Визиты: Осенние визиты. Спектр. Кредо - Лукьяненко Сергей Васильевич (книги без регистрации полные версии .txt) 📗
Мартин покачал головой:
– Нет.
– Однажды ты рассказывал о человеке и его мечте, – сказал ключник. – Я не нахожу глубоких различий между этими историями.
– Это лишь потому, что ты близок ко всемогуществу, – сказал Мартин. – У тебя есть смысл жизни, но нет места для мечты. У аранков есть мечты, но нет смысла. А у людей… у людей есть и то, и другое.
– Радуют ли тебя, Мартин, мечты, которые ты не можешь осуществить, и смысл, который не можешь найти?
– Меня радует, что я умею мечтать и ищу смысл.
– Движение – всё, – задумчиво сказал ключник. – Твой рассказ не окончен, Мартин.
– Он не может быть окончен, – ответил Мартин. – Никогда.
Ключник покачал головой:
– У каждой истории есть свой финал. Здесь грустно и одиноко, путник.
Мартин вздохнул, но ключник продолжал говорить:
– Но я засчитываю твой рассказ условно. Входи во Врата и продолжай свой путь. Но если в следующий раз ты не сможешь закончить эту историю, Врата не будут открыты для тебя.
Мартин оцепенел. Помотал головой, глупо переспросил:
– Ты засчитываешь историю, которая тебе не понравилась?
Ключник молчал.
– Если я не расскажу ее финал, я не смогу вернуться с Мардж?
Ключник молчал.
– Ты хочешь, чтобы я дал ответ, который не смогло найти все человечество?
Ключник налил себе чаю.
Мартин поднялся. Оглядел комнату – одну из многих «комнат для историй» московской Станции.
Возможно, он видит ее в последний раз. Он получил билет в один конец. У истории, которую он опрометчиво стал рассказывать ключнику, нет продолжения!
Мартин посмотрел на ключника.
Ключник поднял глаза. И улыбнулся.
– Я расскажу тебе финал этой истории, – сказал Мартин. – Это будет в мире Дио-Дао, и передо мной будет сидеть другой ключник. Но я знаю, что рассказывать буду тебе. До свидания, ключник.
– До свидания, Мартин, – сказал ключник. – Ищи свой смысл.
В зале ожидания сегодня было накурено и людно. Почти все кресла и диваны оказались заняты. Один диван оккупировала компания молодых людей, изъясняющихся на исковерканном русском языке с примесью не менее исковерканного иврита. Мартин такой тип знал неплохо – это было одно из последних безумных молодежных увлечений. Сидящий в противоположном углу мужчина типично еврейской внешности так подчеркнуто не смотрел в сторону молодежи, что было ясно – ему от парней уже досталось. Разумеется, досталось словесно – на территории Станции никто и никому не мог причинить физического вреда. Судя по напряженным лицам остальных путешественников, парни достали уже всех.
Мартин молча встал у пепельницы и закурил.
Разумеется, молодежь обратила на него внимание. Тут же один встал, подошел, жестом попросил у Мартина сигарету и закурил.
Мартин разговора не начинал.
– Скажите, дорогой, – громко начал парень, – ви знаете Голубые Дали?
– Я бывал на этой планете, – сухо ответил Мартин.
– И они таки действительно вам дали? – бездарно копируя «еврейский» акцент, спросил парень.
– Молодой человек, прекратите паясничать! – не выдержал еврей.
Парень радостно обернулся к нему:
– Что ви говорите? Ви антисемит? Или ви голубой?
Компания на диване радостно заржала. Эти ребята пытались достать окружающих в основном двумя темами – еврейским вопросом и гомосексуализмом.
Евреями они, как правило, не были.
Мужчина поднялся и быстро пошел к парню. Он выглядел достаточно крепким, чтобы навалять щенку по морде… если бы это было не здесь… впрочем, и здесь у парня имелось трое дружков… Мартин перехватил мужчину в двух шагах от его довольно лыбящейся цели. Крепко взял за руку, сказал:
– Возьмите сигарету.
– Я не курю. – Мужчина ответил не сразу, не отрывая от парня ненавидящего взгляда.
– А вы закурите, – попросил Мартин. – Сделайте мне одолжение. Любая физическая агрессия на Станции приведет к вашему исчезновению. Не знаю, куда вы исчезнете, но вас больше никто и никогда не увидит.
