Тарзанариум Архимеда - Кацай Алексей Афанасьевич (электронная книга TXT) 📗
— Ты… — пораженно качнулся всем своим золотистым телом Дэн. — Ты отказываешься?!
— Окончательно и бесповоротно.
Наступила короткая пауза, после которой Маккольн вздернул обе руки и неистово затряс ими:
— Ты!.. Ты не можешь отказаться! Загляни во время. После твоего отказа эта планета станет мертвой! Навечно мертвой! Ты… Мы… Мы нужны лайстонам. Нужны!!! Со всеми своими ошибками и сомнениями, со всем своим вдохновением и неистовством. Со всей своей немыслимой человеческой энергией. Ведь что такое даже эти простые вирусы-переростки? Они просто застывшие информационные системы, для оживления которых необходим толчок энергетической подпитки. И на Луне этот толчок сделали вы, Арданьяны. Вы оживили Луну с помощью хортов! И теперь вы за нее в ответе.
С кончиков пальцев Маккольна слетали оранжевые искры.
— Лайстоны проснулись, — кричал он, — нашли какой-то свой источник энергии, но теперь ваш симбиоз с ними вечен. Вечен и взаимовыгоден!.. Им зачем-то нужен ты. Им зачем-то нужен я. Им зачем-то нужны мы. И если один из нас откажется, они погибнут. Но не только они. Погибнет и комплекс «Архимед», и твои друзья, и твои… И твои родители.
Руслана увидела, как лицо Виктора исказила болезненная гримаса.
— Боже! — лихорадочно зашептал он. — Боже, что, что я могу сделать? Ты видишь, что я могу, могу отказаться от ответственности за весь этот мир! Но как мне отказаться от ответственности за судьбу… за судьбы близких мне людей?..
А светящееся облако, зависшее между шпилями обелисков, пульсировало все быстрее и быстрее, рассыпая вокруг яркие туманные сгустки. Они раскатывались по лунной поверхности, сталкивались, разлетались в разные стороны, но странным образом их хаотическое движение концентрировалось по окружности, в центре которой находился Маккольн и который то злобно отпихивал их ногой, то отбивал резким взмахом руки.
Но вот один из сгустков, ударившись о реголит, подскочил вертикально вверх, потом мгновенно опустился, снова поднялся, да так и запрыгал в пространстве между Луной и невидимой плоскостью, напоминая собой теннисный мячик, бьющийся между столом и ракеткой.
Вот светящийся «мячик» до предела убыстрил свои движения, слившись в одну туманную полосу, потом замер на неуловимое мгновение и разлетелся в стороны истончающейся туманной дымкой. А внутри ее… Руслану словно холодной водой облили. Внутри ее возникла еще одна янтарная фигура. Очень ей знакомая фигура. Но совершенно невозможная в этом мире. Ни на Луне невозможная, ни на Земле, ни где-нибудь еще в этом бесконечном космосе.
Барбикен окаменела, уронив плазмер и испуганно зажав рот обеими руками.
— Спокойно, Руська, спокойно, — сказал Сергей Михайлович Наруддинов, расплескивая в стороны быстро гаснущие янтарные брызги. — Все под контролем.
— Да чтоб тебя! — пораженно всколыхнулось пространство голосом Хастона — Кто-нибудь объяснит, в конце концов, что здесь происходит?
Маккольн с Арданьяном тоже окаменели, словно передразнивая Барбикен. Однако не испуганно, как она, а до предела настороженно. Чем-то неуловимо напоминая друг друга. И еще напоминая хищников пред решающим броском.
Воскресший второй пилот «Тайги» тяжело ворочал головой, переводя взгляд с одного на другого. В конце концов, он остановил его на лице Виктора. Яростно кося, впрочем, глаза на фигуру Маккольна.
— Спокойно, — повторил, — спокойно, мсье Арданьян. Все под контролем.
— Мы знакомы? — прищурился Виктор.
— Да что же это?.. Да как же это?.. — лепетала Руслана, так и не оторвав рук ото рта.
— Спокойно, — в последний раз произнес Наруддинов. — Всем спокойно. Никакой паники. Никакой мистики. Все объясняется очень просто.
— Кто это? — слегка повернул голову к Руслане Виктор.
— Серг… — екнула она, — Мих… Михалыч… Наш второй пилот. Но он же… Он же… Он же погиб!
— А ты это видела? — улыбнулся Наруддинов. Но как-то жестко улыбнулся. Невесело.
