Счастье - это теплый звездолет (Сборник) - Типтри-младший Джеймс (книги полностью бесплатно TXT) 📗
— Мы пытаемся, Лори. Пытаемся.
— Вы хотите построить в новом мире такой же ад, какой сейчас творится на Земле.
Он только вздыхает, признавая ее правоту. И вспоминает ужасное время сразу после смерти родителей. Лори было шестнадцать лет… Их отец — генерал-лейтенант Кей. Они росли в тепличных условиях, мотивированные, целеустремленные дети, учились в отличных школах военных городков. Лори как раз начала изучать биологию, когда родители погибли в катастрофе. И Лори вдруг подняла глаза от книг и увидела окружающий мир — и внезапно Аарону пришлось среди ночи вытаскивать ее из изолятора временного содержания в Кливленде. Ночной патруль в гетто заметил ее армейский опознавательный жетон.
— Ох, Арн, — рыдала она в вертолете, который вез их домой. — Так не должно быть! Так не должно быть…
Лицо покраснело и распухло там, куда попал газ, — Аарон не в силах был на это смотреть.
— Лори, ты берешь на себя неподъемное. Я знаю, что жизнь устроена не всегда правильно. Но это тебе не приют для собак на острове Огилви организовывать. Неужели ты не понимаешь, чем рискуешь? Тебе выжгут мозги!
— Я про это и говорю! Они делают чудовищные вещи с людьми! Так не должно быть!
— Ничего тут не поделаешь, — отрезал он, сам внутренне корчась от боли. — Политика — это искусство возможного. А ты хочешь добиться невозможного. Тебя убьют, и все.
— Откуда ты знаешь, что возможно и что нет? Мы же еще не пробовали!
Год, что последовал за этим, ему страшно вспоминать. В чем-то помогло имя отца. В чем-то просто повезло. Вероятно, в конечном итоге Лори спасла ее собственная непроницаемая, непробиваемая невинность. В конце концов Аарон отыскал ее в сарае на задворках морга, в старом испанском квартале Далласа, — изможденную, дрожащую, почти лишенную дара речи.
— Арн… ох… они… — скулила она, пока он вытирал ей рвоту с подбородка. — Дейв отказался помочь Викки… он хочет, чтобы его поймали… Чтобы самому стать главарем… Он и нам не позволил ему помочь…
— Бывает. — Он держал сестру за худые плечи, пытаясь остановить ее дрожь. — Бывает. Люди — это всего лишь люди.
— Нет! — Она яростно дернулась и вырвалась у него из рук. — Это ужасно. Ужасно. Они… Мы воюем между собой, Арн. Воюем за власть. Дейв даже его женщину хотел отобрать. Они дрались… Она… она для них все равно что имущество.
И выблевала остаток принесенного Аароном супа.
— А когда я стала об этом говорить, они меня выгнали.
Аарон беспомощно держал ее, думая: «Ее новые дружки так же недотягивают до ее моральных стандартов, как и я. Слава богу».
— Арн… — прошептала она. — Викки… он взял чужие деньги… Я знаю…
— Лори, поедем домой. Я все устроил, тебе разрешат сдать экзамены, если ты вернешься прямо сейчас.
— …Ладно…
Аарон качает головой, сидя в «Центавре», в двадцати триллионах миль от Далласа. Сестра уже седеет, но на лице у нее — та же визионерская ярость, что и много лет назад. Его сестренка, по случайности ставшая единственным звеном, которое соединяет их с новой планетой и этой тварью.
— Ну хватит, Лори. — Он встает и поворачивает сестру лицом к себе. — Я тебя знаю. Что, черт побери, произошло на той планете? Что ты скрываешь?
— Ничего не скрываю, что ты! Я же все рассказала. Какая тебя муха укусила?
Не наигранная ли эта невинность? Он не может сказать. Он ничему не доверяет.
— Отпусти меня, пожалуйста.
Он вспоминает про потенциальные «уши» Фрэнка Фоя и отпускает ее. Отступает. Это прозвучит безумием.
— Лори, ты понимаешь, что это не игрушки? От этого зависит наша жизнь. Жизнь людей. Я знаю, ты ненавидишь человечество. Но все же с этим играть нельзя.
— Я ничего не имею против человечества. Мне только некоторые его дела не нравятся. Арн, я никому не сделаю плохо.
— Ты готова уничтожить девяносто процентов человечества, чтобы построить свою утопию.
— Это ужасно, как ты можешь такое говорить?
