Радиомозг - Беляев Сергей Михайлович (читаем книги .txt) 📗
- Думайте по-русски, Мишель… Не думайте по-французски…
Бритый господин сухо смотрит на Мишеля.
- Мне нужно, чтобы вы думали по-русски… Вы русский эмигрант и думаете, как бы вам вернуться на могилу вашей матери… Об этом думайте по-русски.
Мишель почувствовал, что у него что-то затряслось в голове, как консервы в запаянной банке, и слезы выступили на глазах.
- Да, я - русский и хочу туда!.. На могилку… Да, да.
Он без чувств свалился со стола, на котором сидел.
XIV. ДУНЯ РОГОВА
Весна в этом году принялась дружно. Солнечные теплые дни точно гнались наперегонки. На заводском дворе сторож Трофим стоял у ворот в распахнутом тулупе, утирал пот с лица, щурился на яркий солнечный свет и говорил сидевшему на скамеечке Луке:
- По такой погоде раздемши надо ходить.
Лука поглядел на тень от заводского корпуса, которая скоро должна была коснуться нефтепроводной трубы, протянутой от бака в кочегарку, и ответил не Трофиму, а своим мыслям:
- Полдни через десять минут будут…
Трофим кивнул головой.
- Мишутку дожидаешься? Сейчас загудит… А тебе что, не терпится?
- Дело есть, - почти про себя промолвил Лука.
- Так… Да у твоего сынишки и тут делов немало. Инженер заведующий его к себе по отделу приблизил, Гэз прозывается, сурьезный гражданин… На мастера выходит Мишутка, вот что… Сопливыш еще, по правде говоря, а мастер…
- Новые времена, Триша, новые люди… Мы им не пример. Да и чего с прежних времен пример брать? Если бы нас-то так раньше учили, как теперь… - Лука сделал движение рукой, как оратор, подняв кулак кверху. - Если б давали рабочему смысл и втолковали понятие, что к чему и зачем, так мы бы с тобой, Триша, далеко бы ушли… А, правду я говорю?
- Еще б не правду, - вздохнул Трофим. - Вот они, молодые-то, вроде Мишутки твоего, Дуняшки Роговой, Петьки Живца, они за теперешний порядок жизни горло всякому недругу перегрызут, костьми лягут, а не сдадут.
Зычный рев басистого заводского гудка будто с размаху ударил в теплый весенний воздух. Голуби, гревшиеся на крыше корпуса, испуганной стаей взмыли вверх, покружились и опустились на крылечко жилой казармы, около которой хлопотливо клохтали куры.
Из корпуса выбегали рабочие и работницы, на ходу надевая верхнюю одежду, а то и просто в одних пиджаках, громко перекидываясь шуточками и замечаниями. От корпуса поток людей разделялся на две речки: одна из молодежи быстро катилась прямо через двор в столовую, а другая, из пожилых, тянулась к калитке, - эти спешили на вольные квартиры в призаводском поселке.
Гудок кончился. Пар, вырывавшийся из громадного свистка, торчавшего над кочегаркой, распластался и таял под блестящими лучами солнца, будто комочек рыхлого снега в весенней воде, а басистый гул еще звучал и пышными волнами плыл над заводом.
Лука приставил правую ладонь козырьком ко лбу и смотрел на крыльцо корпуса. Мишутка вышел одним из последних, обвел глазами знакомую картину заводского двора и увидел дожидающегося отца. Только что хотел смальчишничать, прямо с верхней ступеньки спрыгнуть на сухое место, перемахнувши через лужу и грязь, только приспособился к прыжку, а сзади услыхал:
- Вот сейчас хлопнешься носом, хорош будешь.
Обернулся.
- Дуня? Все насмешничаешь?
Темные глаза Дуни вскинулись и блеснули.
- А ты это чего серьезничаешь? Нос кверху задираешь, что скоро мастером станешь, еще разряд прибавят? Тогда к тебе и не приступиться.
- Оставь, Дуня… Чего насмешничаешь?
Мишутка сделал умоляющее лицо, а Дуня расхохоталась:
- У-у-у, какой сердитый… Смотри замуж не возьми, а то и хохотнуть не дашь… Мы простенькие, в красных платочках ходим, не то что дачницы образованные, которые разговоры разные разговаривают с такими вот, как ты.
Дуня соскочила с крыльца на землю и крикнула вперед к столовке, где стоял молодой паренек и махал Дуне рукой:
- Погоди, Живец. Я сейчас. - А потом тихо сказала Мишутке: - Иди, отец дожидается… Может, что с дачи интересное принес?
