Столпы вечности - Бейли Баррингтон Дж. (библиотека электронных книг TXT) 📗
Они оба могут оказаться тебе полезны.
Он развернулся.
— Ты на Сарсусе случайно не странствующую планету ищешь?
Ромри сухо взглянул на него.
— Ну да. И у меня координаты есть.
— Ложные?
— Наверняка. Но откуда мне знать? Я их раздобыл в Иридане.
— Значит, ложные. Почти наверняка подделка. — Вооз повернулся к Мэйси. — А ты?
Она откинула голову.
— А чего я могу искать, кроме смерти, с таким страстным к ней устремлением?
Вооз ждал. Она сдалась.
— Ну ладно. Не во мне дело, мне на все начхать. Я принадлежу человеку по имени Радапьце Обсок. Я часть его коллекции. Он хочет высадиться на Мейрджайне. Он за это все отдаст.
Вооз извлек наиболее существенную информацию из ее кратких загадочных ремарок.
— Ты принадлежишь ему? Поэтому хочешь умереть?
— Возможно. Я с ним долго живу. Я просто устала.
— Твоя воля к жизни истощена невоздержанностью в чувствах.
— Возможно. Впрочем, я создана для наслаждения, а не для власти, как ты.
Было ясно, что она его неправильно понимает, но в ее ситуации это простительно.
Вооз изучил их обоих. Они явно не пара.
— Не исключено, что нам имеет смысл поработать вместе.
Ромри преодолел испуг, изумление и недоверие, а теперь лишь озадачился.
— Но как?
— Ты должен отдавать себе отчет, что высадка на Мейрджайне без предварительного знания его характеристик и положения очень сложна. Мы рискуем объявить все версии координат, циркулирующие в Уайлдхарте и других местах, ложными; действительно, в таких обстоятельствах едва ли возможно отличить подделку от настоящих данных. Нужны особые таланты, чтобы проверить их подлинность. Вероятно, с этим мог бы справиться детектив...
— Обсок уже нанимал сыщика, — сказала Мэйси. — Это не дало никаких результатов.
— Ну и что за особые таланты тебе нужны, — кисло поинтересовался Ромри, — и почему ты думаешь, что мы ими обладаем?
Вооз стоял в молчании. Ответа у него не было.
— Может, ты будущее умеешь читать? — настаивал Ромри.
Вооз серьезно покачал головой.
— Никоим образом.
— Я умею, — сказал Ромри.
Вооз внимательно наблюдал, как Ромри лезет в ящик столика у кровати.
— Я читаю будущее по ним, — сказал Ромри. — И прочту его сейчас.
Он вытащил колоду карт и, быстро перетасовав, выложил десять из них на столик.
— Вопрос, стоящий передо мной, несложен: примкнуть к тебе или нет? — Тощее лицо Ромри напряглось. — Утвердительный ответ — сумма очков выше средней, отрицательный — ниже.
Подсчитав карты, он вскинул голову.
— Ну что ж, ответ явно утвердительный; сто одно. Похоже, мы партнеры, кто бы ты ни был. А кто ты, черт подери?
— Я капитан Иоаким Вооз.
— Кораблеводец?
— Да. — Вооза карты заинтересовали. Взглядом попросив у Ромри разрешения, он подошел осмотреть их.
— Это карты столпников, — сообщил Ромри.
Вооз повертел карты в руках.
— Не столпников, — возразил он. — Это искаженная колода, замутненная оккультным влиянием.
Вариантов исходной колоды столпников существовало много (а та свой черед была реконструкцией карт глубокой древности, восходивших к донаучным временам), и разрабатывали их, как правило, экзотические философские общества или секты. Эта колода была довольно типичной. С художественной точки зрения — работа превосходная, но картинки изменены, сдобрены дополнительной символикой, зачастую ошибочной, затемняющей большую часть кропотливо воплощенного изящества оригиналов. К примеру, Жрица — простая, но невероятно могущественная фигура столпничьей колоды — оказалась окружена множеством дополнительных символов: они были в ее волосах, в правой руке, под левой ногой. Символы несли отпечаток аберрантного оккультизма секты создателей колоды и, безусловно, имели определенный смысл в рамках предложенной ими интерпретации. Но столпнику они не говорили ничего.
— Итак, ты основываешь свои поступки на воле случая? — спросил он у Ромри. — Для этого достаточно было бы бросить кости.