Мужчина сглотнул. Кивнул. Взял у Мартина сигарету, и они подошли к пепельнице.
– Так ви гой-лубые поц-аны? – продолжал кривляться юноша.
До Мартина даже не сразу дошло, что происходит. Парень провоцировал! Мартина, еврея, всех остальных, ожидающих своей очереди на прохождение Врат! Компании очень хотелось посмотреть, как кто-то исчезнет.
– Агрессия на Станции запрещена, – повторил Мартин скорее себе, чем молодому подонку или его жертвам.
– Стыдно, – коротко сказал ему еврей, неумело затягиваясь. – Вот за них… стыдно.
– Вы не стыдитесь, – попросил Мартин. – И не обижайтесь. Вы бы их пожалели лучше. Им же придется отсюда выйти.
И рано или поздно они наткнутся на того, кто не поймет их специфическое чувство юмора. А на колониальных мирах нравы простые.
– О чем вы, гой-лубые? – продолжал парень.
– Видите, он начинает повторяться, – заметил Мартин. – Подобный стиль поведения существует лишь в Сети, где нет опасности получить по физиономии. Сейчас ребятам кажется, что они нашли еще одно место для безопасных издевательств над окружающими – Станции. Но за вход на Станцию надо платить. И игра словами здесь им не поможет.
– Таки вы антисемиты! – тупо повторил парень. – Да?
Мартин посмотрел на него еще раз. Попытался – как обычно это делал с фотографиями клиентов – представить себе душу человека, его внутренний мир, его мечты… смысл его жизни. Слабые места. Комплексы. Все те крошечные невидимые пружинки, что движут человеком.
У Мартина получилось.
Он заговорил. Так, как стал бы говорить перед ключником, убеждая того в ценности только что выдуманной истории.
Только теперь ему надо было убедить парня.
Мартин не сказал ни одного бранного слова. И даже не стал играть словами – чего тот наверняка ждал.
Но, видимо, Мартину удалось задуманное. Парень побагровел, прошипел что-то нечленораздельное и замахнулся…
До лица Мартина долетел порыв ветра от кулака. Сам кулак исчез, как и его хозяин.
Троица на диване остолбенела.
– Это именно так и происходит, – любезно объяснил Мартин. – Вам не делают предупреждений. Вам все объясняли заранее… дорогие.
– Черт… – сказал мужчина. На лбу у него проступил пот. – Черт…
– На его месте должны были быть вы, – сказал Мартин. – Или я.
– Вы его подставили, – тихо сказал мужчина.
– Да, я его подставил, – согласился Мартин. – Мне кажется, это справедливо.
– Ты козел! – завопил один из дружков исчезнувшего, враз теряя наигранный акцент и забывая коверкать слова. – Сволочь, паскуда!
– А ты меня ударь, – предложил Мартин.
– Мы тебя найдем, куда бы ты ни отправился! – смешно подпрыгивая на диване, но не решаясь встать, кричал парень.
– Факью, – сказал Мартин. – Он же Мардж. Родной мир дио-дао. Милости прошу. Но учтите, что по их законам убийство половозрелого существа не является преступлением. А я всегда соблюдаю местные законы.
– И вы готовы их убить? – тихо спросил еврей. Похоже, несмотря на весь свой гнев, он не желал парню такого конца… и теперь не знал, как держать себя с Мартином.
– Защищаясь – да, – признался Мартин.
– В убийстве врага нет ничего постыдного, – донеслось от двери. Мартин обернулся.
В проеме стоял геддар. Высокая фигура, уши-полукружия, разнесенные слишком далеко глаза, темно-серый нечеловеческий цвет кожи… Чужих трудно различать, но Мартину показалось, что это лицо ему знакомо.
– Мы встречались? – спросил Мартин.
– Библиотека, – коротко ответил геддар, и Мартин узнал его окончательно. Кадрах, друг Давида. Разумеется, тот факт, что Мартин знал имя геддара, не давало ему оснований произносить его вслух, и Мартин лишь кивнул:
– Да, я помню тебя.
Шелестя пышными оранжево-синими одеяниями, геддар мягкой походкой подошел к нему. В зале притихли все – и молодые обалдуи, и нормальные путешественники.
– Когда тебя оскорбляют словами, не стоит доставать меч, – продолжил геддар. – Надо убить врага словами. У тебя получилось. Я восхищен.
