Тень спрута - Щеглов Сергей Игоревич (версия книг TXT) 📗
— Минутку, — сказал Гринберг. — Вам не кажется странным, что вместо конкретных задач, предложенных вам по Сети, вы увлеклись совсем другой проблемой? Проблемой, если можно так выразиться, стратегического развития Звездной России?
— Напротив, — возразил Калашников, — мне показалось странным, что никому до меня эта проблема даже в голову не приходила. Позднее я понял, почему. Простите за издевательскую цитату, но у меня сложилось впечатление, что в Звездной России труд стал первейшей потребностью человека.
— Так оно и есть, — подтвердил Гринберг. — Собственно, вы сами — ну то есть не сами, но вы, — к этому и призывали! Креативный императив, Артем Калашников, две тысячи тридцать шестой год.
— Тоже мне, авторитет, — фыркнул Калашников. — Что ж, заветы классика успешно воплощены в жизнь. Звездного русича нынче хлебом не корми, дай какую-нибудь проблему решить. Или просто хорошо поработать — вон мой сосед, Семен Лапин, водку по старинным рецептам гнать научился, восемьдесят сортов в погребах держит, хорошо еще, лирк успевает лишний алкоголь расщеплять… Но это к слову, а если вернуться к Прекрасной Галактике — то идея у меня возникла практически сразу. Я еще раз провел аналогию между нынешней Звездной Россией и добрыми старыми компьютерными играми. Какое было главное отличие игры от жизни? В игре я гарантированно достигал результата! Быстро ли, медленно ли — но в конечном счете я всегда выигрывал. Игры, в которых не удавалось продвигаться с привычной для меня скоростью, отбрасывались как скучные; я играл только в те, где уже достиг определенного мастерства. Так вот, аналогия заключается в том, что для нынешних звездных русичей жизнь — это бесконечная и увлекательная компьютерная игра. Подобно мне, они точно знают, какая задача им по силам, а какая — нет, и берутся только за те проекты, которые наверняка будут реализованы. Это действительно рай — жизнь вечной молодости, вечного изобилия и вечных гарантированных успехов. Обратной стороной этого рая является то, что проблемы стали для нас своего рода пищей — пищей для нашего ума и наших тел. Нам нравятся проблемы; мы хотим, чтобы их стало все больше и больше. Понимаете, к чему я клоню?
Гринберг нахмурился и сцепил руки в замок.
— Пока еще нет. Пожалуйста, продолжайте!
— Это как в старом анекдоте, — улыбнулся Калашников. — Один дедушка боролся, чтобы не было богатых, а другой, чтобы не было бедных. В своем двадцатом веке я думал, что проблемы нужно решать так, чтобы их больше не было. Сегодня я столкнулся с миром, где проблемы решаются так, чтобы их стало еще больше.
Калашников замолчал и допил стакан с тоником до дна.
— Я по-прежнему не понимаю, — сказал Гринберг. — Честно!
— Ну вот, — развел руками Калашников. — А еще мысли читаете… Я же не говорю, что это плохо. Чем больше знание, тем больше граница с непознанным, и все такое прочее. Но лично мне как-то не по себе от перспективы провести всю свою бесконечную жизнь, настраивая очередные версии искусственного интеллекта, моделируя психологию Наполеона или совершенствуясь в изготовлении светлого пива!
— Не по себе, — повторил Гринберг и поднял палец. — Интересно. Почему — не по себе?
— Да потому, — махнул рукой Калашников, — что я пессимист, паникер и патологический трус. Потому что проблемы, любезно предложенные мне в Сети, были отсортированы не по их важности, а по их интересности для меня лично. Потому, что если все звездные русичи именно так выбирают, чем им заняться, то есть очень большая вероятность просмотреть действительно важную проблему!
— А если не все? — спросил Гринберг. — Если существуют звездные русичи, выбирающие проблемы подобно вам — по степени важности?
— В таком случае, где они, эти звездные русичи? — воскликнул Калашников. — Где их списки нерешенных задач? Почему я не смог найти их в Сети?!
— Почему не смогли? — улыбнулся Гринберг. — Очень даже смогли. Например, один из них сидит сейчас перед вами.
— Так какого же черта вы мне голову морочите? — возмутился Калашников. — Давайте к делу! Где я сейчас могу быть полезен?!
— Здесь, — просто ответил Гринберг. — Если продолжите свой рассказ о Прекрасной Галактике.
— Далась вам эта галактика, — пробурчал Калашников. — Обычная метафора для долгосрочной цели, вчистую содранная у Жанны д’Арк. Ну неинтересно мне тайну личности Рузвельта разгадывать или терминатора-три доводить до совершенства! Особенно в условиях, когда на двести планет Звездной России приходится шестьсот тысяч планет галактического сообщества! Все это я уже пробовал; сочиняешь себе программки, торгуешь линолеумом — а тут бац, мировой экономический кризис, падение цен на нефть — и вот ты уже безработный, а страна твоя — на свалке истории! Может быть, у звездных русичей просто нет опыта таких неприятностей? Все-таки целые сто лет жили, как у Христа за пазухой, безо всяких контактов с инопланетянами? Словом, решил я на всякий случай разобраться, какие у нашей Звездной России есть в Галактике перспективы. Ну, а чтобы начать разбираться, пришлось какую-никакую легенду придумать. Мол живу я тут на лоне природы, землю пашу, стишки пописываю — и думаю, как всякий деревенский философ, о смысле жизни. Вот у нас, в Звездной России, полная благодать — человек человеку друг, природа словно сад, и даже волки зайцев не кушают, потому как никакие это не волки, а их генетически модифицированные потомки. А в Галактике что творится? — Калашников развел руками. — Войны, хорошо если экономические, судебные процессы, захваты заложников, злоупотребление властью, воровство, теракты и массовые убийства! Прямо как на Земле, в двадцатом веке. Разве это красиво, спрашиваю, разве хорошо? А ведь так хочется жить в Прекрасной Галактике, где каждое разумное существо станет высшей ценностью мироздания, и никто, ни природа, ни другое разумное существо не сможет причинить ему вред? Например, как здесь, у меня, — усмехнулся Калашников и обвел рукой нехитрое убранство своего кабинета. — Вот, придумал я Прекрасную Галактику, и давай писать про нее по всяческим форумам. Хочу, мол, и все; подскажите, как сделать!
— В письмах вы были более красноречивы, — заметил Гринберг.
— Ну так и читайте письма, — огрызнулся Калашников. — Еще раз повторяю, у меня и в мыслях не было эту Прекрасную Галактику создавать! Я ее как приманку использовал, чтобы дискуссию завязать. Между прочим, вполне удачно использовал — с Хонсом познакомился, с Оливейрой третий день переругиваюсь, еще шесть писем невскрытых болтается. Сработала приманка!
— Приманка, — задумчиво повторил Гринберг. — Наживка.
— Ну да, — подтвердил Калашников. — Наживка. А что?
— Да вот представилась мне одна картинка, — проговорил Гринберг. — Пришел на берег начинающий рыболов, копнул землю, вытащил червяка покрупнее, насадил на крючок и закинул в воду. Через минуту из воды крокодил выпрыгивает, зубами клацает, еще через минуту пара акул возле поплавка носами сталкивается, аквалангисты с гарпунными ружьями на берег вылазят… А наш рыболов думает, что так и надо. Что именно так рыбу и ловят.
