Психоисторический кризис - Кингсбери Дональд (читать книги регистрация .TXT) 📗

Когда все было готово, Эрон напечатал на клавиатуре послание на стандартном галактическом. Потом в его мозгу начали взрываться двоичные коды. Это было ужасно. Простое «привет» ощущалось как падение с самолета без парашюта. Послание повторялось снова и снова.

П-р-и-в-е-т. И-с-п-о-л-ь-з-у-й д-л-я о-т-в-е-т-а м-а-т-е-м-а-т-и-к-у. П-р-и-в-е-т…

Когда Эрон больше уже не мог терпеть эту пытку, он погасил все мысли и принялся слушать. Ничего. Отдохнув, снова передал текст и стал слушать. Опять передал. Он стучался в стену камеры своего пленника.

Ответ пришел, когда они с Петунией сели перекусить. В тексте вместо букв использовались символы из математических приложений.

К кому…

Эрон нетерпеливо набрал:

Э-р-о-н О-у-з-а.

Подавив возбуждение, он вновь вернулся к нулевому состоянию Зеноли.

Последовала пауза. Потом генератор символов начал писать поперек поля зрения Эрона радостным золотистым шрифтом:

Ваш доброжелатель рад, что его последний отчаянный поступок не пропал даром. Остаток Хиранимуса Скоджила к Вашим услугам — лишенный, увы, некоторых милых биологических черточек.. Интересно, что мятежный Эрон Оуза еще помнит из психоистории?

Так началось это примечательное общение между двумя разными половинками личностей.

LI

АДМИРАЛ НАНОСИТ УДАР

ГОД 14810-й

Петуния сразу же отобрала у Эрона клавиатуру и принялась разговаривать с отцом. Однако очень скоро Эрон начал молить о пощаде: терпеть эти удары кувалдой по голове было невозможно. Кроме того, ему быстро стало ясно, что бедный Хиранимус так же дезориентирован из-за отсутствия органической части мозга, как был он сам из-за отсутствия пама. Поэтому первые беседы с призраком, хотя и содержали немного обычной болтовни о последних новостях, были в основном посвящены обмену совместимыми протоколами и налаживанию обычного общения. И призраку, и человеку было жизненно важно поскорее найти замену опасному прибору, придуманному Петунией. Кроме того, им надо было прийти к соглашению относительно совместного использования единого пространства персональной памяти, чтобы не стирать друг другу информацию. В целом, общение постепенно налаживалось, хотя шло оно пока на уровне языка, что во много раз медленнее, чем прямой обмен пам — мозг. Это напоминало ситуацию, когда безногий сидит верхом на безруком. Однако хоть и медленный, а прогресс все-таки был. Однажды, когда Эрон занимался на крыше гимнастикой, Хиранимус вдруг радостно вломился в его сознание.

— Я уверен, что вижу что-то слева!

Призрак слеп — он может воспринимать сигнал от органов чувств нового хозяина, но не может расшифровать его и перевести в образы, потому что использует другой код. Похоже на то, как человек, бывший слепым всю жизнь, вдруг прозревает — он видит, но не может сказать, что видит. Скоджил знал разницу между квадратом и треугольником, но не мог увидеть эту разницу.

— Слева от меня Империалист, — сказал Эрон, переводя речь в кодировку, о которой они условились. — Он стоит низко и слегка золотит край облаков.

Язык все еще был мостом — Эрону приходилось переводить в слова то, что видел призрак. Это был чрезвычайно медленный процесс, но не было никакого сомнения, что Скоджил со временем научится видеть глазами Эрона!

Иногда разговаривать оказывалось просто некогда — самой неотложной целью Эрона было разобраться в собственной диссертации. В конце концов, он ведь должен был прочитать объяснительную лекцию этим орелийцам, кто бы они ни были. С помощью нового пама он заново открывал для себя главный труд своей жизни. Эрон мало что помнил о том, как писал его. Впечатление было, что он неожиданно набрел на гениальный труд другого человека и тут же стал горячим сторонником его идей. Впрочем, стиль монографии казался теперь Эрону слегка консервативным. Он был очень благодарен Кону за то, что тот заставил ученика избавиться от неряшливости в изложении — теперь это помогало читать ему самому. Казалось, он неожиданно наткнулся на пачку старых рукописей со стихами и приятно удивился, что почерк вполне различим. Немало помогли и доброжелательно-иронические комментарии Скоджила, который к тому же немало поведал Эрону о событиях его юности и их совместных приключениях.

Однажды Петуния вернулась домой из очередной экспедиции с нефритовым Яйцом астролога.

— Это тебе от папочки!

Она протянула Яйцо Эрону. Он сразу узнал прибор и даже сумел воспроизвести стартовую последовательность нажатий — моторная память в основном контролируется биологическим мозгом. Но Петуния только хмыкнула и гордо продемонстрировала ему новый потайной уровень.

— Папочка работал над этим дни и ночи напролет, даже не мог поиграть со мной!

Это была целая подпольная библиотека психоисторических функций… спрятанных внутри астрологической дребедени. В тот момент Эрон Оуза понял, что был прав — упорная скрытность Братства породила тайную альтернативную культуру мятежных психоисториков. И это лишь один пример. Теория говорила, что среди звезд Галактики их должна быть не одна сотня.

— Ты психоисторик? — спросил он призрака.

— Мы называем себя адептами Смитоса — Тамик Смитос был одним из пятидесяти мучеников.

—  Сколько всего таких приборов?

— Миллионы, но последняя версия седьмого уровня запущена всего пару месяцев назад. Я не знаю, сколько всего таких. Я не занимаюсь распространением.

—  Вы подталкиваете кризис?

— Да. Наша экстраполяция предсказывает, что до него семьдесят — восемьдесят лет.

—  Ваша экстраполяция неверна. Психоисторический кризис уже в самом разгаре. Светлый Разум перешел критическую топозонную поверхность и уже через несколько месяцев результат дойдет до дальних пределов Галактики. Я учился у лучшего топозонного аналитика, но он работал с классической теорией и не заметил кризиса. Кризис уже настал, — повторил Эрон.

— Откуда ты знаешь?

Эрон улыбнулся. Мурек Капор снова проверяет своего всезнайку-ученика!

— Я при этом присутствовал. Здесь, на Светлом Разуме, есть две большие группы, которые хорошо владеют психоисторией, но видят будущее человечества по-разному. Они противодействуют друг другу — и обе проиграют! Первой, самой большой, руководит ректор Джарс Хейнис, второй — адмирал Хаукум Кон, который после моей казни сам уже не чувствует себя в безопасности. Большинство ученых помельче пока даже не подозревают о назревающей войне фракций Братства, но очень скоро они пожалеют, что не живут в классической вселенной, где только один психоисторик — Господь Бог! Ты, стало быть, представляешь третью группу. А я предсказываю, что будут, или уже есть, сотни других!