Лучшая зарубежная научная фантастика: Звёзды не лгут - Дозуа Гарднер (читать книги полностью без сокращений бесплатно .txt) 📗
— Как ты поселилась на Великом Корабле?
Остальные носильщики уставились на нее, внимательно прислушиваясь.
Катабасис сама себя удивила. Спокойным приятным голосом она сказала:
— Я пришла сюда. Я шла, и шла, и шла…
3
Раньше она не была бессмертной, и звали ее по-другому. Каждую ночь, отправлялась спать, она вспоминала, что великая семья ее любит, и, несмотря на свой юный возраст, понимала, какое важное место занимает. Она жила внутри мощной крепости, спала в клиновидной расписной ячейке. У девочки была целая коллекция вкусных палочек для жевания, и каждое утро один из домашних воинов облизывал ей голые пятки, будя ее горячим жестким языком.
— Девочку ждут, — говорил воин. — Пятеро ожидают подающую надежды в учебной комнате с книгами.
Пятеро были свирепыми, богатыми и очень уважаемыми супругами. В их мире, который человеческие существа и представить себе не могли, не существовало царских особ или избранных народом лидеров. Три женщины и два мужа-брата оказали великие милости и услуги множеству поколений. Девочка не входила в число родных или усыновленных детей Пятерых. Но она была подающей надежды, то есть обладала каким-то талантом или особенной силой, и стоила тех денег, которые уплатили ее давно забытым родителям.
«Пятеро ожидают» — просто ритуальная фраза. Время дорого, чтобы растрачивать его на даже самых многообещающих подрастающих горожан. Но иногда по утрам один из Пятерых, обычно младший брат-муж, проходил перед строем подающих надежды, раздавая им задания и говоря возвышенные слова о будущем, а потом отправлялся на более важные церемонии.
По утрам детей делили на маленькие группы по уровню навыков, группу возглавлял учитель, которому больше всего нравился тот или иной предмет. Иногда подающие надежды собирались на арене, где им позволялось играть в сложные, но веселые обучающие игры, и занимались там весь день, до приема пищи и ночного отдыха. Больше всего девочке нравились те дни, когда им разрешали читать в одиночестве, размышляя над словами. Правда, на следующее утро после таких размышлений приходили воины и устраивали сложную тренировку: считалось, что так изгоняется лень из юных избалованных душ.
У девочки были способности к математике, особенно к громоздким формулам с запутанными связями и сложными абстракциями. В самые же лучшие дни ее учитель собирал группу из одиннадцати математиков, куда входили ее ближайшие друзья. В сопровождении воина они выходили из крепости в великий, прекрасный и почти что идеальный мир, для того чтобы испытать свои знания на деле.
Все, что имело смысл познавать, основывалось на математических формулах.
Небольшой ее мир, пятнадцать дней ходьбы вдоль и один — поперек, формой напоминал страсточервя, издыхающего на горячих камнях. Мир стоял на вершине древней горной гряды. Оставленные на волю случая вершины размывались редкими дождями, а в долинах начинали прорастать камни. Но народ возводил целые леса из широких башен, возвышающихся над разрушенными участками земной коры. У каждого живого существа было свое предназначение. Садовники и лозы свешивались из окон, джуджу и клонберы пели в клетках, умоляя, чтобы хозяева их покормили. Внутреннее устройство многоэтажных зданий в основном состояло из клиновидных ячеек и широких коридоров, на каждом этаже жили свои учителя и держатели, пряхи и сплетники. Больше всех уважали шахтеров, которые каждый вечер спускались на жаркие равнины к своим электрическим машинам, добывали камень и выплавляли металлы из лучших руд. Другие горожане обслуживали мощные ветряки, которые обеспечивали электроэнергией, и росоловки, снабжавшие водой поля и всех жителей мира. Их труд был преисполнен совершенства и величия.
Башни приходилось всё время достраивать, и строителям требовались расчеты.
