Этот бессмертный (сборник) - Желязны Роджер Джозеф (читать книги онлайн бесплатно регистрация txt) 📗
Этот мужик из КФ, благодарение богам, не имел покровительственного тона. Мы стояли на балконе и следили за взлетающими кораблями, и он говорил мне, что если я буду напряженно учиться, я когда-нибудь поведу их. Я не стал говорить ему, что я не такой уж сосунок и получу диплом раньше, чем буду достаточно взрослый для применения его где бы то ни было, даже в Службе этого полковника. Я просто посмотрел, как корабли взлетают, и сказал: „Через десять лет я буду смотреть сверху, а не снизу“. Затем он рассказал, какой трудной была его собственная тренировка-, но я не спросил, Чего ради он связался с таким вшивым назначением, как у него. Теперь, подумав, я рад, что не спросил. Он гораздо больше походил на человека из их рекламы, чем кто-нибудь из их реальных людей. Надеюсь, я никогда не буду походить на типа из рекламы.
Спасибо тебе за деньги и за теплые носки, и за струнные квинтеты Моцарта, которые я слушаю прямо сейчас. Я хотел бы получить разрешение побывать на Луне, вместо того чтобы ехать на лето в Европу. Может быть, это возможно? Вдруг? Ну, если я одолею тот новый тест, который ты для меня придумал? Но в любом случае, пожалуйста, подумай насчет этого.
Твой сын Питер».
— Алло, Государственный госпиталь.
— Я хотела бы записаться на обследование к психиатру.
— Минутку. Я соединяю вас со Столом записи.
— Алло, Стол записи.
— Я хотела бы записаться на обследование.
— Минуточку… Какого рода обследование?
— Я хочу увидеть д-ра Шалотт. Эйлин Шалотт. Как можно скорее.
— Сейчас… я посмотрю на расписание. Вас устроит следующий вторник, два часа?
— Прекрасно.
— Ваше имя, пожалуйста.
— Де Вилл. Джилл де Вилл.
— Хорошо, мисс де Вилл. Значит, в два часа, вторник.
— Спасибо.
Человек шел рядом с шоссе. По шоссе неслись машины. На линии высокого ускорения они мелькали, как расплывающиеся пятна.
Движение было слабое.
Было 10.30 утра; холодно.
Меховой воротник у человека был поднят, руки засунуты в карманы, сам он наклонен на ветру. По ту сторону ограды дорога была сухой и чистой.
Утреннее солнце закрыли тучи. В мутном свете человек видел деревья за четверть мили.
Шаг его не менялся. Глаза не отрывались от деревьев. Мелкие камешки хрустели под ногами.
Дойдя до деревьев, он снял пальто и аккуратно сложил его.
Он положил пальто на землю и полез на дерево.
Когда он долез до ветки, которая тянулась над оградой, он посмотрел, нет ли приближающихся машин, затем схватил ветвь обеими руками, опустился вниз, повиснув на мгновенье, и упал на шоссе.
Это была идущая на восток половина шоссе, шириной в сто ярдов.
Он бросил взгляд на запад, увидел, что движения в его сторону пока нет, и пошел к центральному острову. Он понимал, что может не достичь его. В это время дня машины шли по линии высокого ускорения со скоростью приблизительно 160 миль в час. Но он шел.
Автомобиль прошел позади него. Он не остановился. Если окна были затемнены, как это обычно бывает, то пассажиры даже не знали, что он пересек их путь. Потом они, вероятно, услышат об этом и осмотрят перед и зад машины — нет ли признаков наезда.
Другой автомобиль промчался перед ним. Окна были прозрачными. На мгновение предстали два лица, раскрытые рты в виде буквы «О», а затем исчезли. Его собственное лицо ничего не выражало. Оно не изменилось. Еще две машины пролетели мимо. Он прошел по шоссе ярдов двадцать…
Двадцать пять…
Ветер или что-то под ногами сказали ему, что идет машина. Он даже не взглянул, но уголком глаза заметил идущую машину. Походки он не изменил.
У Сесила Грина окна просвечивали — ему так нравилось. Левая рука его была под ее блузкой, юбка ее была скомкана на коленях, а его правая рука лежала на рычаге, опускающем сиденье. Вдруг девушка откинулась назад, издав горловой звук.
Его рука дернулась влево.
Он увидел идущего человека.
Он увидел профиль, так и не повернувшийся к нему полностью. Он увидел, что человек не изменил походки.
