Тринадцатый апостол - Манов Юрий (читать книги онлайн без регистрации TXT) 📗
Три трупа, слава Богу, сразу, никто не мучался. «У папани моего смерть была сладкая, — „шутил“ потом Харитон, — его грузовик с мороженым переехал». И смеялся так, что дрожь по телу…
Харитоном его назвала бабка — Евдокия Матвеевна. В честь деда. Внука она обожала и делала все, чтобы сирота ни в чем не нуждался. Пенсионеркой устроилась на две работы, в «сухие» горбачевские времена приторговывала самогоном, ночами очередь за водкой, сигаретами занимала, потом очередь продавала. Она умерла 1 сентября, отвела внука первый раз в первый класс, села дома на диванчик и умерла со счастливой улыбкой. Харитоша в тот день долго ждал бабушку на пороге школы после уроков. Волновался, плакал, то и дело бегал в учительскую звонить. Домой его отвела молодая учительница. Открыв дверь, она сразу сообразила, в чем дело, сказала, что дома никого нет, и отвела мальчика в местный Дом пионеров — в игротеку. Мертвую бабушку Харитон увидел только на кладбище.
Учительница и усыновила мальчика. Ей долго пришлось бегать по разным конторам, жилищным управам, опекунским советам, доказывая, что делает это не из-за желания получить освободившуюся жилплощадь. Жирные тетки в ЖЭУ чуть ли не в открытую требовали от нее взятку, а дядя из опекунского совета намекнул, что «за пару палок можно справочку и устроить». Помог бывший тренер отца Харитона. Он набил морду любвеобильному «опекуну», записал на диктофон ЖЭУшных теток и сдал кассету в милицию, а последнюю проблему — незамужнее положение учительницы — решил, женившись на ней. Сначала фиктивно, потом — по-настоящему.
Когда началась «заваруха» на таджикской границе, он записался добровольцем и поехал на далекую заставу с женой и детьми (Лариса родила ему двух чудных дочек) инструктором по альпинизму. Харитон, отслужив в армии, поехал туда же — сверхсрочником.
В день своего тридцатилетия он осиротел во второй раз. Он с нетерпением ожидал окончания смены, чтобы рвануть домой, к праздничному столу, к любимой семье, когда узнал, что ничего этого уже нет. Басмачи ночью обошли с нашей стороны заставу и напали на военный городок. После короткого боя, в ходе которого, отстреливаясь до последнего патрона, погиб отчим Харитонова, бандиты согнали всех выживших на площадь и вырезали всех оставшихся мужчин. Женщин предложили обменять на «духов», захваченных после разгрома банды Рамзан Хана.
Но обмен не получился. Харитон тогда сидел в радиобудке дежурным и первым услышал страшную новость. Басмачи, обкурившись дури, изнасиловали заложниц — жен и дочерей погранцев, даже десятилетних девочек, а потом согнали их в медчасть и закидали гранатами.
Он не плакал. Он просто пошел к КПП и, не дав охране опомниться, в упор расстрелял автобус, где сидели ждавшие обмена «духи». Потом аккуратно положил «калаш» на землю и пошел сдаваться. Его судил трибунал. За «духов» оправдали, но дали три года… за порчу казенного имущества — за автобус. На каторгу он так и не попал, его направили на Поездок к Семенову. На те же три года. Но штрафником его никто не считал. Официально он числился «расконвойником» — радистом, на деле же…
— Вот что, Харитоша, — сказал Семенов, отхлебнув крепкого кофе, — для тебя клиент сегодня есть.
Харон понимающе кивнул.
— Зуев. Из блатных, второй вагон. Редкостный урод, три «мокрухи» на нем, но адвокат у него, сука, больно мудрый. Отмазывал.
— В чем провинился?
— Он с еще одним уродом в карты проигрался. Ну вот, за долг взялись апостола «замочить» — Стрельцова.
— А второй — что за урод?
— Да так, наркоман, дерьмо, я его в карцер для острастки оформил. Да и кишка слаба у него на «мокруху». А вот Зуев может…
— Документик имеется?
Семенов молча достал из кармана лист с текстом, завизированный тринадцатью подписями, и протянул Харону. Тот внимательно прочитал и спрятал в нагрудный карман. Папку с личным делом Зуева положил в сейф.
— Когда?
— Сегодня и побыстрей!
— Несчастный случай? Необходимая самооборона? Попытка к бегству или демонстративно?
