Т. 03 Гражданин Галактики - Хайнлайн Роберт Энсон (книги онлайн полные TXT) 📗
Он, казалось, был сбит с толку, но быстро нашелся:
— Кип, ты мне нравишься. Ты хороший парень. Но соображаешь туго. Ты ничего не понял.
— Все я понял!
— Нет, — он наклонился ко мне, протянул руку, чтобы положить мне на колено. Я отодвинулся. — Есть кое-что, о чем я промолчал… боялся, что ты подумаешь, что я… ну, зомби или что-то вроде того. Они нас прооперировали.
— Что?
— Прооперировали, — он продолжал, захлебываясь. — Вшили бомбы в головы. С дистанционным управлением, как ракеты. Выходишь за черту… он давит на кнопку — бум! Мозги по стенкам. — Он пошарил у себя на затылке. — Видишь шрам? Волосы уже отросли… но если присмотреться, увидишь; он не мог полностью исчезнуть. Видишь?
Я стал присматриваться. И чуть было не купился — в последнее время пришлось поверить и менее вероятным вещам. Тим отменил мой предварительный вердикт одним коротким выразительным словом.
Джок вздрогнул, взял себя в руки и сказал:
— Не обращай на этого внимания!
Я пожал плечами и отодвинулся. Джок не заговаривал со мной до конца «дня». Меня это устраивало.
На следующее утро меня разбудило прикосновение Джока.
— Вставай, Кип! Вставай!
Я дернулся к своему игрушечному оружию.
— Вон твой нож, у стены. Только он тебе больше не понадобится.
Я подобрал нож.
— Что ты имеешь в виду? Где Тим?
— Ты не просыпался?
— Что?
— Этого я и боялся. Черт возьми, парень! Мне просто нужно поговорить с кем-нибудь. Так ты все проспал?
— Что проспал? И где Тим?
Джок дрожал и потел.
— Они включали голубой свет, вот что. И забрали Тима, — он содрогнулся. — Хорошо, что его. Я думал… Ну, ты заметил, я немного толстоват… они любят упитанных.
— Что ты хочешь этим сказать? Что они с ним сделали?
— Бедный старина Тим. У него были свои недостатки, как и у всех, но… теперь он превратился в суп… вот что, — он снова затрясся. — Они любят суп с кос точкой и все такое.
— Я тебе не верю. Ты хочешь напугать меня.
— Думаешь? — Он оглядел меня с ног до головы. — Может, ты станешь следующим. Сынок, если у тебя хватит духу, возьми этот свой нож для бумаг, подойди к этой конской поилке и вскрой себе вены. Так лучше.
— А ты сам что же? Возьми ножик, одолжу.
Он помотал головой и содрогнулся:
— У меня духу не хватит.
Не знаю, что стало с Тимом. Я даже не знаю, вправду ли сколопендры едят людей (не стоит их называть людоедами. Возможно, мы для них вроде баранины). И испугался-то я не особенно — в моих «контурах страха» давно уже все пробки полетели. И что станет с моим телом после того, как вылетит душа, мне наплевать. Но Джоку это было важно; это был его пунктик. Не думаю, что Джок был трусом; трусы не идут в лунные геологи. Он просто верил в свою теорию, и она его ужасала. Он выдавил, что у него есть особые, неизвестные мне причины тому верить. Он утверждал, что уже побывал однажды на Плутоне, но все его спутники — волонтеры и пленники, обратно не вернулись.
В очередную кормежку — две банки — он сказал, что не хочет есть и предложил мне свою пайку. В ту «ночь» он все сидел, стараясь не уснуть. В конце концов мне пришлось заснуть раньше него.
Я проснулся от одного из тех кошмаров, когда не можешь шевельнуться. Сон оказался правдой; перед этим меня наверняка осветили голубым светом.
Джока не было.
Больше я никогда их не видел.
В какой-то степени я даже скучал по ним… по крайней мере по Джоку.
Стало чуть легче — не надо следить за ними, появилась роскошь вымыться. Однако порядком надоедает мерить шагами одиночную камеру.
У меня не было иллюзий по их поводу. Наберется не менее трех миллиардов человек, с которыми я скорее бы согласился делить заключение. И все же они были людьми.
В Тиме не было ничего располагающего. Он был холоден и жесток, как гильотина. Но у Джока были какие-то начальные понятия о добре и зле, иначе он не искал бы для себя оправданий. Я бы сказал, что он просто был тряпкой.
