Эликсир жизни (Книга забытой фантастики. Том I) - Фоменко Михаил (читаем книги онлайн бесплатно без регистрации .txt) 📗
Население Земли быстро идет на убыль, и я боюсь, что ближайшее тысячелетие увидит безжизненную планету, несущуюся в мировом пространстве. По-видимому, ничто не спасет нас.
V
Год 3928-й
(Натано, автор первой главы, продолжает свой рассказ).
Мой предок Танор, живший тысячу лет назад, судя по рассказам моего прадеда, был выразителем пессимистического отношения к судьбам человечества. Но в наши дни состояние общего отчаяния достигло еще большей степени. Мир понемногу умирает от добровольно взятой на себя тоски.
Перечитывая дневники своих праотцев, восходящие даже к эпохе существования насекомых, я вижу, что все мои предки с сентиментальной настойчивостью придерживались всего, что в стародавние времена составляло обаяние жизни.
Если бы мои современники догадались, какие мысли зарождаются во мне при изучении прошедших веков, они едва ли отнеслись бы ко мне снисходительно. Но мой шлем изолирует эти мысли от внешнего мира, и я часто предаюсь своим мечтам и перебираю доставшиеся мне по наследству реликвии далекого прошлого.
В одну из таких минут я сделал поразительное открытие.
Несколько месяцев назад я нашел в своей фамильной коллекции золотой ящик, имеющий фута два в длину, полтора в ширину и один в глубину. Я снял крышку. Внутри ящик оказался перегороженным на множество квадратных отделений, наполненных миниатюрными частицами различной величины, цвета и строения. Песок? Нет, это что-то другое. Питательные таблетки? Но, съев несколько крупинок, я убедился, что коэффициент питательности их ничтожен по сравнению с продуктами наших лабораторий. Загадка!
Я уже готов был закрыть ящик и поставить его на место, успокоившись на мысли, что один из моих сентиментальных предков сохранил для потомства вещь, не могущую принести никакой пользы, как вдруг мой карманный радиоприемник загудел, и из крошечного прибора раздался голос моего друга Стентора, диктора междупланетной радиостанции.
— Если ты свободен и будешь дома, я прикачу сейчас к тебе, — сказал Стентор. — У меня есть интересные новости.
Я изъявил согласие, тем более, что мне хотелось поделиться своей находкой с этим другом, которого я любил больше всех на свете. Однако, до его прихода я спрятал ящик, решив сообразовать свои действия с тем оборотом, какой должен будет принять наш разговор. И хорошо, что я так сделал, потому что Стентор был настолько увлечен важностью своих новостей, что едва ли сразу обратил бы должное внимание на мое открытие.
— Ну, рассказывай, какие у тебя интересные новости? — спросил я после того, как мой приятель с удобством расположился в креслах.
— Попробуй угадать, — ответил он, подзадоривая меня своим равнодушием.
— Что-нибудь насчет Марса или Венеры? Весточка от наших соседей?
— Ты бы должен сообразить, что речь не может идти о самодовольных марсианах, — возразил мой друг. — Но венерианцам предстоит решение серьезнейшей задачи. Ты знаешь, у них все тот же тревожный вопрос, который волновал их еще сорок лет назад, когда удалось впервые установить междупланетную радиосвязь. Вероятно, ты не забыл, что во втором своем сообщении они говорили нам о непрестанной войне с насекомыми, которые у них уничтожают почти всю растительную пищу? И вот в прошедшую ночь, когда минул час радиовещания, я к немалому своему изумлению услышал голос венерианского диктора. Он предлагает нам организовать научную экспедицию на Венеру, чтобы помочь населению злополучной планеты покончить с проблемой насекомых так же, как мы разрешили этот вопрос у себя. По его словам, марсиане совершенно не хотят отзываться на их просьбы о помощи, но он рассчитывает на полное содействие и сочувствие со стороны жителей Земли, которые так еще недавно нашли выход из подобного же положения.
Новость, сообщенная мне Стентором, ошеломила меня.
— Но ведь венерианцы в деле механических достижений опередили нас, — возразил я, — хотя и отстали от нас в биологических науках. Им гораздо легче было бы осуществить междупланетный перелет, чем нам.