— Лучше бы при попытке, но демонстративно, чтобы народу побольше видело. Впрочем, думай сам, у нас остановка через полчаса, Зуева я дежурным по кухне поставил. Успеешь?..
— Не впервой. Сделаем.
Семенов знал, что Харрисон сделает. По части провокаций и различных «штучек» он был просто асом. Предстоящую операцию он продумывал до мельчайших подробностей, играя на людской психологии, на человеческих пороках. А потому перед «экзекуцией» просил с личным делом «объекта» ознакомить.
Вора в законе Трушина он пристрелил при самообороне. Просто обозвал его пидором и, дождавшись, пока тот кинется на него с заточкой, всадил в оскаленную рожу урки всю обойму. Хитрюгу Савидзе, который на ловушки не попадался и сухим мог выйти из любых ситуаций, застрелил в медчасти, когда тот пытался обнять медсестру — защита персонала от нападения. Пойди он в киллеры профессиональные — отбоя бы от клиентов не было.
— Ну что ж, коллеги, — произнес Семенов, вставая из-за праздничного стола с бокалом неразбавленного спирта в руке. — Давайте выпьем по полной за наш профессиональный праздник: «День учреждения института господ присяжных заседателей», за труд наш нелегкий, за избавление страны нашей многострадальной от скверны, нечисти и погани, за…
— Товарищ майор, Сергей Михалыч! — В столовую с перекошенной рожей ворвался дежурный по Поездку прапорщик Борщин. — ЧП у нас! Попытка к бегству!
— Групповая? — кратко спросил Семенов, не опуская бокала.
— Нет, одиночка.
— Кто?
— Зуев со «второго» «блатного».
— Как?
— Повздорил с охранником — отказывался относить на пищепункт посуду после обеда. В смысле, что он «блатной», что ему не положено. Охранник его силком на платформу выволок, а он свалил его и побежал…
— Кто пресек побег?
— Харрисон, ой, это, как его — расконвойный Харитонов. Он случайно по вагону проходил, ну и увидел. Разбил окно и из табельного… — Борщин перевел дух и не без гордости добавил: — Все в цель. Три в спину, одна в голову!
— Ладно, — махнул рукой Семенов, — сейчас подойду. Ну-с, коллеги, не портить же такой тост из-за какого-то… инцидента. Повторюсь: давайте выпьем за очистку России от скверны!
Глава 13
ТАЕЖНЫЙ РАЙ
Семенов в жизни вообще мало чего боялся, ну разве что зубных врачей. А уж на Поездке, где он был, что называется, и царь и бог, и подавно. Но порой и ему приходилось прятаться. Вот и сегодня он, словно нашкодивший мальчишка, скрывающийся от злой училки, потихоньку, мелкими перебежками пробирался в свой вагон, моля Бога, чтобы тот сжалился и дал бы наконец Семенову выспаться. Чтобы хозблок не прислал опять ходоков с жалобой, чтобы начальник охраны не вздумал именно сейчас, глубокой ночью, сдавать оружейку охране под именную семеновскую печать, чтобы женсовет Поездка не подкараулил бы его в тамбуре с петицией по поводу добавочного «банного дня».
Господь все-таки послал Семенову «испытание» в лице завхоза с кипой отчетов и бланков на подпись, но Семенов препятствие это на пути к вожделенной койке преодолел на удивление легко. Он лишь глянул на завхоза невыспавшимся зверем, тот все понял и моментально испарился.
Перед тем как нырнуть под одеяло, Семенов с трудно поддающимся описанию наслаждением выдернул из сети вилки селектора и внутреннего телефона. А потом торжественно поклялся, что никакие причины, никакие силы, никакие события на земле, под землей, в небесах и в космосе не заставят его сегодня пожертвовать сном. Пусть все летит к чертям, пусть спецконтингент устроит драку, пусть охрана перепьется, пусть хозвагон загорится, Семенов будет спать. До девяти утра, нет, даже до полдесятого. Он заслужил это время, ведь может же он спокойно выспаться хоть раз в неделю, ведь должна же быть в мире хоть какая-то справедливость?!!
Но выспаться Семенову так и не довелось. Буксы вагонов истошно завизжали, как сотня дисковых пил, включенных одновременно в сопровождении хора из тысячи сексуально озабоченных котов, тут же визжание перешло в загробный скрежет. От таких звуков и мертвый проснулся бы, но Семенов лишь перевернулся на другой бок, и даже когда от резкого торможения с верхней полки на него посыпались папки с документами и разное личное барахло, он лишь натянул одеяло на голову.
