Параграф 78 - Лазарчук Андрей Геннадьевич (читать книги без регистрации полные TXT) 📗
25.
И всё-таки я чуть не опоздал. Думаю, Фест почуял неладное, поскольку в лавочке не задержался: когда я выскочил из-за угла, он уже стоял, насмешливо приподняв руки, саквояжик болтался на большом пальце левой руки, глаза косили куда-то влево, что-то он там видел… поцы держали его на мушках, но стрелять не только не хотели, но и не могли: Фест замер ровненько между двумя их группами, так что изрешетить его они вполне сумели бы – но только вместе с собой; думаю, их опыта хватало как раз на то, чтобы осознавать ситуацию и не делать лишних движений. И Фест, разумеется, тоже это понимал и продолжал на что-то надеяться – на то, что кривая вывезет, разумеется. Вряд ли у него были сообщники…
Нужно было вмешиваться, и быстро. Патовые ситуации в жизни редко кончаются ничьей.
Я просто позвонил ему. До него было метров семьдесят, но в кромешной тишине я слышал, как в кармане его зазвучал «Мой милый Августин».
Он что-то сказал одному из поцов, наверное, старшему там, на месте (и это был точно не майор Колесников, потому что майор Колесников стоял рядом со мной) – и медленно-медленно полез в карман.
– Рад тебя видеть, дорогой, – сказал я. – Только не надо бежать мне навстречу и бросаться на шею.
– Ты где?
Он всё ещё меня не видел.
– Сейчас подойду.
– Э-э… – сказал Фест неуверенно. – Может быть, пройдёшь мимо?
– И оставлю тебя наедине с твоими проблемами? Старые друзья так не поступают.
– Я могу и сам решить свои проблемы… наверное…
Я видел, как он осматривается. Он меня до сих пор не видел – или хорошо притворялся, что не видит.
– Ну да, – сказал я. – Главное, что у тебя будет прорва времени для решения проблем. Лет шесть минимум.
– А у тебя есть другие предложения?
– Разумеется. Только тебе самому придётся сказать мне, почему ты возвращаешься.
– Знаешь, – хмыкнул он, – причина у меня только одна, и она называется «деньги».
– Нормально, – сказал я, – принимается. Ты же член «Альянса»?
– Если меня не выгнали за неуплату взносов…
– Надеюсь, что нет. Скажешь там, сколько тебе надо…
– Тысяч пять в день. Нет, пять с половиной.
– Убитых енотов?
– Ну да, естественно.
– Думаю, без проблем.
– А что, всё так плохо?
Фест – он не то чтобы умный. Но у него блестящая интуиция. Он идеально чует жопой.
– Я бы сказал – сложно. Или тяжело.
– Понял, понял…
Он опустил руку с телефоном. Поза у него была сейчас растерянная, я бы даже сказал – жалкая. В такой позе стоят люди, заболтавшиеся и опоздавшие на последний поезд: в одной руке чемодан, в другой трубка…
Я слышал, как он сказал: «Ну всё, ребята. Можете расслабиться». И тут же рядом со мной в свой микрофон заговорил Колесников.
Там, вдали – поцы убрали стволы. Фест поднёс телефон к уху.
– Слушай, а тебе не нужны пауки? Отдам недорого…
26.
В вертолёте я им дал прочитать и подписать контракты. Они прочитали и подписали. Типовой контракт, никаких отступлений от шаблона.
На всё про всё ушло двадцать с небольшим минут.
Когда вертолёт заходил на посадку на крышу административного корпуса, я позвонил начальнику тюрьмы: дабы не терять времени на формальности и пустоты. Как оказалось, мы опять успели вовремя…
Спам сидел за убийство при отягчающих – причём, по иронии судьбы, за то, которого он не совершал и даже не намеревался. Но на нём повисли четыре трупа политиков среднего звена и самого скверного разбора, и отмазаться Спаму не удалось, – он там был, хотя на самом-то деле спал мертвецким сном. Я это знаю точно, потому что сам готовил операцию. Трое из четверых были замешаны в торговле детьми, четвёртый их мягонько шантажировал, сам при этом будучи педофилом-садистом.
Этот четвёртый и приволок туда Спама как орудие устрашения, но Спам выхлебал вискарь, предназначенный нами для фигурантов, и вскоре уснул в сауне. И, разумеется, ничего не видел…
Ничего удивительного, что в итоге он и оказался во всём виноват.
