Последний бог (СИ) - Заклинский Анатолий Владимирович (книги без регистрации полные версии .TXT) 📗
С этими словами Ожегов попрощался, легко поклонился и вышел. Он ждал, что Ланов остановит его, но генерал молчал. Способный выстроить целый мир, при этом достаточно развитый и самодостаточный, он споткнулся в том, что касалось его собственной души.
Подумав об этом, Вадим тоже ощутил слабость. А что, если его линия - всего лишь защита от тех же самых вопросов? Он просто так отрицает возможный успех инопланетян, лишь бы не задавать себе другие вопросы, которые неизбежно последовали бы. И как он после этого сможет осуждать кого-то за неспособность разобраться в себе, если сам он побоялся даже ступить на этот путь?
Добряков сказал ему ждать внизу. Спустившись в холл, где почти не было людей, Ожегов поспешил выйти на улицу и вдохнуть свежего воздуха. По объективным причинам всё происходило ночью - чтобы толпа советников не ходила по общественному госпиталю, как бы намекая, что что-то очень не в порядке. И Ожегов был рад этим причинам, потому что благодаря им ему сейчас не пришлось прятаться от палящего Солнца в машину.
Вскоре появился и Добряков и попросил садиться. С мрачным видом расположившись на сидении рядом с Ожеговым, он отдал транспорту команду на движение. Машина тронулась и взяла нужный курс, а он всё равно молчал. Для него это было обычным состоянием, учитывая, что в присутствии третьих лиц Вадим вообще не слышал от него ни одного слова. Но сейчас Ожегову казалось, что он молчит нарочно, желая поиздеваться.
- Каково решение? - не выдержав, спросил священник.
- Оно уже было принято. Мы хотели лишь его согласия. Он не давал его. Не знаю уж, что именно вы ему там сказали, но он своё решение изменил.
- Такой человек не нуждается ни в чьих советах. Если он принял это решение, он принял его до меня.
- Зачем тогда понадобились вы?
- Всем в тот или иной момент требуется священник.
- Понимаю. Вы не хотите говорить о том, что он сказал. Это ваше право.
- Скажем так, это нехорошо.
- Я понимаю и поэтому не настаиваю. Если бы он захотел, то сам бы рассказал нам.
В салоне снова ненадолго воцарилось молчание. Ожегов загляделся на вереницы фонарей и машин. Несмотря на поздний час, в центре столицы было оживлённо.
- Так каковы дальнейшие действия? - спросил Вадим, - я отправляюсь домой?
- Нет. Я тоже думал, что ваша миссия исполнена, но генерал настаивает, чтобы вы остались.
- И надолго?
- Если вы волнуетесь из-за работы, то можете не переживать. С вашим руководством вопрос улажен ещё господином Яблоковым. Но всё равно сроки небольшие. Утром генерала ждёт обследование совместно с ганиадданцами, а к вечеру мы уже будем иметь нужную копию. Так что можете отдохнуть примерно сутки, а потом я явлюсь к вам.
- Даже не знаю, чем заняться.
- Я могу организовать для вас несколько экскурсий, но рекомендовал бы вам просто отдыхать. После завтрашнего дня я не могу сказать, сколько времени продлится наше бодрствование. Так или иначе, нас ждут события, к которым нужно подготовиться.
- Вы правы. Я так и сделаю.
Когда они ещё ехали, Ожегову немного хотелось спать. Он думал, что стоит ему сейчас лечь в кровать, как он тут же уснёт, но на деле всё оказалось не так просто. Он не занимался интенсивной деятельностью, как привык, поэтому у него не было сильной усталости, отчего, оказавшись в кровати, он сначала смотрел в потолок, потом ворочался, а уснул уже в первых предрассветных лучах. Проснулся рано и направился завтракать.
