомат, палач взмахивал мечом, катилась голова, выбрасывая поток крови. Потом возбужденные зрелищем люди медленно расходились.
За последние дни я не пропустил ни одной казни. Я никак не мог забыть, что в такой же день ко мне подошел человек которого я не узнал… С тех пор моя жизнь изменилась самым удивительным образом, и не менее удивительные события ем ждут меня впереди. Но если раньше мою жизнь менял кто-то другой, властно вмешиваясь в ее течение, то теперь, благодаря встрече с друзьями моего сына, я сам стал хозяином своих поступков, я сам определяю свой путь.
Я медленно брел по площади, и меня обтекала говорливая толпа. Люди удивлялись молодости казненного: мальчишка десяти лет — и уже агент Песьеголовых! Поистине, враг коварен и вездесущ! Я слушал их, и мне хотелось крикнуть во весь голос: “Люди, не верьте этому! Не верьте Императору, для которого кровь детей — самое лакомое блюдо! Остановите его преступную руку, иначе завтра вы увидите на эшафоте грудных младенцев!” Но я стискивал зубы и молчал, и медленно брел дальше, раздвигая толпу белыми от ненависти глазами, и люди, встретив мой взгляд, испуганно замолкали и шарахались в стороны…
Иногда я думал, что надо просто убить Императора. Ах, с каким наслаждением я разрубил бы на части это бессмертное чудовище! Но потом я вспоминал, что до тех пор, пока за троном Императора стоит Лин Эст и все остальные, чудовище всегда будет бессмертным, и смерть Императора ничего не изменит. Судьба Императора решена. Скоро его прикончат. Но на смену одному кровопийце придет множество других — молодых, свирепых, алчных, отлично организованных и отлично вооруженных, и покатятся новые головы безвинных жертв — уже не только с первой, но и с любыми группами крови, и палачи будут работать в три смены… Нет, не в одном Императоре дело. Надо ломать всю систему. Надо переловить Стоящих У Руля, схватить всех квесторов, цензоров, стратегов жрецов и перебить всех до единого, не щадя никого — или сослать в шахты Западной пустыни, чтобы тяжелым трудом они искупили хотя бы небольшую часть своей вины…
Толпа на площади таяла. Помедлив, уходил и я, опять не встретив того, кого искал. Тогда я шел в знакомый кабачок и долго сидел там, незаметно рассматривая публику. Все было напрасно.
До начала императорского бракосочетания оставалось три дня. Фокус с микрокамерой позволил Лин Эсту нащупать дорогу в Хранилище. Теперь промедление стало смерти подобно. Малейшее сомнение в моей искренности — и меня быстренько отправят в Солнечные Края, а переворот произойдет все равно — уже без моего участия. Меня спасает лишь вера заговорщиков в то, что я связан с сыном Императора. Но эта защита будет действенной не так уж долго.
Не раз и не два мы обсуждали с Лин Эстом план переворота. План был хорош, хотя и не без слабых мест. Я подвергал его самой жестокой критике, Лин Эст обижался, вспыхивал, но потом смирялся и старательно устранял все погрешности. В конце концов план стал почти безукоризненным, и если бы я был заинтересован в успехе переворота, то не колеблясь начал бы его выполнять. В этом плане оставалось лишь одно “но” — заговорщики до сих пор не знали о таинственном пациенте доктора Тала. Впрочем, агентура Лин Эста все-таки сумела заподозрить присутствие тщательно скрываемого человека в секретных помещениях дворца, и однажды я с немалой тревогой увидел в плане Лин Эста новый пункт: организация группы захвата “человека Икс”. В списке вооружения группы я увидел ранцевые газометы с усыпляющим газом, снайперские винтовки с парализующими пулями и даже передвижной гипноизлучатель Да, этого человека надо было взять обязательно живым — ведь от него зависело возвращение моего сына и его казненных товарищей. Мне ничего не оставалось, как утвердить этот пункт. Я посоветовал только перевести гипноизлучатель на питание от аккумуляторов — на случай, если во время операции нарушится электроснабжение.
Итак, заговор достиг своей высшей точки. До бракосочетания оставалось три дня, и теперь все начинали решать часы и минуты. И это повергало меня в огромную тревогу, потому что у меня по-прежнему не было связи с друзьями моего сына.
31
Прошли еще сутки, но ничего не изменилось: А бесследно пропала. Последние дни я буквально не находил себе места Иногда я начинал думать, что они почему-то решили обойтись без меня и поэтому затаились. Но тут я вспомнил, как А ласково называла меня “отец”, и сразу отбрасывал эту мысль. Они не могли поступить так бездушно. Кроме того, в моих руках были бесценные сведения, и я уже начинал сомневаться, хватит ли времени, чтобы принять какие-либо контрмеры против заговорщиков, даже если я сумею сообщить эти сведения. Постепенно я пришел к мысли, что с А произошла беда.
