Ковчег 47 Либра - Штерн Борис Гедальевич (книги полностью бесплатно .TXT) 📗
Чуй Дзе Тай («Женьминь жибао»): Сколько может стоить такой проект, и откуда возьмутся соответствующие средства?
Р. Д.: Стоимость очень трудно оценить, поскольку требуются технологии, которых еще нет. Порядок величины — где-нибудь триллион долларов. Может быть и больше. Это годовой бюджет средней страны. Много, но для всей цивилизации не так уж и ощутимо. Другое дело, что нет механизма, как аккумулировать эти деньги. Ни одна страна не может позволить себе таких трат. Только все вместе, но нет ни организации, ни прецедента для такой «складчины». Поэтому мы рассчитываем на чудо и, чтобы оно в конце концов произошло, начинаем действовать в полную силу с теми незначительными средствами, которые у нас есть.
Кадзухико Като («Ёмиури симбун»): Вы сказали, что компьютер выберет место посадки. По каким критериям он будет его выбирать?
А. С.: Спасибо за вопрос. Первый критерий — близость к океану. Соленый океан — источник элементов для производства роботов и конструкций. Мы не сможем привезти все необходимое — надо произвести его на месте. Материалов нужно немного по количеству, но много видов. Значительная часть нужных веществ есть в морской воде, причем извлекать их сравнительно просто. Кроме того, океан — первая среда для посева флоры. Второй критерий — близость реки. Нужна пресная вода. Особенно хорошо, если река течет с гор. Тогда в ее наносах должно быть много нужных минералов, руд, вплоть до урановой. Кроме того, место должно быть безопасным — достаточно высоким, чтобы избежать затопления, грунт — достаточно прочным, лучше скальным, чтобы избежать эрозии. Район должен быть сейсмически пассивным, вдали от характерных вулканических цепей. Лучше всего подходят умеренно низкие широты. У нас дома достаточно подобных мест — программу выбора участка вполне можно тренировать на земной поверхности.
Джан Нарлигар («Таймс оф Индиа»): В данное время истеблишмент большинства крупных стран придерживается политики цивилизационного гомеостаза. Не считается ли вы, что ваш проект противоречит этой идеологии, и в случае реализации разрушит с таким трудом поддерживаемый гомеостаз?
А. С.: На этот вопрос наш ответ будет самым коротким: да, считаем. Да, разрушит.
В зале на несколько секунд воцарилась тишина, и было непонятно, чем она закончится. Вопреки всем ожиданиям, закончилась она нарастающими аплодисментами.
— Что же, на этой оптимистической ноте я предлагаю закончить вопросы и перейти к кулуарному общению, — заключил ведущий. — Давайте еще раз поблагодарим выступавших.
После пресс конференции к организаторам подошел парень лет тридцати пяти с буйной черной шевелюрой.
— Роб Ваксман, научный сотрудник ЦЕРНа, хотел бы завербоваться к вам в команду.
— Ну, рассказывайте, кто вы есть.
— Всю жизнь работал с разнообразными данными, в чем достиг изрядного профессионализма. Физика и астрофизика высоких энергий. Интересные данные кончились, но я нашел себе хобби в области искусственного интеллекта. Я бьюсь над задачей с условным названием «реплика человека». Например, вас донимают журналисты с просьбой дать интервью. Вы даете десяток интервью, и вам это жутко надоедает. Тогда вы даете запись этих интервью мне, я задаю вам дополнительную серию вопросов, после чего формирую вашу реплику — своеобразную базу данных, с которой работает довольно хитрый софт, сочетающий обычные коды и тренируемые нейронные сети. Когда к вам обратится одиннадцатый журналист, вы соедините его по видеоканалу не с собой, а с репликой. Она воспроизведет ваши ответы на его вопросы так, что он не поймет, что имеет дело не с живым человеком, а с моделью человека. Ваша логика, ваши интонации, ваши типичные дефекты речи — все будет адекватно и к месту воспроизведено на основе того, что вы наговорили раньше. Это будет не нарезка из ваших слов. Это, грубо говоря, будет именно ваша модель. Журналист будет доволен, и вы будете довольны, посмотрев или прочитав интервью. Но это в порядке шутки.
