Квадраты шахматного города - Браннер Джон (полные книги .txt) 📗
— Пива! — грубо крикнул толстяк по-испански.
— Садитесь, — обратился он ко мне и указал на складной стул, приставленный к стене. — Я не случайно окликнул вас. Мне показалось, я уже видел вас здесь.
— Вполне возможно, — подтвердил я, с сомнением рассматривая предложенный стул.
Я был уверен, что сам вижу толстяка в первый раз.
— Мне кажется, вы здесь торчите подолгу. Можно спросить почему? Это э… э как-то необычно для туриста.
— Одна знакомая просила меня привезти ей настоящее индейское ребосос [яркая женская шаль]. — Я лихорадочно соображал. — Мне хочется приобрести что-то особенно красивое и добротное, но ничего подходящего я не могу найти.
— И не найдете никогда! — толстяк сплюнул в сточную канаву. — Тряпье, что здесь продается, и гроша ломаного не стоит. Остановитесь на обратном пути на пару часов в Мехико. Вот там вы наверняка найдете то, что надо. А здесь люди и для себя-то не в состоянии сделать что-нибудь приличное. Они и ткать-то разучились. Да и шерсть, что есть в продаже, и красится плохо, и пряжа из нее неровная. Грош этому всему цена.
— Значит, я зря тратил время, — сказал я.
Маленький угрюмый человек принес пиво. Я стал потихоньку потягивать из банки.
— Правда, здесь иногда бывают неплохие товары, к тому же дешевле, чем где-либо еще в городе. Но рынок хотят закрыть. Слышали?
— Нет. Почему? — постарался изобразить удивление я. — Разве жители не хотят иметь настоящий крестьянский рынок в национальном индейском стиле? Могу представить себе и интерес туристов.
— Чепуха. Вадос — самый современный город мира. Именно поэтому туристы сюда и едут. А старое барахло они могут найти где угодно. Здесь они хотят увидеть не то, что было позавчера, а то, что будет послезавтра. Что, не так разве? К тому же зловонье тут тоже на любителя.
В самом деле, запах пригорелого прогорклого масла, жареной фасоли и гниющих фруктов мешался с запахом пота и испражнений, наполняя все вокруг едва выносимым смрадом.
— На что же, скажите мне, должны жить тогда эти бедняги, если рынок закроют? Прозябать в дыре у Сигейраса? Такого туристам не показывают. Слышали об этом?
— Под станцией монорельса?
Он смерил меня изучающим взглядом.
— Для туриста вы слишком глазастый. Но там, внизу, ручаюсь, вы еще не были.
Я кивнул.
— Так я и думал. В транспортном управлении сидит одна гадина по фамилии Энжерс. Он только и дерет глотку, чтоб снесли рынок, бараки и все прочее. Он и алчная свинья Сейксас — оба хотят здесь поживиться, — толстяк подкреплял свои слова взмахами полупустой бутылки. — Я такой же гражданин, как и Энжерс. И у меня, как и у него, есть свои интересы. Но эти несчастные ничего не имеют здесь, на своей проклятой родине.
Сказав это, он приложился к горлышку бутылки, потом размахнулся и запустил ею в дряблую дыню, которая валялась в сточной канаве.
— Может, выпьете еще пива? Я угощаю, — предложил я.
— В следующий раз, если нам доведется встретиться здесь снова, — с трудом поднимаясь, ответил он. — С меня хватит. Надо подумать, как проучить Энжерса. Есть еще в этой стране то, что именуется правосудием. На адвоката я, наверно, мало похож?
— Да, в самом деле, — согласился я, искренне удивленный.
— И адвокат я неплохой, к тому же не того пошиба, что подонок Андрес Люкас с его клиентурой. Я специально зашел выпить именно сюда, чтобы настроиться на завтрашнюю речь в суде. Сигейрас подал иск на мерзавцев из транспортного управления, и я буду защищать его интересы. Моя фамилия Браун, но все меня зовут здесь Толстяком. Да мне плевать на это. Я толстокожий.
Он уставился на меня с хитрым видом.
— Спасибо за пиво, — поблагодарил я, вставая, и подумал, стоит ли сказать ему, что мы с ним здесь еще встретимся.
— Да не за что, все в порядке, Хаклют. Против вас лично я ничего не имею. Паршивая работенка. Энжерсу я бы пива не предложил. Только не обвиняйте меня, если ваш заказ сорвется раньше, чем вы приступите к его выполнению.