— Не… — оторвала, в конце концов, руки ото рта Барбикен, бессильно свешивая их вдоль тела. — Не видела… Так значит… Значит, я все нафантазировала?.. Выдумала все?.. И, значит, никуда мне убегать не нужно было? И ничего бы всего этого не было?.. Или, — глаза Русланы испуганно распахнулись в пол-лица, — ничего этого и нет!?
— Чтоб тебя! — снова всколыхнул пространство Хастон.
— Руська, я же сказал — никакой мистики, — чуть поморщился Наруддинов, отворачиваясь от Арданьяна и внимательно наблюдая за Маккольном. Тот, впрочем, оставался совершенно неподвижным. Только ухмылка какая-то ехидненькая играла на его губах. — Никакого мракобесия. С человеческой, естественно, бытовой зрения.
— А с бытийной? — разлепил, в конце концов, губы Маккольн.
— С бытийной? — переспросил Наруддинов, делая к нему осторожный шаг. Дэн мгновенно напрягся всем тело. — С бытийной, тем более. Поскольку, как ты уже понял, выродок, в этом бытии конкретно живого и конкретно мертвого просто не существует. Это все мы границы всякие да заборы вокруг явлений городим. Дырочки в них вертим и в эти дырочки внешний мир рассматриваем. Наоборот никак не удосуживаемся.
— А надо наоборот? — спросил Виктор.
— Да уж! — это уже Хастон.
— Надо, надо, — бросил Наруддинов, не отворачиваясь от Маккольна, словно боялся пропустить его внезапное неосторожное движение. — Вам, кстати, господин Арданьян, это должно быть лучше всех известно.
— Не понял, — вздернул брови Виктор, одновременно чуть шевельнув лучом плазмера, будто подтверждая этим движением свое непонимание.
— А чего тут понимать? — пожал плечами Наруддинов. — Вот скажите: ваши родители, они живые или мертвые?
Руслана, которая до этого испуганно жалась к Виктору, вдруг резко выпрямилась, пытаясь увидеть его лицо.
— Что вам может быть известно о моих родителях? — холодно — очень холодно! — ответил вопросом на вопрос Арданьян.
— Многое, — серьезно ответил Наруддинов, — очень многое. В том месте, где изволим пребывать мы с Маккольном, — иронический взгляд на Дэна, — утаить почти ничего невозможно. Это место, знаете ли, можно назвать территорией правды.
— А мы что, на территории лжи находимся? — скрипнул Арданьян. — Беспамятства?
— Вы находитесь на обратной, вывернутой наизнанку, стороне Земли. В ее антимире. Который кем-то был назван Луной.
— Соприкосновение мира и антимира предполагает аннигиляцию, — начал было Виктор, но осекся и замолчал. То ли события последних дней вспомнил, то ли еще что-то.
— Короче, — хмуро передернул плечами Наруддинов, — каждый находится на своей территории. Просто жаль, что в большинстве случаев к ней применимо название — «охотничья». А что касается другого, — он мотнул головой в сторону Русланы, — то вот Руська, например, до сих пор не разобралась с тем, что собой представляют Джон и Эллис Арданьяны. И роботами их обзывала, и киборгами. А они, как уже здесь говорилось, просто мнемокопии, созданные в свое время Калой с помощью лайстонов. Овеществленная память, которая после своего создания начинает жить своей жизнью.
— А в-вы, Сер… Серг Михалыч? — выдвинулась Руслана из-за спины Виктора.
Тот снова пожал плечами:
— Да точно такая же мнемокопия. Только созданная самими лайстонами на полевой основе, а не на вещественной. После того, как «Лунная Республика» успешно расстреляла орбитальный модуль «Тайги». Но, братцы, — вдруг грустно-грустно произнес он, — что же такое сам человек? Он-то чья мнемокопия?
Наступило тяжелое молчание. Даже Хастон в глубинах комплекса дышать перестал.
— И как же вы… Ты… Себя… И как же вы себя чувствуете? — выдохнула, в конце концов, Руслана.
— Нормально, Руся. Было бы еще лучше, если б господин Маккольн не пытался из поля в ваше зазеркалье выскочить. Очень уж хочется ему с Арданьяном договориться. И местным божком стать. Идолищем поганым.
— Ну, ты! — дернулся Маккольн. — Выражения-то подбирай! За них и ответить можно. Не божком, а Богом. Настоящим и полноценным. Не правда ли, брат? — повернулся он к Арданьяну.
