На пороге - Никитин Юрий Александрович (книги хорошего качества .txt) 📗
Неслышно подошла милая девушка со старинным блокнотиком и светящимся карандашом в руках.
– Здравствуйте. Чем вам помочь?
– Два кофе, – сказала Ингрид, опередив меня. – Один бутерброд с телятиной, у вас они всегда просто замечательные… а также печенье на блюдце, мелкие такие, сахарные, противные, но беззубым интеллигентам тоже нужно что-то есть.
Официантка чуть растерянно улыбнулась.
– Поищем.
– Если не найдете, – подсказал я, – замените на бутерброд.
– Хорошо, – ответила она с облегчением. – Заказ принят.
– С рыбой, – уточнила Ингрид. – Второй бутерброд с рыбой.
Как только официантка отошла от стола, она посмотрела на меня в упор.
– Заметно, что недоговариваю?
Я двинул плечами и ответил с подобающей небрежностью:
– Я же профессионал.
Она некоторое время прожигала меня почти ненавидящим взглядом, потом лицо ее омрачилось, словно на него упала тень от грозовой тучи.
– Ладно, все равно это не тайна следствия. В общем, это уже второй случай. Точно так же были похищены восемь миллионов долларов. Из вашего же Центра, только из другого отдела. Это засекречено. Могу сказать только, что деньги исчезли тоже вот так бесследно. Потому там, наверху, в ярости. Подобного не случалось очень давно.
– Так-так, – сказал я, чувствуя нездоровое оживление. – Это же хорошо! Что так смотрите? Не в том смысле, что хорошо, а хорошо с точки зрения исследователя. Так искать проще. Один случай – это один, а два одинаковых – уже почерк, навык, особенности… И тоже нигде-нигде не засветились?
Она кивнула.
– Ситуация в банковской системе такова, что украденные деньги должны быть моментально упрятаны в какие-то фонды, трасты… да вообще неважно куда, но это должно быть сделано быстро. Моментально!.. Уже секунда промедления дает след. Но все равно теперь все чаще вылавливаем и тех, кто заранее приготовил нору. Хай-тек рулит. Но… сложность в том, что те восемь миллионов долларов были похищены пять лет тому назад!
Я охнул.
– И что… нигде не всплыли?
Она кивнула.
– Вот-вот. Это в нашем просматриваемом мире! Уникальный случай. Такого нигде в мире еще не было. Потому и такое внимание к этим двенадцати миллионам. В итоге уже двадцать! Хотя не обязательно это один человек или одна группа…
Я подумал, сказал:
– А может, это как коллекционеры уникальных картин или вещей Тутонхаима?.. Продать нельзя, даже показать некому, держат в подвале и ходят туда любоваться в одиночку.
Она фыркнула:
– На картину любоваться можно, но как можно любоваться на пачку долларов? Или на виртуальный счет, как-то умело упрятанный в Сети?
– Если это воровство для коллекции, – сказал я, – то вы его никогда не раскроете. Или раскроете, когда будете читать мысли. Но если деньги ради какого-то дела, то зацепки появятся, нужно только их заметить.
Девушка принесла на подносе две огромные чашки с черным кофе, улыбнулась Ингрид, явно знает ее вкусы, а мне такую же, ни один мужчина не посмеет отстать от женщины, все еще цепляемся за остатки бывшего доминирования.
Бутербродов два, один гигантский, хлеба две тонкие полоски, а между ними кусок мяса размером с плиту Баальбекского храма. Второй с рыбой, это явно какой-то намек, но я не стал гадать, рыба красная, то ли семга, то ли форель, до сих пор не разбираюсь, а все потому, что мужчинам все равно, а кто разбирается – тот уже не мужчина.
Она перехватила мой взгляд на бутерброд в ее пальцах.
– Что?.. Надо есть здоровую пищу. Например, здоровый кусок телятины.
Кофе она отпивала лошадиными глотками, что значит, мелко и осторожно, кони именно так пьют, зато бутерброд поглощает с таким аппетитом, что вот-вот закажет еще один. Или два.
– Что? – спросила она снова, перехватив мой взгляд. – Бутерброд. С телятиной. Не какое-то сахарное печенье для ваших фифочек.
– Прошу прощения, – сказал я смиренно. – Сплоховал. В следующий раз для вас закажу не здоровый кусок телятины, а здоровенный.