Однако я не считаю, что понять — значит простить. Если начнешь так думать, дойдешь до сентиментальных соплей по убийцам, насильникам, похитителям людей и совершенно забудешь об их жертвах. Это неправильно. Я буду плакать по людям, подобным Чибис, а не по преступникам, чьими жертвами они становятся. Я скучал по трепотне Джока, но если бы нашелся способ топить таких тварей новорожденными, я взялся бы за такую работу. Тем более таких, как Тим. И если они превратились в суп для чудовищ, об этом я никак не мог пожалеть — хотя, возможно, завтра настанет мой черед.
Может быть, в качестве супа они пережили свой звездный час…
Глава 8
Из бессмысленных размышлений меня вышиб взрыв, резкий треск — грохот басовых — потом вдруг упало давление. Я вскочил — каждый, кто хоть раз в жизни зависел от скафандра, никогда не останется безразличным к резкому падению давления.
Я крикнул:
— Какого черта?
Потом добавил:
— Кто там на посту — проснись, а то мы все тут скоро будем дышать чем-то холодным и разреженным.
Кислорода снаружи нет, в этом я был уверен — точнее, в этом были уверены астрономы, а мне проверять их не хотелось. Потом я сказал:
— Может, кто-то нас бомбит? Надеюсь. Или это землетрясение?
Последнее замечание было не случайным. В той статье из «Сайентифик Америкэн», где говорилось про «лето» на Плутоне, предсказывались «резкие изостатические подвижки» из-за повышения температуры. Говоря по-простому, они намекали на ситуации, когда пора хвататься за шляпу — иначе ее снесет вместе с головой.
Однажды я угодил в землетрясение. Это было в Санта-Барбаре. И сейчас мне не понадобилось много усилий, чтобы вспомнить то, что знает каждый житель Калифорнии, а приезжие усваивают с первого раза: когда земля начинает плясать джигу, выбегай на улицу!
Я не мог выбежать.
Минуты две я проверял, не прибавил ли мне сил выброс адреналина, чтобы подпрыгнуть на восемнадцать футов вместо двенадцати. Нет, не прибавил. Но я еще с полчаса этим занимался да еще ногти обкусывал. И вдруг я услышал свое имя!
— Кип! Эй, Кип!
— Чибис! — заорал я. — Сюда! Чибис!
Тишина протекла вечностью длиной в три удара сердца…
— Кип?
— Я здесь, внизу!
— Кип? Ты в этой яме?
— Да! Ты меня не видишь?
Наверху, на светлом фоне, я видел ее голову.
— Теперь вижу. Ох, Кип, я так рада!
— Тогда что же ты плачешь? Я тоже рад!
— Я не плачу, — прохлюпала она. — Ох, Кип… Кип.
— Можешь помочь мне выбраться?
— Ой… — она осмотрела дыру. — Оставайся на месте.
— Постой! — но она уже исчезла.
Не было ее и двух минут; мне показалось, что неделю. Но вот моя лапушка вернулась, да еще с нейлоновой веревкой!
— Хватайся! — прокричала она.
— Подожди секунду. Как она закреплена?
— Я тебя вытащу.
— Нет! Иначе мы оба окажемся здесь. Найди, куда ее закрепить.
— Я могу поднять тебя.
— Закрепляй! Скорее!
Она снова скрылась, оставив конец веревки у меня в руках. Скоро я услышал слабый голос:
— Готово!
Я крикнул:
— Проверка! — и выбрал слабину. Повис — веревка держала.
— Лезу! — завопил я и с последним звуком этого слова ухватился за край дыры.
Чибис бросилась ко мне, обняла одной рукой, другой сжимая Мадам Помпадур, а я обнял ее. Она оказалась еще меньше и тоньше, чем раньше.
— Ох, Кип, это было просто ужасно!
Я похлопал ее по тощим лопаткам.
— Знаю, знаю. Что делать будем? Где…
Я хотел сказать «Где Сколопендер?», но она разрыдалась.
— Кип… я думаю, она умерла!
Я и так уже был немного не в себе, но тут мозги забуксовали.
— Э-э… Кто?
Казалось, она настолько же удивилась, насколько я растерялся.
— Ну как кто, Мамми.
— Ох, — я почувствовал глубокую печаль. — Но… ты уверена? Она разговаривала со мной до самого конца — а ведь я жив.
— Да о чем ты гово… А, да не тогда, Кип, сейчас.