В один прыжок Мишутка очутился рядом с Дуней.
- Ревнуешь? Я знаю, что ревнуешь… Но только то, что ты думаешь, это неправда… Не так.
Дуня встряхнула плечами, как птица расправляет крылья, чтобы лететь, приподняла тонкие стрельчатые брови к красной каемочке платка:
- Что ты меня улимониваешь? Меня не касается. - И опять крикнула пареньку: - Петюшка!.. Жди!.. Сейчас!
Лицо Мишутки побледнело.
- Если любишь… Если любила… - Он задыхался. ? Если… то пойдем сейчас же к отцу, вместе пойдем. Слушай, что он хочет сказать мне. У меня от тебя тайн нет. Ну?
Дуня скривила губы.
- Не нукай, не лошадь. Все равно не пойду… Да и чего это я с тобой тут расстоялась, люди и то смотрят. - Темные глаза вспыхнули хитрецой. - Да и Петька меня заждался.
- Как знаешь. - Мишутка опустил голову и пошел к стоявшему посреди двора отцу.
- Что скажешь, тять? - спросил он Луку.
Но тот не ответил, а смотрел на Мишутку. Мишутка повернулся узнать, куда смотрит отец. Позади стояла Дуня и улыбалась.
- Сам звал, вот я и иду за тобой.
- Ну да… - Лицо его просветлело, и он поторопил отца. - Говори при ней, все говори.
Лука почесал бороду.
- Такое дело… Барышня с дачи сама приходила, с Аннушкой толковала, меня дождала и просила, чтоб ты к ней пришел… Ты там у них радиоприемник поставил, все будто работал он хорошо, а сейчас испортился. Всенепременно наказывала прийти. Вот я и говорю.
- Только? - коротко спросил Мишутка.
- Больше ничего, - ответил Лука.
- Вечером бы сказал. Стоило из-за этого сюда переться.
- Да что ж, сынок… - Лука опять почесал бороду. - Она барышня обходительная, очень просила, чтобы поскорей… Почему не уважить?
- Ладно, тять. - Мишутка посмотрел на Дуню и отца. - Сейчас не успею на дачу, а после работы схожу, сделаю, что просили.
- Ну, я пошел. - Лука повернулся и двинулся к калитке.
- А мы обедать поехали? - весело и громко сказал Мишутка Дуне, но сейчас же замолчал: лицо Дуни сморщилось от какой-то внутренней боли, а в глазах стояли слезы.
- Ты нынче обещал со мной вечером… А сам к этой пойдешь? Все туда отлыниваешь? Закручивает тебя профессорская дочка? Я все знаю, как ты у ней чаи распиваешь, как разгуливаешь… Подлец ты.
- Дуня, пойми! Я должен там быть, - крикнул Мишутка.
Дуня бросилась от него бежать к столовке, где ждал ее паренек. Она подбежала к нему и вдруг почти безумно сказала:
- А вот подкараулю… А я вот подсмотрю.
Петюшка Живец только недоумевающе хлопал глазами.
XV. ТОВАРИЩ АКСТ, ИНСПЕКТОР УГРОЗЫСКА
Тах подошел к окну кабинета угрозыска и посмотрел на улицу.
- Еще никого не видать.
Акст, сидевший за столом, сказал, шевеля своими черными жесткими бровями:
- Они приедут ровно в назначенное время, инженер Гэз - воплощение научной аккуратности. Вы будете меня благодарить за то, что я вас познакомлю с ним.
Под окнами затарахтел автомобиль и гукнул три раза.
Акст сказал Таху:
- Это они. Ярко-синий кузов, бородатый шофер, седоков двое, так?
- Совершенно верно.
- Товарищ Аркадий, - приказал Акст своему секретарю, сидевшему за маленьким столиком в углу кабинета, - дай мне те две папки, которые ты приготовил. И потом иди встретить инженера Гэза и товарища Зубова, проведи их прямо сюда.
Акст принял две папки бумаг, положил их около себя и приподнялся со своего кресла. В распахнутую дверь быстро вошел Гэз с тугим портфелем и с неизменной трубкой во рту. За ним скромно вошел Мишутка. Аркадий закрыл дверь и взглянул на Акста.
- Я пригласил вас, граждане, затем, чтобы… - начал Акст и улыбнулся. Тах рассеянно зевнул, это у него бывало при сильном волнении, и почему-то перебил Акста:
- …сообщить вам пренеприятное известие? Это из Гоголя.
Все засмеялись, и это вышло хорошо.
- Знакомьтесь, товарищи, - просто и любезно сказал Акст.
