Ущелье Батырлар-джол (журн. вариант) - Студитский Александр Николаевич (читаемые книги читать .txt) 📗
Шаги Павла послышались за era спиной. Рука опустилась на плечо Бориса и сдавила его в волнении.
— Черт возьми! — прошептал Павел сдавленным голосом.
Это было какое-то сумасшествие. Борис понимал, что сбор большого количества растений не нужен, что он просто бесцелен, что лишний груз только затруднит выход из долины. Но он уже не мог остановить Павла, да и сам, зараженный его азартом, работал, как одержимый. Они выкапывали корень, разрыхляя грунт лопаткой и ножом, взвешивали на руках, продолжая поражаться его размерам, кидали и принимались за следующий не останавливаясь. Спина Бориса ныла, мышцы рук и ног затекли, но он не прекращал работы. И только, когда мешок Павла, освобожденный от всего остального груза, наполнился до краев, они оба одновременно поднялись и посмотрели друг на друга.
— Довольно! — сказал Борис, с трудом переводя дыхание.
Павел приподнял мешок, оценивая его тяжесть.
— Да, — согласился он с сожалением, — но вот что-то голова кружится, сказал он тревожно.
Постоял, машинально похлопал себя по бокам, ища табак и спички. Но рука, сунутая в карман, остановилась на полдороге.
— Черт! — вырвалось у него сквозь зубы. — Совсем плохо. Я посижу немного.
— Ты не пил воды из потока? — спросил с опасением Борис.
Павел отрицательно мотнул головой и опустился на землю. Лег, положив голову в тень. Закрыл глаза. Борис догадывался, что неожиданная слабость происходит не только от утомления, но и от действия одуряющего аромата растений. Необходимо было немедленно уходить отсюда. Он нагнулся над Павлом, чтобы поднять его, и к изумлению увидел, что Павел лежит не один. Лежали два человека. И каждый из них был Павлом.
— Чепуха! — громко сказал Борис и удивился странному звуку своего голоса. — Двоится в глазах…
Он протянул руку к одному из лежащих. Рука встретила пустоту. Он хотел тронуть другого, но рука тоже не нашла опоры.
Борис присел на корточки и зажмурил глаза. В ушах шумело. Сквозь шум он слышал, как Павел произнес едва слышно:
— Женя!
Откуда-то, словно с неба, донесся слабый крик:
— Паа-аавел!
— Слуховые… галлюцинации, — пробормотал Борис.
Огромные листья неожиданно придвинулись к самому его лицу. Свет дня потускнел — и погас.
11.
Он открыл глаза… Перед ним в недосягаемую глубину уходила черная бездна, во мраке которой медленно плыли блестящие точки. Он повел руками, инстинктивно отыскивая опору. Руки встретили холодную твердую землю. Он лежал на спине. Была ночь. Звезды продолжали плыть в темноте.
"Головокружение", подумал он и позвал:
— Павел!
Но голос был так слаб, что он сам не услышал его звука из-за яростного звона в ушах. Борис прислушался, медленно приходя в себя. Сквозь сон он разобрал треск, и перед его глазами пронесся сноп искр. Потом прорвались звуки голосов. Он повернул голову.
Треща, горел курай. Перед костром застыл тонкий силуэт девушки. Линия мягкого профиля была ярко очерчена светом мерцающего за ее спиной огня.
"Женя", узнал Борис. Но нисколько не удивился. Его затуманенное сознание еще не выделяло в возникающих в голове образах того, что действительно было и что создавал его раздраженный пережитыми впечатлениями мозг.
"Не вижу оснований оправдываться перед тобой", — Борис понял наконец смысл последних слов, произнесенных девушкой.
Он с волнением ждал ответа ее собеседника. Пауза показалась ему очень долгой. Наконец из темноты прозвучал срывающийся голос:
— Но ты не знаешь, как я тебя… как я к тебе… отношусь.
"Павел", подумал Борис и облегченно вздохнул.
— Это к данной ситуации не имеет ровно никакого отношения, — ответила Женя с легким раздражением.
— Я весь истерзался, когда ты исчезла, — продолжал Павел.
— Но это не помешало тебе в тот момент, когда ты был уверен в моей гибели, поторопиться со сбором каучуконосов, — с горечью возразила девушка.
Наступило молчание.