– Следующего раза не будет, – отрезала она. – В тюрьме кормят баландой.
– Ой, – сказал я с сочувствием, – может быть, еще и не попадетесь?
– Вас, – уточнила она, – будут кормить баландой.
Прихлебывая кофе, другой рукой я раскрыл айпад, пусть эта полицейская огриха думает, что в самом деле что-то ищу по инету, на самом деле поиск провел еще по дороге в кафе, но тогда ничего не дало, а сейчас, когда выясняется насчет двух хищений, одинаковых по сути, это другое дело, теперь вот шарю и подбираю слова, как осторожно направить на тот след, который кажется мне самым вероятным, хоть и предельно туманным.
Официантка принесла два пирожных, это детективщица заказала для меня, какой-то намек, на беззубость или еще что-то, мне по фигу, а пирожное просто тает во рту, обожаю сладости.
Ингрид заглянула мне через плечо.
– Это в чем шарите, подозреваемый?
– Новый браузер, – ответил я. – У вас в полиции знают только Интернет Эксплорер?..
– Угадали. Каким образом?
– Вспомнил самое древнее, – пояснил я. – О нем в детстве забыл. Каждый месяц появляются новые, более быстрые и мощные… Этот работает с такой скоростью, что… ага, вот еще один.
– Кто?
– Подозреваемый, – сказал я с нездоровым оживлением. – Наверное, интересно быть полицейским?.. Заподозрил кого-то, догнал – убил. Заподозрил другого, догнал – убил. Если не того, отмазаться всегда можно. Не за того принял, не так посмотрел, не так свистит, слишком низко летает…
Она нахмурилась, голос прозвучал резко:
– Это не шуточки. Что смотрите? Что-то нашли?
– У меня лицо такое?
– Такое, – согласилась она.
– Давайте, – сказал я, – посмотрим заодно, что у вас собрано. Может быть, есть зацепки?
Она прищурилась.
– Думаете, мы не заметили бы? Профессионалы?
– Вы профессионалы полиции, – уточнил я скромно, – я же профессионал всего лишь интеллекта, если вы о таком слышали. Это… да ладно, зачем вам знать про интеллект? Интеллект, да еще развитый, помешает быстро бегать, бить ногой в челюсть и стрелять в пока что живого человека.
Она сказала холодно:
– Допивайте кофе, там посмотрим. Если выдадите всех подельников, на суде будет скидка.
Она сделала официантке знак подойти, а когда та приблизилась, сказала так властно, словно поднимает роту в контратаку:
– Счет! И кофе с собой.
– Кофе бесплатно, – предупредила официантка.
Она изумилась.
– Правда? Почему?
– Вы заказали наше фирменное пирожное, – пояснила девушка. – А в этом случае кофе за счет заведения.
– Мило, – сказала она. – Тем более что и пирожное просто прелесть. Спасибо!
Полицейский участок, как и положено в современном мире, огорожен бортиком из бетонных блоков, а ко входу ведут высокие ступеньки, так что террорист-смертник даже при отсутствии заграждения не сумеет выбить дверь начиненным взрывчаткой автомобилем.
К тому же вход бронирован, еще и с вертушкой, если заблокируют, не вырваться, но моей конвоирше уступают дорогу, то ли уважают, то ли побаиваются, а на меня поглядывают с непонятным, хотя и вообще-то понятным сочувствием.
Я, правда, привык к таким взглядам, но сейчас чувствую всего лишь некоторую слабость, голова не кружится, тошноты нет и близко, а мозг работает, как андронный коллайдер.
В огромной комнате с массой всевозможных экранов на стене, от крохотных и до исполинских, расположились с десяток столов. Полицейских за ними я бы даже не назвал полицейскими, хоть и в форме, выглядят почти как люди.
Она сказала весомо:
– Это наш отдел криптозащиты. Здешние ребята собаку съели на ловле всяких прохиндеев. Выкладывайте им свои соображения, а они вас поймают на брехне.
– Можно взглянуть на записи с камер? – поинтересовался я. – Те, что у вас установлены в женских душевых, меня пока не интересуют, хотя там наверняка высшее разрешение и самое мощное оборудование, а вот те, на которых все входящие в наш корпус и выходящие…
