Фата-Моргана 4 (Фантастические рассказы и повести) - Гамов Джордж (полные книги TXT) 📗
— Прекрасно. Там спросите Тэда Кроутера. Чтобы сэкономить время, можете сразу одеться для роли. Сейчас объясню. Вы играете мелкую шпану, одного из банальных хулиганов, которые рисуют свой образ с Брандо в «Дикой проделке». Джинсы и кожаная куртка у вас есть?
Я поперхнулся и снова кивнул.
— Езжайте скорее домой, переодевайтесь и дуйте туда, дружище. Мне кажется, мы на верном пути.
Итак, я получил свою первую роль. В последующие дни я был слишком занят, чтобы всерьез задуматься над вопросом, каким образом Роско накануне мог знать, что для успешного старта моей актерской карьеры мне понадобится кожаная куртка. Когда он посоветовал мне ее купить, несчастный случай с тем парнем еще не произошел. Потом, поразмыслив, я понял, почему он так поступил. Только один раз проглянула его «хитрая итальянская сущность», как он выражался. Это был тот самый случай, когда он с первого захода и вроде бы без проблем пристроил меня к импрессарио больших звезд, что само по себе является чудом. В дальнейшем я контактировал только с Рамспау. Кстати, мы с ним прекрасно ладили. А в тот первый раз Роско хотел произвести впечатление.
Но особенно я не задумывался, лишнего времени не было ни для размышлений, ни тем более для опасений. Работа тут же полностью захватила меня. Я играл сначала маленькие роли, иной раз всего лишь в эпизодах, каждый раз такие, чтоб я мог выдержать, но не надорваться. К концу года я устроился скорее, меня пристроили — на вполне серьезное место «вторых ролей». Зарабатывал я уже очень прилично, но, без сомнения, мог зарабатывать еще больше. Мудрость Рамспау как импрессарио заключалась как раз в том, что он, случалось, отказывался за меня от лучше оплачиваемых ролей и заставлял играть менее оплачиваемые. Он заботился о том, чтобы я не превратился в определенный типаж, чтобы меня не рассматривали только в одном амплуа. Он смело отказывался в таких случаях, если даже роль была значительной в фельетоне или даже в серии, когда я в ней не мог бы сказать ничего нового.
Тем не менее мой доход перевалил за пятьдесят тысяч долларов. Это в два раза больше, чем та цифра, при которой мое соглашение с Роско становилось нерушимым. Таким оно и стало. Я платил по двум контрактам, два раза по десять процентов, один раз с вычетом налогов, другой — чистые и наличными. После этого у меня оставалось чуть больше пятисот долларов в неделю, плюс к этому «Ягуар», шкафы, набитые первоклассным барахлом и роскошная квартира.
На второй год нашего соглашения мой доход удвоился. Я имею в виду удвоение чистого дохода, который превысил тысячу долларов в неделю. Общий доход был значительно больше, к тому же я попал теперь в категорию более облагаемых налогом. У меня было прочное положение актера вторых ролей. Я снимался в самых крупных вторых ролях. Имя мое стало довольно известным. Когда я соглашался играть в телевизионных сериях, в титрах меня называли «приглашенной звездой». В спектаклях я все чаще был на положении звезды.
Однако именно в тот год кое-что напомнило мне о способностях Роско к предвидению — более подходящего слова не подберешь. Я столкнулся с неожиданной гранью его характера, и в наших отношениях появилось нечто новое. Он счел это за само собой разумеющееся.
Сейчас я расскажу о том, что предварило дальнейшие значительные события. Мне пришлось провести неделю в Лас-Вегасе, вживаясь в роль. Я никогда не замечал за собой склонности играть, но однажды вечером от скуки заглянул в казино. Я взял фишек на тысячу долларов и, делая ставки по сто долларов, получил хорошую серию. Очень скоро поставил на максимум — пятьсот долларов. Мне везло. Буквально через минуту передо мной лежали двадцать тысяч долларов. Потом, естественно, удача от меня отвернулась. Я остановился, когда у меня осталось одиннадцать тысяч, то есть десять тысяч чистого дохода. Вернувшись из Лас-Вегаса, я встретился с Роско, чтобы расплатиться с ним, отдав его обычные десять процентов. Он сосчитал, что оставалось за мной со времени нашей последней встречи, и потребовал еще тысячу — десять процентов от выигранной в казино суммы. Я отдал немедленно. У меня и в мыслях не было скрывать свои доходы. Я просто не подумал, что это общий доход — именно общий. Мне не показалось странным, что он узнал о выигрыше. В казино со мной было много актеров и других участников фильма.