— Не на воле случая, да нет же. — Ромри покачал головой. — Это не обычная колода карт. Посмотри внимательно на материал. Это адпланты.
— Во всех картах они есть — например, в этих. — Вооз медленно извлек свою колоду. — Чтобы картинки менялись.
— Нет-нет, я не о том говорю. Они полностью состоят из адплантов.
Карты имели покрытие вроде слюдяного. Как и утверждал Ромри, они были сделаны из адплантов. Будто кремниевые кости.
— Эти карты волшебны, — сказал Ромри. — У них мистические свойства. Они реагируют на события вокруг. И никогда не ошибаются. Вообще-то они даже могут создавать новые события.
— Угу, если ты достаточно непредусмотрителен, чтобы во всем ими руководствоваться, — отозвался Вооз.
Он признал, однако, что карты наделены своеобразным шармом. Даже аберрантная символика каким-то образом придавала им таинственной основательности. Он напомнил себе, что карты изготовлены одной из экзотических сект, а эти, блуждая по окольным тропам и потайным маршрутам мысли, порою совершали удивительные открытия.
Тем не менее полученное Воозом образование вынуждало его отнестись к заявлениям Ромри скептически, и он поджал губы.
Впрочем, корабль за последние дни наверняка неоднократно наблюдал за этим человеком, обшаривая город шпионскими лучами; если корабль отнесся к его привычке искать у карт божественного откровения (истинные столпники полагали ее банальным суеверием) всерьез, значит, и Вооз тоже.
Ромри начал одеваться. Вооз развернулся к женщине.
— А что может нам дать этот твой Обсок?
— Он? — Она закатила глаза к потолку. — Ну, деньги. Он богач. У него тут здоровенная яхта на орбите, причем основательно вооруженная. Наверное, она даже с тем правительственным крейсером сдюжит, который сюда летит.
— Ты устроишь мне встречу с ним?
— Если тебе кажется, что ему будет с нее прок.
Вооз кивнул. Ему подумалось, что за последние несколько минут обстоятельства жизни всех троих резко переменились. Ну да, впрочем, люди в современном мире привычны к быстрым переменам обстоятельств.
Радальце Обсок был высок и сутулился, глаза торчали навыкате. Нос маленький, крючковатый, совсем как совиный клюв, и такой же маленький тонкогубый рот.
Облик его составлял странный контраст с рыжеволосой чувственной Мэйси Мир, как ее представили Воозу. Проникнуть в суть их связи, впрочем, было нетрудно. Она у Обсока числилась девушкой для развлечений, на постоянном контракте.
Однако наслаждение получала только она. Обсок чувственным нравом не отличался; он был коллекционером, а страсть его носила чисто интеллектуальный характер, так что заиметь в коллекцию женщину с непревзойденными способностями к эротике он счел для себя обязательным. Таланты Мэйси обеспечивал кремниевый скелет, а Обсок черпал удовольствие в лицезрении ее сексуальных контактов — с чем (у Обсока имелся полный набор сексуальных игрушек) или кем, а хоть бы и сама с собой, Обсока не занимало. Вооз сомневался, что коллекционер хоть раз ее сам взял.
Обсок многое коллекционировал, но истинной страстью пылал к драгоценным камням. Он срывался на крики восторга, повествуя Воозу о них. Он заявил, что в его коллекции присутствуют образцы всех, кроме одной, разновидностей драгоценных камней по всем мыслимым классификациям, общим числом девять тысяч тридцать четыре, включая крупнейший из когда-либо найденных естественных алмазов, весом более полутонны (и представлявший чисто коллекционную ценность, поскольку синтетическим путем были доступны алмазы идеальной чистоты весом до двадцати тонн). Низкотемпературное хранилище Обсока вмещало полный комплект соответствующих драгоценностей, в том числе редчайшие кристаллические модификации льда невероятной красоты, возникающие лишь в специфических условиях изолированных бессолнечных планет (и куда более дорогие, чем полутонный алмаз). У него имелся технециевый сапфир импактного происхождения — один из всего двух известных. Его коллекции не было цены. Она была уникальна. Он завещал сохранить ее в неприкосновенности после своей смерти и сомневался, что у кого-нибудь когда-либо хватит денег выкупить ее полностью. В таком случае собрание Обсока, очевидно, перейдет в собственность эконосферы к вящей славе оной.
