Дюна: Дом Атрейдесов - Герберт Брайан (читаемые книги читать .TXT) 📗
– Ад Вермиллиона, – крикнул Ромбур, – Лето, они думают, что это сделал ты!
Гават со всех ног бросился к панели защиты.
– Тлейлаксы направили на тебя заряженные стволы, мой герцог!
Лето включил канал связи и снял все коды. Должен звучать открытый текст. Мысли спрессовались и следовали одна за другой с быстротой, поразившей его самого: ведь он не был ментатом, способным на скоростное мышление. Это было как во сне, когда видения следуют друг за другом с потрясающей быстротой, или как это бывает перед смертью, когда в считанные мгновения перед внутренним взором человека пролетает вся его жизнь. Это слишком мрачная мысль. Надо искать выход из положения.
– Внимание! – крикнул он в микрофон. – Говорит герцог Лето Атрейдес. Мы не атаковали корабли тлейлаксов, я отметаю любые обвинения.
Он знал, что ему никто не поверит, что никто не успокоится так быстро, чтобы предупредить развертывание полномасштабной войны. Но через мгновение он уже знал, что надо делать.
В его мозгу прошли видения из прошлого, он вспомнил деда по отцовской линии – Кеана Атрейдеса, который сейчас смотрел на него с надеждой, которая была так ясно написана на изборожденном морщинами лице этого, так много повидавшего в жизни, человека. В его ласковых серых глазах, таких же, как у Лето, таилась сила, которую часто не замечали враги, к большому для них прискорбию.
Если бы я мог стать таким же сильным, как мои предки…
– Не стреляйте, – обратился он к тлейлаксианскому капитану, надеясь, что его услышат и на других кораблях.
Вот в его мозгу возник еще один образ: его отец, старый герцог Пауль Атрейдес. У него зеленые глаза, но они так же ласково, как глаза деда, смотрят на него. В этом видении отец был в том же возрасте, что и Лето. В долю секунды он увидел и своих ришезианских родственников, дядей, теток, двоюродных братьев, слуг, чиновников и генералов, которых они привезли с собой. У всех них были совершенно пустые глаза, они отчужденно смотрели на Лето, словно все они были частями одного организма, который просто оценивал его действия и выжидал какого-то момента. В выражении их лиц не было ни любви, ни одобрения, ни ненависти, ни презрения – там было ничто, словно Лето действительно совершил преступление и перестал существовать.
Вот появилось и исчезло насмешливо-презрительное лицо матери.
Не верь никому, подумалось Лето.
Его охватило отчаяние, сопровождавшееся невероятным чувством собственного одиночества. Глубоко внутри своего существа он вдруг обнаружил некое пустое место, там стоял другой Лето Атрейдес и бесстрастными серыми глазами наблюдал за поведением настоящего Лето. Там, внутри, было холодно, и он содрогнулся.
Быть вождем – значит быть одиноким.
Пресечется ли на нем род Атрейдесов сейчас, в этот решающий час, или он родит детей, чьи голоса присоединятся к голосам других Атрейдесов, которые жили со времен древних греков? Он прислушался к голосам внутри себя и не услышал там детских голосов. Сплошная какофония звуков!
Обвиняющие глаза продолжали смотреть не отрываясь.
Лето заговорил сам с собой. Правление – это обоюдная защита: ты заботишься о народе, а он процветает или идет на смерть по первому твоему слову.
Образы и голоса исчезли, мысли стали холодными и четкими.
Прошло не больше секунды, все видения пронеслись в мозгу с быстротой молнии. Сейчас Лето знал, что надо делать, невзирая на возможные последствия.
– Активировать поле! – крикнул он.
Раббан испытал немалое удивление, всматриваясь в наблюдательный экран, спрятанный в чреве внешне невинного фрегата Харконненов. Он начал метаться от одного борта к другому, выглядывая в иллюминаторы, пока, раскрасневшись и тяжело дыша, не остановился перед дядей. Робкий, хотя и возмущенный пилот тлейлаксов не успел открыть огонь до того, как вокруг фрегата Атрейдесов возникло защитное поле.