Итак, ему дали семнадцать лет «крытки», закрытой тюрьмы новой постройки, сооружённой по планам и под контролем наших друзей. Им очень не нравилось, как у нас содержали заключённых. Я так и не понял: то ли слишком жестоко, то ли слишком вольготно.
Тюрьма была на тысячу двести посадочных мест, постояльцы размещались по двое в номере с унитазом и с одной решётчатой стеной. Днём им позволялось из номеров выходить, и большую часть времени постояльцы проводили в холле или спортзале. Там они развлекались и отдыхали.
Как могли.
Ровненько перед моим прилётом Спам выиграл в рэндзю (эта нехитрая игра стала котироваться в последние годы даже выше традиционных карт) у одноглазого «червонного» сидельца (погоняло «Глаз») шестьсот стаканов воды (Глаз их должен был выпить в течение дня); Глаз, естественно, выпить не смог, и его присудили к штрафу по стошке за каждый невыпитый стакан; требуемую сумму он собрать и отдать не сумел; его снова присудили к штрафу в виде второго глаза, который Спам мог востребовать в любой момент, когда ему этот глаз понадобится.
Глаз был псих; он два месяца продержался под этой угрозой, а потом сорвался, чем-то Спама обидел, и тот потребовал должок. Сегодня к вечеру. И Глаз решился на последнее средств: убить кредитора. Тогда долг будет списан.
А ещё один срок… Кто его боится, ещё одного срока?
Глаз попытался убить Спама ножом по дороге на прогулку. Спам, понятное дело, возразил. Глаз слёг с переломами левой руки (он был левшой) в двух местах (Спам редко останавливался на достигнутом), коленной чашечки и нескольких костей стопы.
Я не знаю (хотя и могу вычислить), на чём сговорились наше начальство и Минюст; в общем, мне это и не интересно. Факт тот, что Денис Даутов, ID 499F23UYNN, ОП «Спам», поступил в моё полное распоряжение.
Гораздо больше времени заняло увольнение стрелка охраны Константина Любарова, ID 502G99CCWS, ОП «Люба». Но, в общем, за час мы управились.
Был уже поздний вечер.
В график мы кое-как укладывались.
Газета «Курьер»
«К итогам „Всемирного года Афганистана“, или Есть ли будущее у ЮНЕСКО?»
Я не знаю, чем руководствовались чиновники ЮНЕСКО, выбирая в качестве темы для празднеств, под которые тихо спишутся очередные миллиарды, страну, которая вот уже двадцать лет просто-таки нагло отсутствует в политическом пространстве. Действительно, а существует ли страна, территория которой управляется неизвестно кем и неизвестно каким способом, президент объявляет в международный розыск премьер-министра, правительство для своих целей снимает комплекс вилл на Лазурном берегу и там и живёт, а армией командует уругвайский подполковник?
Конечно, прошли выборы. Поскольку выборы проводились под патронажем ООН, то о нарушениях говорить просто неприлично (как неприлично в доме повешенного говорить о верёвке). Новый парламент должен будет одобрить конституцию (на неодобрении которой погорел старый), и больше от него ничего не требуется. Ну да, он может принять какой-нибудь закон. А толку?
Что толку от законов там, где нет никаких инструментов для их работы? Попытайтесь написать компьютерную программу для садовой лейки.
Двадцатилетняя оккупация страны привела, помимо всего прочего, ещё и к укреплению тотального иждивенчества. Даже мелкие торговцы – эта, казалось бы, самая незыблемая и самодостаточная страта любого общества, – живут за счёт перераспределения гуманитарной помощи, поставляемой по каналам ОБС, ООН и неправительственных фондов.
Ещё пятнадцать, ещё десять лет назад можно было говорить о какой-то, пусть чудовищно извращённой, экономике Афганистана. Страна была крупнейшим производителем нелегального героина, обеспечивая, по некоторым данным, до девяноста пяти процентов потребления (к этим цифрам стоит относиться скептически, поскольку Мьянма, Камбоджа и Лаос отнюдь не ушли на морское дно) – но начиная с две тысячи двенадцатого года и эта отрасль начала испытывать кризис сбыта в связи с тем, что государственные импортёры стран ОБС (вернее, тогда ещё ЕС и ЕврАзЭС) могли иметь дело лишь с сертифицированными экспортёрами наркосырья – каковых в Афганистане не было и не могло быть по определению. Ни одна провинция, ни один город не мог существовать, если не имел своей армии; на содержание же армии заработать проще всего было именно производством и продажей наркотиков. Думаю, понятно, что делиться лёгкими деньгами с мифической и непонятно для чего нужной столицей не собирался никто…
Но когда эти деньги стали быстро иссякать, оказалось, что зарабатывать иначе афганцы просто разучились. Теперь это несколько (никто не знает точно, сколько) миллионов безработных, которых человечество довольно равнодушно кормит – а почему бы и не покормить, собственно?..