Несколько секунд я стоял как вкопанный.
— Откуда вы меня знаете?
— Один из мальчишек Сигейраса видел вас здесь в пятницу и субботу. Меня эти дни тут не было, как не будет и завтра. Если захотите угостить меня, приходите в суд. До встречи!
Он исчез в темном проходе бара, но, видно, тут же вернулся. Едва я успел отойти, как снова услышал его голос:
— Должен предупредить вас. Эти двуличные, продажные подонки там в верхах не выплатят вам и цента, пока не добьются того, чего хотят. Остерегайтесь!
И он снова исчез.
В глубоком раздумье побрел я вниз по улице.
6
Три предыдущих вечера я провел на основных городских перекрестках.
Судя по всему, интенсивность движения здесь не внушала тревоги. Основной объем вечерних перевозок падал на транзитный поток грузовых автомашин и такси, курсировавших по всему городу. К часу ночи движение замирало. Исключение, пожалуй, составлял лишь район ночных ресторанов и баров вокруг Пласа-дель-Оэсте. Конечно, по вечерам люди ездили в гости, посещали театры, ходили в кино, что сказывалось на неравномерности загрузки транспорта, но не создавало серьезных помех.
Я решил закончить работу пораньше и в половине седьмого вернулся в отель.
Вечер был теплый. На балюстраде на открытом воздухе под широким зеленым навесом за столиками сидело множество народу. Дамы в вечерних туалетах блистали драгоценностями. Близость к зданию оперы делала «Отель-дель-Принсип» особенно удобным, чтобы перед спектаклем выпить там в баре аперитив. А сегодня, похоже, ожидалась премьера.
Я поднялся по ступеням и стал оглядываться в поисках места, как вдруг услышал обращенный ко мне спокойный приглушенный голос:
— Сеньор Хаклют!
Я обернулся и увидел Марию Посадор. Она сидела спиной ко входу, поэтому я ее не заметил. С нею за столиком с хмурым видом сидел смуглолицый мужчина. Я уже где-то видел его, но не мог сразу вспомнить, где именно.
Я подошел к ним и поздоровался. Она подала знак официанту.
— Вы ведь выпьете с нами что-нибудь? — спросила сеньора Посадор, улыбнувшись. — После сегодняшней жары не грех утолить жажду. Присаживайтесь за наш столик.
Я не мог отказать ей, несмотря на назойливый совет Энжерса держаться подальше от этой женщины, и занял место рядом с ее собеседником, который, глядя в пространство, никак не прореагировал на мое появление.
Рядом с элегантной сеньорой Посадор он выглядел особенно неопрятно: руки с коротко остриженными запущенными ногтями, пестрая рубашка и несвежие белые брюки, туфли на босу ногу.
— Позвольте представить вам Сэма Фрэнсиса, сеньор Хаклют, — сказала сеньора Посадор подчеркнуто официально. — Вам, если помните, довелось слышать его на прошлой неделе на Пласа-дель-Сур. Сэм, это специалист по транспорту, которого пригласили в наш город.
Выражение лица Сэма Фрэнсиса не изменилось.
Я заставил себя улыбнуться, хотя присутствие этого человека вызывало у меня недоумение. Интересно, что может делать здесь, среди людей, которых он объявил своими смертельными врагами, «правая рука» Хуана Тесоля?
Официант в мгновение ока вернулся с моим заказом. Едва успел я сделать первый глоток, как Сэм Фрэнсис отбросил сигарету и, не скрывая раздражения, обратился к сеньоре Посадор.
— Мария, черт возьми, что тебе тут вообще надо? Дела и так из рук вон плохи, а ты еще тратишь время на пустые разговоры, — кивнул он в мою сторону. — Почему ты не хочешь дать деньги Хуану Тесолю, чтобы он уплатил штраф?
Он говорил с акцентом, и я с трудом понимал его речь.
— Мне показалось, сеньора Хаклюта мучит жажда. Ведь я не ошиблась? — светским тоном произнесла сеньора Посадор и посмотрела на меня.
Я понял, что до меня они о чем-то спорили.
— Мне действительно хотелось пить, — заметил я. — Благодарю за приглашение.
Сеньора Посадор улыбнулась и, открыв сумочку, достала из нее плоский золотой портсигар. Она предложила закурить мне, а затем протянула портсигар Фрэнсису, но тот с отвращением отвел его от себя.