— Правильно, — согласился Стентор. — Но если мы хотим дать им реальную помощь в деле освобождения их мира от всеистребляющих насекомых, мы должны сами отправиться на Венеру. Последние сорок лет показали, что мы не можем вывести их из беды одними словесными инструкциями.
И вот этой ночью, — продолжал Стентор все с большим и большим воодушевлением, — Энайона, глашатай венерианской радиостанции, сообщил мне, что их ученые подошли к практическому осуществлению междупланетного телевидения. В случае успеха, это необычайно облегчит наши сношения и даже может исключить необходимость в междупланетном путешествии, к которому пришлось бы приготовляться, я думаю, несколько сот лет.
— Да, телевидение, столь обычное и у нас и на Венере, — сказал я, — до сих пор казалось невозможным через междупланетную пустоту. Но если оно осуществится, то, конечно, только по инициативе венерианцев, хотя они и будут беспомощны без нашего дружественного содействия. А в благодарность за часто получаемые от них указания в области механических усовершенствований мы, по справедливости, должны всякими мерами помочь им освободиться от насекомых, угрожающих их существованию. И я думаю, что посредством радио и телевидения это будет легче сделать, чем посредством междупланетного путешествия.
— Я с тобой согласен. И надеюсь, что наша помощь будет оказана им в ближайшее время. С тех пор, как я принял должность междупланетного диктора, я полюбил венерианцев за их открытую, товарищескую душу. Впечатление, которое производит на меня их диктор Энайона, составляет резкий контраст с самодовольной кичливостью марсиан.
Наша беседа продолжалась еще некоторое время, и только когда Стентор собрался уходить, я коснулся вопроса, на котором были сосредоточены мои мысли.
— Я хочу кое что показать тебе, Стентор, — сказал я.
И я принес из соседней комнаты драгоценный ящик.
— Полюбуйся-ка на эту реликвию, когда-то принадлежавшую моему предку Дельфэру, тому самому, при жизни которого последнее насекомое — жук — было поймано и посажено в клетку. Судя по личным записям в дневнике Дельфэра, он отдавал себе полный отчет в том, что он жил в знаменательное время, на переломе двух эпох, и, в отличие от большинства своих современников, сохранил в своей душе некоторые чувства, передавшиеся, как историческое наследие, и будущим поколениям. Взгляни, друг мой, что он сберег для потомства.
И, поставив ящик на разделявший нас стол, я приподнял крышку, чтобы показать Стентору таинственные крупинки.
Лицо Стентора представило красноречивую картину изумления. Естественно, что мысли его остановились на тех же догадках, к которым раньше пришел и я, только к перечню возможностей он добавил еще «единицы атомных сил». Наконец, он в недоумении покачал головой.
— Как бы то ни было, он не стал бы хранить эти крупинки, не имея определенной цели, — сказал он. — Ты говоришь, что старик Дельфэр жил в тот век, когда были уничтожены насекомые? Но что это был за человек? Не из тех ли, что любили подстраивать разные шуточки?
— Ничуть ни бывало, — возразил я, чувствуя себя несколько обиженным. — По всему видно, что он был серьезный человек; работал он на кислородной станции и принимал активное участие в войне между людьми и насекомыми.
Вдруг Стентор нагнулся, насыпал некоторое количество крупинок себе на ладонь и — с истерическим воплем швырнул их в воздух.
— Да знаешь ли ты, что это такое? — вскричал он, дрожа всем телом.
— Нет, не знаю, — ответил я, стараясь сохранить свое достоинство.
— Зародыши насекомых! — крикнул он в ужасе и бросился к дверям.
Я поймал его на пороге и силой втянул назад в комнату.
— Слушай, — сказал я решительным тоном, — никому ни слова об этом! Понимаешь? Я всеми способами проверю твое предположение, но я не хочу огласки и общественного вмешательства.
Сначала он не соглашался, но наконец уступил.
— Я буду производить опыты, — сказал я, — и если твоя догадка оправдается, попробую устроить инкубатор под строжайшим контролем.