Непосредственно на питание и предметы первой необходимости тратится процентов десять-двенадцать от той помощи, которая поступает в Афганистан. Остальное идёт на поддержание видимости существования государства.
Вот – проведён «год Афганистана». По мировым столицам прокатились несколько выставок ковров, с десяток коллективов этнографической музыки (в основном узбекских), и три фильма, где так или иначе присутствовал Афганистан, засветились на разного рода фестивалях.
Это всё.
Кстати, о фильмах. Один сделан в Японии, на японские деньги и японским режиссёром, и повествует о нелёгкой службе японских солдат на краю земли, о непростых половых взаимоотношениях в сугубо мужском коллективе и т.д. На всю двухчасовую ленту есть ровно четыре минуты, когда в кадре возникают какие-то местные реалии… Не буду тянуть резину: это окрестности Андижана. И то правильно: зритель схавает и так, а рисковать дорогой техникой, которую в Афганистане непременно попятят, дураков нет.
Другой, «Принц Фархад», костюмно-постановочный, гламурный, снятый в стилистике старого индийского кино, разве что помедленнее, рассказывает о любви афганского принца к молодой жене своего старшего брата, короля… Некоторое время развесистая история даже занимает, пока не становится понятно: нам пересказывают классическую парфянскую поэму Гургани «Вис и Рамин». Но «Вис и Рамин» без эротических сцен – ничто; здесь же режиссёру вкус изменяет, а может быть, актёры стесняются… Но у этого фильма есть хотя бы один существенный плюс: очень качественная операторская работа Вернера Истца, известного нам по артхаузным шедеврам Доминго Кастелланци: «Гнев отца», «Перевал Чёрная радуга», «Две самые смешные смерти»…
Третий фильм, «Сто тысяч золотых дирхемов», псевдо-документальный, микробюджетный, рассказывает об одном дне «маленького человека», который помешан на том, что знает тайну огромного клада. Весь день он мечется по своему городку, доделывая какие-то маленькие дела, которые нельзя отложить на завтра, потому что завтра он станет чудовищно богат и про маленькие дела забудет; ночью его убивают. Фильм снят молодым афганским режиссёром с афганскими же актёрами, но – в Пакистане. Ничего не поделаешь, так надёжнее.
Вот таков сухой остаток «Всемирного года Афганистана», проведённого ЮНЕСКО.
И возникает сразу несколько вопросов, которые можно свести к одному: зачем поддерживать внешними вливаниями существование страны, которая никому не нужна – даже населяющим её народам?
Не один раз – особенно в преддверии очередных «выборов» – высказывалось опасение, что если не удерживать ситуацию какими-то специальными (ну, что там может быть «специального»? много денег, и всё) способами, не укреплять режим – то страна распадётся на части. Так может быть, мы зададим наконец законный вопрос: ну и что? А может быть, пусть она себе распадается? Там нет ничего, скрепляющего эти застрявшие в средневековье провинции воедино. Даже дорог. И этот распад ничем не грозит соседям.
Почему бы даже не разрешить суверенным провинциям к кому-то присоединиться (если их захотят взять)? И так известно, что в Кандагаре куда внимательнее прислушиваются к Исламабаду, чем к Кабулу (и уж тем более к Лазурному берегу). В принципе распад Афганистана предопределён и даже подготовлен, осталось, как говорил классик, только разрешить…
Что касается второго вопроса, вынесенного в заглавие, то скажу так: содержание ЮНЕСКО и стоимость его программ составляют от 18 до 22 миллиардов евро в год – и всё время растёт. Может быть, имеет смысл сделать им переносную штаб-квартиру (в комфортабельных двухэтажных трейлерах) и перемещаться на время проведения очередного «Года» в заглавную страну? Теперь это должна быть Гвинея. А что, глядишь, и был бы какой-то толк от этих акций…
Антон Ф. Пробоев