Мысли не оставляли его. Напротив, в душе зрело противоречие. Мир казался ему совершенно таким же, как и всегда, и это несмотря на то, что сейчас в нём назревал сильнейший катаклизм. Пожалуй, самый выдающийся человек эпохи будет сегодня воспроизведён совершенно новыми методами. Что будет дальше? Как это повлияет на дальнейшую историю? Ожегову хотелось видеть, что это имеет значение для всех и каждого, как это имеет значение для него, но мир вокруг как будто бы оставался безучастным. Всё те же люди, с разными делами и поручениями прибывшие в столицу. Поручения эти важны, раз уж их расположили в гостинице рядом с верховным советом, но что может быть важнее этой противоречивой сделки с ганиадданцами?
Попив чая, Ожегов снова поднялся к себе. Отдыхать не хотелось, но лишь на уровне души. Тело же, режим которого был сбит, в скором времени не отказалось от дрёмы. Он заставлял себя спать и отдыхать, всерьёз предполагая, что уже этой ночью ему понадобятся все его силы. В первую очередь, духовные. Даже сейчас он сдерживался, чтобы ни на секунду не усомниться в том, что прав.
Глава пятая
В ожидании второго перерождения
Кровать, телевизор и еда - самый скучный отдых, который только мог помыслить Ожегов. Один раз он даже выходил на улицу, чтобы прогуляться, но не уходил далеко, потому что никаких способов связи с членами совета у него не было. Они должны были прийти за ним. Было бы обидно, если бы они не застали его на месте. Во второй половине дня, когда Ожегов устал отдыхать и от этой усталости задремал на кровати, в его дверь постучали.
Он подскочил, как будто бы и не спал вовсе, попросив минуту, быстро надел костюм и только после этого открыл. В коридоре стоял Добряков, который имел вид ещё более мрачный, чем раньше, что наводило на мысль, что эксперимент пока что проходит успешно. Раскрыв дверь, Ожегов впустил гостя.
- Рассказывайте, - сказал он, повернувшись к зеркалу, чтобы привести себя в порядок.
- Ничего хорошего я вам не скажу, - советник, как и в прошлый раз прошёлся вдоль комнаты и остановился около окна, - они превзошли мои ожидания. Как, впрочем, ожидания всех.
- И это настоящий Ланов? - Ожегов, поправлявший до этого воротник, оставил это занятие и повернулся к собеседнику.
- Ну, если не знать о настоящем генерале и в каком он состоянии, то да. Решено было воспроизвести его в лучшие годы. Ему где-то пятьдесят, и это значит, нас ждёт минимум полвека свершений.
- Но он не может быть настоящим.
- За ним установлено постоянное наблюдение. Сам он не знает, что он ненастоящий, не знает о существовании своего прототипа. В целом, к нему относятся так, как к настоящему генералу. Больше того, самые низшие чины считают, что это и есть настоящий Ланов. Им сказали, что учёным удалось излечить его. Сам он тоже так считает.
- И ему дали память о болезни.
- Да. Мозг скопирован точно. Разве что, устранены некоторые признаки старения. Генерал имеет весь свой опыт, но находится в обновлённом теле.
- Ладно. Сколько будет длиться наблюдение?
- До победы. Нашей, надеюсь.
- Я тоже.
- От ганиадданцев поступило ещё одно предложение, - Мрачно сказал Добряков, повернувшись на Ожегова.
- Какое?
- До момента начала эксперимента они не знали о наличии Ланова, но потом о нём пришлось рассказать. Медицина их гораздо более развита, и они уверяют, что если нас так не устраивает наличие качественной копии - в том что они сами победили, они уже не сомневаются - они могут вылечить оригинал.
- Но для этого нужно признать их нашими богами.
- Да, - мрачно кивнул Добряков.
- Вы говорили генералу?
- Говорил. Но вы, я думаю, представляете, что это за человек и что он ответил мне?
- Он не согласен, - предположил Ожегов.
- Он видит в будущем нашу нацию свободной и независимой. Если у нас и будет религия, то она должна служить нам, а не наоборот. Естественно, что он не считает одну единственную жизнь - свою жизнь - равноценной платой за рабство триллиона с четвертью граждан.
- Кстати, вы не говорили, что ганиадданцы вкладывают в понятие служения им. Что мы должны будем делать фактически, после признания?
- Вам знакомо выражение "раб божий"? - усмехнулся Добряков, - один из анахронизмов, которые придётся вернуть.