Значения этому событию я не придал, задумался я об этом позднее. Со своей съемочной группой я опять оказался в Лас-Вегасе примерно через неделю. Мне опять захотелось поиграть — почему бы и нет, деньги у меня есть.
На сей раз мне не везло с самого начала, а в общей сложности я проиграл четыре тысячи. Я искал счастья по разным казино. Как только я проигрывал в одном, я тут же уходил в другое. Таким образом я побывал в десятке заведений. С мной никого не было, о моем проигрыше никто не знал. По приезде я, как обычно, выложил Роско десять процентов. К моему удивлению, он тут же вернул четыреста долларов. Я сообразил, что если он получает часть моего выигрыша, то должен делить со мной и проигрыш… Но… как он узнал?
Итак, я убедился, что он берет десять процентов со всего. Но самое потрясающее было впереди. Я женился и… Да, так оно и случилось. Все же я хотел бы кое-что объяснить.
Третий год моей артистической карьеры начался моим первым ангажементом в качестве звезды в значительном фильме. Это пять тысяч в неделю. В фильме было две главных роли. Моей партнершей оказалась молодая восхитительная красотка, восходящая звезда по имени Лорна Говард. Перед съемкой продюсер собрал нас в своем кабинете, чтобы уточнить кое-какие детали. У него, видите ли, мелькнула идея.
— Послушайте меня, ребята. Конечно, это только предложение, — сказал он. — Вы оба молоды и свободны. Что, если бы вы поженились? Это станет отличной рекламой. Фильму будет обеспечен успех… ваша карьера… В конце концов, можно считать это браком по расчету, — он хорошо сыграл безразличие.
Повернувшись к Лорне, я вопросительно поднял бровь:
— А вы как относитесь к браку по расчету?
— Все зависит от того, что считать браком по расчету, улыбнулась она.
Вот так решился вопрос о заключении нашего брака.
Сейчас, вспоминая свое прошлое, я затрудняюсь объяснить, почему я не использовал в отношении женщин на полную катушку те возможности, которые мне предоставили мои успехи в актерской карьере. Конечно, монахом я не жил, но мои связи с женщинами были и немногочисленны, и неинтересны, безлики и серы. Серьезных привязанностей у меня не случилось. Два года пролетели в напряженной работе. К концу дня я порой так уставал, что хотелось только добрести до постели. Мне было не до женщин, когда рано утром нужно торопиться на съемочную площадку. Иногда по целым неделям у меня не возникало желания лечь с женщиной.
После женитьбы все изменилось. Хотя любовь между нами так и не возникла, брак наш не остался в границах фиктивного. Лорна в той же степени была соблазнительна, в какой и красива. Вначале все было замечательно, но меня вполне устраивал такой разворот. Мы не испытывали друг перед другом никаких моральных угрызений, были абсолютно свободны: любви-то не было. Не было места и ревности. Со своей стороны я никогда не пользовался этой свободой, мне хватало. А вот меня ей было недостаточно. Я вскоре заметил, что у нее есть интрижка. Я также понял, что эта связь занимает процентов десять, когда узнал, кто ее любовник.
Воспитывать жену не было оснований, но брак сразу утратил для меня весь свой вкус. Она это почувствовала и постепенно стала отдаляться от меня. Наконец, однажды, уже закончив сниматься в фильме, она съездила в Рио, чтобы тайно развестись со мной. Кстати, это не стоило мне ни гроша. Она была богаче меня. Я уверен, что, если бы пришлось заплатить за развод или выплачивать алименты, десять процентов этих моих расходов были бы мне возвращены.
Жизнь продолжалась. Мне предложили контракт на следующую роль. Оплата выражалась астрономической цифрой. Вот здесь-то я и понял все. Большинство людей не очень-то разбирается в финансовых тонкостях. Я сам никогда не задумывался о них. А тут пришлось. Если облагаемая часть дохода превышает двести тысяч долларов и налогоплательщик не женат, девяносто один процент с того, что превышает двести тысяч, забирается. Налогоплательщику остается только десять процентов, из них еще полагается платить местные налоги. Я должен был еще десять процентов общего дохода, которые идут из рук в руки, то есть не списываются. Итак, я начинал терять деньги, лишь только мой доход переваливал двести тысяч. Дойди я до полумиллионного дохода, все мои сбережения уйдут на десятипроцентный налог. Звездой мне не бывать!