А затем он уже не видел человека.
Легкое дребезжание, и ветровое стекло стало само очищаться. Сесил Грин ехал дальше. Он затемнил окна.
— Как?.. — спросил он, когда она снова была в его объятиях, и всхлипнул.
— Монитор не задержал его…
— Он, видимо, не коснулся ограды…
— Наверное, он спятил…
— Все равно его должны были задержать в самом начале пути…
Лицо могло быть любое… Мое?
Испуганный Сесил опустил сиденье.
— Привет, ребятишки. Это крупный план большой, жирной, запачканной табаком улыбки, которой вы только что были вознаграждены. Но хватит юмора. Сегодня вечером мы отойдем от нашего необыкновенного неофициального формата. Мы начнем с тщательно придуманного драматического представления по последней артмоде.
Мы собираемся играть миф.
Только после основательного проникновения в душу и болезненного самоанализа мы решили сыграть для вас сегодня именно этот миф.
Да, я жую табак — с краснокожим, подлинной фабричной маркой на пачке.
Теперь, когда я буду скакать по сцене и плеваться, кто первый установит мою мифическую агонию? Не увлекайтесь фонами. Пуск!
Ладно, леди и джентльмены и все прочие: я — Титан бессмертный, одряхлел и превратился в кузнечика. Пуск!
Для моего следующего номера нужно больше света.
Больше, чем сейчас… Пуск!
Еще больше света…
Слепящий свет!
Очень хорошо. Пуск!
Теперь — в моей пилотской куртке, солнечных очках, шелковом шарфе — вот!
Где мой халат?
Ладно, все установлено.
Эй вы, шелудивые! Пошел! Хо! Хо! Вверх! Вверх, в воздух, бессмертные лошади, поднимайтесь туда!
Больше света!
Эй, лошади! Быстрее! Вниз! Папа и мама смотрят, и моя девушка внизу! Давай-давай! Не позорьтесь на этой высоте! Еще!
Какого дьявола это лезет ко мне? Оно похоже на молнию… а-а-ах!
Ух. Это был Фаэтон в слепом витке на солнечной половине.
Вы все, наверное, слышали старую поговорку: только бог может быть один в трех лицах. Так вот, этот миф называется «Аполлон и Дафнис». Да уберите вы эти юпитеры!..
Чарльз Рендер писал главу «Некрополь», главу для первой за четыре года своей книги «Недостающее звено человечества». После возвращения он освободил себе послеобеденное время каждого вторника и четверга для работы над ней, закрылся в своем кабинете и заполнял страницы хаотическим письмом.
«У смерти множество вариантов, в противоположность умиранию…» — писал он, когда интерком зажужжал коротко, длинно, затем опять коротко.
— Да? — спросил он, повернув выключатель.
— К вам… посетитель…
Рендер встал, открыл дверь и выглянул.
— Доктор… помоги…
Рендер сделал три шага и опустился на колено.
— В чем дело?
— Едем. Она… больна.
— Больна? Как? Что случилось?
— Не знаю. Поедем.
Рендер пристально вглядывался в нечеловеческие глаза.
— Что за болезнь? — настаивал он.
— Не знаю, — повторил пес. — Не говорит. Сидит. Я… чувствую, она больна.
— Как ты добрался сюда?
— Вел машину. Знаю координаты… Оставил ее снаружи.
— Я сейчас позвоню ей.
— Не стоит. Не ответит.
Зигмунд оказался прав.
Рендер вернулся в кабинет за пальто и врачебным чемоданчиком. Он глянул в окно и увидел, что автомобиль Эйлин припаркован у самой грани, где монитор освободил его от своего контроля. Если никто не возьмет на себя управление, автомобиль автоматически перейдет на длительную стоянку. Другие машины будут объезжать его.
«Машина так проста, что даже собака может водить ее», — подумал Рендер. Лучше спуститься, пока не явился крейсер. Автомобиль уже, наверное, отрапортовал, что стоит здесь. А может, и нет. Может, несколько минут еще есть в запасе.
— Ладно, Зиг, поехали.
Они спустились в лифте на первый этаж, вышли через главный вход и поспешили к машине.
Мотор все еще работал вхолостую.
Рендер открыл пассажирскую дверцу, и Зигмунд прыгнул внутрь. Рендер втиснулся было на сиденье водителя, но собака уже набирала лапой координаты и адрес.