У нее на лице неприкрытое страдание. У Аарона рвется сердце. Но Торквемада тоже хотел как лучше.
— Лори, дай мне слово, что с Ку и его людьми все в порядке. Дай мне свое честное слово.
— С ними все в порядке, Арн. Честно. Они прекрасны.
— К черту красоту! Физически с ними все в порядке?
— Ну конечно!
У нее в глазах все еще что-то таится, но он не знает, что тут еще можно сделать. Хвала Господу за Йелластона и его осторожность.
Лори тянется к нему — тонкая рука обжигает, словно под током.
— Арн, ты сам все увидишь. Мы будем вместе. Разве это не прекрасно? Я только этой мыслью и держалась на обратном пути. Завтра я тоже буду на обследовании.
— Нет!
— Ян Инг хочет, чтобы я там была. Я его главный ботаник, ты забыл? — Озорная улыбка.
— Мне кажется, тебе не следует этого делать, Лори. Вспомни про свои язвы.
— Сидеть на месте и ждать — это для язв гораздо вреднее. — Она серьезнеет и хватает его за руку. — Слушай, капитан ведь собирается послать зеленый сигнал, правда?
— Спроси его сама. Я всего лишь врач.
— Прискорбно. Ну что ж, он увидит. Вы все увидите.
Она гладит его руку и отворачивается.
— Что именно он увидит?
— Как безобидна эта планета, конечно же… Слушай, Арн. Это из речи убитого мученика, Роберта Кеннеди, он цитировал кого-то из древних: «Приручить дикое сердце человека, сделать кроткой жизнь всех людей в этом мире…» Правда прекрасные слова?
— Да, очень красиво.
Он уходит не то чтобы успокоенный, думая: понимаешь, Лори, жизнь в этом мире никогда не будет кроткой. И сюда, на новую планету, тебя доставила не кротость. А неуемная тяга отчаявшихся, грубых, тщеславных приматов. То грешное человечество, которого ты почему-то в упор не видишь…
Он обнаруживает, что пошел через главную кают-компанию. Под развешанными фотографиями сидят члены экипажа, режутся в бридж и покер, как обычно по вечерам. Однако ни Дона, ни Тима не видно. Картежники уже остались позади, когда Аарон улавливает слова израильского физика. Кажется, он сказал «ставлю остров». Остров? Аарон поднимается по трапу к клинике, надеясь, что ослышался.
Его ждет Соланж с медицинским журналом. Аарон зачитывает данные Рэя и Баччи, склонясь головой на теплую грудь. Он вспоминает, что у него есть еще одна проблема. Приказывает себе забыть об этом — впереди еще два года, успеешь побеспокоиться из-за Бустаменте.
— Соли, завтра я хочу поставить ряд баллонов с деконтаминантом вокруг того места, где будет проводиться обследование. Чтобы распыление включалось с моего поста. Какой-нибудь крепкий фитоцид и фунгицид на ртутной основе. Что мне взять со склада?
— Самое сильное, что у нас есть, — это «декон-семь». Но его нельзя ни с чем смешивать. Придется поставить много баллонов. — Она изображает лицом жалость к гипотетическим убиенным растениям и заботу о судьбе экипажа.
— Значит, поставим много баллонов. Сколько влезет — главное, чтобы в скафандрах можно было протиснуться. Я не доверяю этой твари.
Соли приходит к нему в объятия, сама обнимает его маленькими сильными руками. Покой, утешение. «…Сделать кроткой жизнь всех людей…» Тело Аарона ужасно скучало по ней и в доказательство выдает внушительную эрекцию. Соланж хихикает. Он нежно гладит ее, впервые за много недель чувствуя себя в своей тарелке. Соли, разве я смотрю на тебя как на собственность? Конечно же нет… Ему представляется огромное тело Бустаменте, покрывающее Соланж; его эрекция заметно усиливается. Может, большому черному брату придется пересмотреть свои планы, добродушно думает Аарон, ковыляя вместе с Соланж к своей удобной, утешительной койке. Два года — это очень долго…
Уплывая в сон — теплые ягодицы Соли упираются ему в колени, — на грани грез и яви Аарон видит нечто нейтральное, почти комичное: лицо Тиге, большое, как стена, украшенное гирляндами цветов и фруктов, наподобие итальянских медальонов с младенцами. Розово-зеленые цветы звенят, как волшебные колокольчики. Звучат эльфийские рожки. Тан-тан-тан! Центростремительные мелодии. Тан-та-ра! Та-ра! ТА-РА!