Конечно, все несколько сложней. Есть «скелетная реплика» — что-то вроде обобщенной модели коммуникаций человека. Потом, когда к ней добавляются ваши разговоры, высказывания, реакция, модель начинает приобретать ваши черты. Конечно, десятком интервью здесь не отделаться — нужны месяцы чистого времени записей, чтобы реплика стала похожа на вас. Это серьезный труд. Чем больше разнообразного материала будет записано, тем больше будет сходство. Одного знакомого я уже обманул, подсунув в ответ на телефонный звонок свою реплику вместо себя. Знакомый ничего не заподозрил. Можно сказать, пройден тест Тьюринга, правда, пока лишь в расслабленной трехминутной беседе. А сегодня я наконец понял, зачем все это нужно.
Реплика может работать через тысячи лет, когда оригинала давным-давно нет на белом свете. Реплика заботливых родителей сможет воспитывать малыша, появившегося на свет через двадцать тысяч лет в шестидесяти световых годах, не важно — в виде голограммы или образа на экране.
— Достаточно. Напомните, как вас зовут.
— Роб Ваксман.
— Не могли бы вы слетать к нам в Монголию и выступить на семинаре? Все оплатим. Только, пожалуйста, лично. С вашей репликой еще успеем пообщаться.
— Хорошо, в Монголию, так в Монголию. Явлюсь собственной персоной, а реплика будет отвечать на вопросы после доклада.
— Что ж, у нас уже есть Рыжий Ваксман, теперь будет и Черный…
— О, смотрите, там, кажется, еще несколько потенциальных рекрутов хотят пообщаться…
— Похоже, мир начал меняться, — сказал Роланд.
— Да, — согласился Алекс, — увидеть столько осмысленных лиц в одном месте я никак не ожидал. Что-то и вправду меняется.
— Сидим мы в своей резервации и ничего не видим оттуда. Если и выбираемся, то галопом. Вот и не заметили важных перемен, — добавил Джин.
Все трое ошиблись. Мир как таковой не менялся. Просто в нем начала кристаллизоваться тончайшая прослойка, которая изменит мир лет через 20–30. Ее-то они и увидели в конференц-зале ЦЕРНа.
Нам всегда интересно, как аукаются в мире наши действия и заявления, и мы лезем в Сеть, выковыривая там высказывания и комментарии в свой адрес, радуемся и огорчаемся. В этом нет ничего предосудительного, человек должен чувствовать обратную связь. Мы лезем в Сеть и чаще всего разочаровываемся — не тем, что реакция на нас отрицательна, а тем, что она слабая. Обычно слабоположительная. Именно это и обнаружили наши герои через несколько дней после пресс-конференции, просматривая упоминания о ней. Крупные информационные агентства лишь одной строкой упомянули сам факт мероприятия, несмотря на то, что их корреспонденты были в зале и даже задавали вопросы. Видимо, с их точки зрения информационный повод оказался слабоват.
— Камень, кинутый нами в болото, оказался слишком маленьким, — подытожил Алекс.
— Или болото слишком вязким, — добавил Роланд.
— Просто вы бездарно провели пресс-конференцию, — выдвинул свою версию Хосе. Впрочем, если бы вы провели ее замечательно, результат был бы тот же, поскольку мир бездарен сам по себе как таковой.
— Ну так я и говорю — болото! Но в этом болоте водятся чудесные экземпляры. Вот письмо пришло на публичный ящик Ковчега от школьника. Зачитать?
— Давай, может быть, развеемся немного.
— «Дорогие профессора Александр Селин, Роланд Вольф и Юджин Куни!
Меня зовут Уильям Пак, я учусь в девятом классе средней школы города Стамбула. Прослушав Вашу пресс-конференцию, я твердо решил посвятить свою жизнь “Ковчегу”. Я увлекаюсь физикой, математикой и биологией. Школа у нас плохая, но я много занимаюсь самостоятельно. Научился дифференцировать и брать простые интегралы. Сейчас тренируюсь решать обыкновенные дифференциальные уравнения на компьютере. Изучил специальную теорию относительности, умею решать задачи по релятивистской механике с помощью четырехвекторов. У меня к вам вопрос: куда мне лучше поступать через два года, чтобы потом наверняка устроиться на работу по “Ковчегу”? Я бы начал готовиться к поступлению прямо сейчас. Также я буду читать литературу по проекту и думать, чем именно займусь в будущем.