Но ставить поля запрещалось правилами Гильдии, потому что они мешали навигатору впадать в транс и разрушали поля свернутого пространства. При включенных защитных полях двигатели Хольцмана перестают правильно функционировать. Раббан и барон приглушенно выкрикивали проклятия.
Лайнер вздрогнул и выпал из свернутого пространства.
В кабине навигатора, расположенной в самом верху лайнера, ветеран, ведущий корабль, вдруг почувствовал, что его транс буквально крошится на куски. Мозговые волны начали преломляться, замыкаться на себя, выходя из-под контроля.
Двигатели Хольцмана ревели на пределе своих возможностей, но свернутое пространство дыбилось, как волнующееся море, теряя устойчивость. Что-то случилось с кораблем. Навигатор попытался повернуться в своем баке, наполненном парами меланжи, но перепончатые руки и ноги отказывались повиноваться. Впереди была темная пустота.
Массивный корабль сбился с курса и вновь оказался в реальной вселенной.
От резкого толчка Ромбур упал на покрытый ковром пол каюты. Лето успел ухватиться за поручень, а ментат Гават сумел каким-то непостижимым образом устоять на ногах. Лето мысленно молился. Он и его отважный экипаж мог только надеяться, что от включения поля на борту лайнера не вспыхнет новая звезда.
Туфир Гават стоял за спиной Лето непоколебимо, как дерево, сохраняя равновесие одной только силой воли. Учитель впал в транс, анализируя информацию, хотя было непонятно, какую пользу можно сейчас извлечь из его ментатских проекций. Видимо, вопрос о том, какова вероятность масштабной катастрофы или столкновения с небесным телом вследствие включения защитного поля, был настолько сложен, что для этого требовалось выполнить немыслимое количество вычислений.
– Первичная проекция, – сказал ментат после долгого молчания. Он облизнул свои ярко-красные губы. – Мы выброшены из свернутого пространства совершенно случайным способом, вероятность столкновения с небесным телом составляет одну возможность на…
Фрегат снова бросило в сторону, что-то с грохотом упало на нижней палубе, и Гават снова впал в свой глубокий транс.
Ромбур поднялся на ноги, поправил телефоны на своей взлохмаченной голове.
– Активировать защитное поле на движущемся лайнере – это приблизительно такое же безумие, как стрелять на его борту. – Он расширенными глазами посмотрел на друга. – Но сегодня вообще какой-то сумасшедший день.
Лето склонился над панелью управления, что-то поправил.
– У меня не было иного выбора, – сказал он. – Теперь я ясно это вижу. Кому-то было очень надо создать впечатление, что именно мы атаковали корабль Тлейлаксу, этот инцидент должен был привести к большой войне между фракциями Ландсраада. Я как наяву вижу, как снова разгорается старая вражда. И линия фронта проляжет здесь, на лайнере.
Он вытер со лба холодный пот. Это была интуиция, понять это умом мог только ментат.
– Я должен был остановить это немедленно, Ромбур, пока события не приняли необратимый характер.
Беспорядочные движения лайнера прекратились. Шум стих. Гават очнулся от своего транса.
– Вы правы, мой герцог. На борту лайнера находятся представители почти всех Домов, которые следуют на коронацию и свадьбу императора. Если здесь разгорится сражение, то оно потом распространится на всю Империю, начнут созываться военные советы, армии приведут в боевую готовность, планеты станут принимать ту или иную из противоборствующих сторон. Появятся, причем неизбежно, новые фракции, которые разрастутся, словно побеги дерева джакаранда. По смерти императора Эльруда союзы зашатались, Дома ищут для себя новых преимуществ.
Лето бросило в жар, лицо его покраснело; сердце билось в груди, как молот.
– По всей Империи тлеют пороховые погреба, и один из них сейчас находится здесь. Я бы предпочел, чтобы этот лайнер погиб со всем своим содержимым, потому что альтернатива еще более страшна. Столкновения во всех уголках Империи. Миллиарды погибших.
– И это устроили мы? – наивно спросил Ромбур.