"Моей гибели… — думал Борис, оценивая смысл этих слов. — Моей гибели… Чьей гибели? Моей гибели? Но ведь я жив… Нет, я что-то путаю. Да, ее гибели. Но ведь она тоже жива…"
В сознании медленно проплыли воспоминания длинного дня, проведенного в долине. Из мрака выступило ослепительно яркое видение: пылающая на раскаленном солнце красная стена скал. Катящиеся камни, пена бушующего потока… Он содрогнулся.
— Женя, — сказал он, пытаясь приподняться. Костер заплясал перед его глазами.
— Очнулись? — радостно повернулась к нему девушка.
— Все… в порядке, — с трудом произнес Борис, медленно принимая сидячее положение.
По ту сторону костра он увидел бледное, осунувшееся лицо Павла, на котором при виде очнувшегося товарища появилась слабая улыбка.
— Ну, брат, — сказал Павел тихо. — лежать бы нам на этих альпийских лугах до скончания века, если бы не она…
Теперь уже все стояло на своих местах.
Борис вспомнил: фантастические растения… радражающе терпкий, пряный запах… площадку, заросшую кок-сагызом… лихорадочную работу… Дальше надвигался мрак. Оставалось неясным, как они выбрались оттуда, почему среди них появилась Женя.
— Как вы себя чувствуете? — спросила девушка.
— Еще не знаю, — медленно произнес Борис, — Прихожу в себя… Голова кружится.
— Все скоро пройдет, — сказал Павел. — Я был, как пьяный. А подышал — и ничего.
Борис пошарил рукой у пояса, отстегнул фляжку. Волы оставалось совсем немного. Но в горле у него так пересохло, что он с трудом мог говорить. Он сделал два глотка и протянул фляжку Павлу. Тот отрицательно покачал головой.
— Я пил, — сказал on нахмурясь.
Борис бросил быстрый взгляд на Женю. Она словно не слышала. Было ясно она поделилась с Павлом остатками своего запаса.
Вода освежила Бориса. Он принялся за расспросы.
— Так, значит, вы оказались хитрее, чем мы думали, — сказал он Жене. Вы не пошли руслом потока?
— Нет, я пошла напрямик. Мне казалось, что если вы попытаетесь меня догнать, вы пойдете старой дорогой.
Она отвечала спокойно, очевидно сохраняя глубокую уверенность в том, что поступила правильно, не желая оставаться с товарищами, обмянувшими ее доверие. Это, по-видимому, задело Павла, потому что он проворчал:
— Не понимаю, как можно было решиться на такой поступок!
— Какой поступок? — сверкнула глазами девушка.
— Оставить вот так, ни с того ни с сего, товарищей…
— Ты считаешь, что ни с того ни с сего? — перебила его Женя возмущенно.
— Во всяком случае, даже если ты и находила мое поведение, скажем, неправильным, ты не имела права так поступать, — сказал Павел хмуро. Надо же соблюдать элементарную дисциплину!
— "Дисциплину"! — повторила Женя запальчиво — Не тебе говорить о ней! Ты… Впрочем, думай и оценивай мои поступки как хочешь.
Она отвернулась и низко опустила голову, не желая выдавать своего волнения.
— Скажите, Женя, — нарушил неловкое молчание Борис. — Высоко успели вы подняться?
— Я была уже у самого русла потока. И в это время начался обвал.
— И вы не рискнули подниматься дальше одна?
Женя пренебрежительно повела плечами:
— Бояться было нечего так как прорыв был значительно выше. Но я сразу поняла, что вы будете считать меня погибшей, поднимете панику… и решила вернуться.
— И наткнулись на нас?
— Да, я нашла вас обоих в бессознательном состоянии.
Женя подбросила топливо в костер и занялась своим мешком, вытаскивая из него продукты.
— Вы знаете, что запас провианта в моем мешке ограбила пищуха? спросил Борис.
Девушка кивнула.
— Да, мне говорил Павел.
Ели мало. Жажда лишила аппетита. Теперь только у Жени и Бориса оставалось немного волы на дне фляжки. Но предпринять было нечего. Борис категорически возражал против питья воды из потока или из озера. Он не хотел объяснить причин своей настойчивости, но ему казалось совершенно очевидным, что вода в этой долине гигантов непригодна для питья.