Эту девочку, юную и счастливую подающую надежды, готовили к тому дню, когда она начнет самостоятельно проектировать стены и рассчитывать укрепления для старых подпорок. Если она и не ждала этого дня с радостью, то по крайней мере безропотно выполняла свои обязанности. Когда учитель, поглядев на труды ученицы, с легкостью говорил, что она обладает многообещающим талантом, день удавался.
Что внешние обстоятельства изменят ее будущее, она и представить не могла.
Да и кто бы смог в таком возрасте?
Лучшим утром было любое из тех, когда юные математики отправлялись в поездку на пузырях, приводимых в движение электрическими кабелями, а потом забирались на самые высокие крыши, туда, где воздух холодный и прозрачный. Крыша была ее любимым местом. Именно там она испытывала глубочайшее наслаждение. Девочка всегда улучала минутку, чтобы взглянуть на свой мир. За окружающими мир равнинами, уродливыми и грубыми, расстилался горизонт, часто скрытый пылью или облаками. Она брала с собой видавший виды телескоп, спасенный из школьного мусорного бака, и, если ей везло и уроки проходили вечером, могла полюбоваться на звезды и соседние миры, а иногда — и на луны, украшавшие небо своими круглыми доверчивыми лицами.
Каждую группу сопровождал хотя бы один хорошо обученный и вооруженный воин. Подающие надежды ценились, и враги могли покуситься на них. Считалось, что народы, жившие в других мирах за горизонтом, могут похитить способных детей. Такого никогда не случалось и вряд ли случилось бы, но мысль о том, что эта возможность существует, вызывала гордость: кому же не хочется быть особенным и ценным?
Наступил вечер, но однодневное путешествие все никак не заканчивалось. Учитель рассказывал о системе креплений башен и признаках усталости ветряных лопастей. Он не собирался уходить, пока не передаст столь важные знания и опыт.
Надеясь, что никто не заметит, девочка отошла от группы.
Ее увидел воин, пошел за ней и обнаружил, что она жует свежую палочку со вкусом самочьей слюны, разглядывая что-то в телескоп. Ближайшая луна сияла прямо над ней, серая и безвоздушная, вздымающиеся там вулканы порой выбрасывали столбы сажи, кольцами расплывавшиеся по орбите. Девочка рассматривала края диска и заплатки звезд вокруг. Воздух был на удивление чистым, поэтому она медленно поворачивалась вокруг себя, стараясь впитать всю эту драгоценную красоту.
Воин был молод и смел. Он незаметно подполз к девочке, желая напугать ее, занес руку с оружием, чтобы ударить по красивой шее.
— У тебя слишком беспокойные ноги, — сказала она, даже не взглянув. — Я услышала твои шаги, как только ты отошел от моих одноклассников.
Он опустил руку и смущенно засмеялся.
Девочка жевала и смотрела в сторону завтрашнего восхода. Ночь вступила в свои права, и земля опустела.
— Жаль, что у меня нет настоящего телескопа, — сказала она. — Вроде тех, гигантских, которые стоят наверху крепости.
— Впечатляющие машины, — согласился он.
— Ты когда-нибудь их видел? — с сомнением спросила она.
— Конечно, во время обучения. Это же дальноглядные приборы гильдии воинов.
— Ты хоть раз ими пользовался?
Он улыбнулся:
— Только самым большим телескопом. Взглянул разок, чтобы понять, что видно.
Она шевельнула рукой, улыбнувшись в ответ.
— И что ты увидел?
— Ближайшие миры. — Он указал оружием на горную гряду на западном горизонте. — Небо было чистым, чище, чем сегодня. Я всё разглядел в деталях.
— Меня не интересуют эти миры, — сказала она. — А на небо ты смотрел?
— Нет.
Она удивленно глянула на него.
— На небе нет врагов, — ответил он.
На вершине каждой горной гряды располагался отдельный мир. Долины и обжигающие океаны, раскинувшиеся между ними, убили ли бы любого, кто осмелился спуститься туда.
Юный воин молчал, не в силах понять собственных сложных и постоянно меняющихся чувств к этой девочке.
Она повернулась в сторону закатившегося солнца. Небеса все еще пламенели алым.
— Я видела свет в небесах.
— Это летуны, — ответил он.
— Я знаю, что это такое.
