Корабль Древних - Макоули Пол Дж. (книга жизни .txt) 📗
Звуки гонга разносились здесь громче, отдаваясь в прохладном воздухе звенящими медью волнами. Вдруг братья монахи в оранжевых мантиях бросились в дальний конец зала. Они были вооружены пестрой коллекцией копий и сабель, один тащил мотыгу. Йама вытащил нож, но когда монахи стали к нему приближаться, в центре зала вспыхнуло свечение, и они рухнули на колени, уронив оружие на пол черного дерева.
Сначала Йама подумал, что в потолке открылся люк и в зал ворвался солнечный свет. Потом, заслонив глаза рукой, он увидел, что в центре находится оракул — вертикальный диск в два человеческих роста. По его поверхности беспокойно метались волны белого света.
Йама вынул из-под рубашки монету, поднял ее, сколько позволяла бечевка, и подошел к оракулу. Сначала он подумал, что, привлеченная монетой, женщина в белом снова его отыскала, но потом, глядя на мечущийся вокруг него яркий свет, он испытал ужас. Нет, это не она, хотя и ее появление было бы тяжелым ударом. Тут что-то более страшное. Что-то огромное, яростное, беспокойное неслось на него сквозь световые потоки волн. Пока еще далекое, скрытое в свернутом пространстве оракула, оно быстро приближалось, пикируя на него, как падает кондор через целые лиги воздушного океана на безмятежную антилопу, мирно пасущуюся на горном лугу.
Йама не выдержал. Он уронил монету в вырез рубашки и бросился прочь, мимо оракула, между монахами в дальнем конце дома. Они лежали ниц, прижавшись лбами к черному дереву пола, зады их торчали выше голов. Никто и пальцем не шевельнул, чтобы остановить его.
Йама выбежал на воздух, пронесся по каменной террасе, потом промчался по длинному пролету истертой тысячью ног лестницы. Когда он сбегал по каменистым тропинкам между делянками тыквы, ямса и маниоки, монахи в оранжевых мантиях подняли головы и посмотрели ему вслед.
Внезапно медный голос гонга умолк, в воздухе повисла тишина, нарушаемая лишь жужжанием насекомых и отдаленным гулом огромного города. Но Йама не остановился. Он нечаянно снова принес что-то в мир. И сейчас он бежал от этой неведомой опасности, ни о чем не думая, слыша лишь, как в висках бешено стучит кровь.
Эта часть горы была сплошь застроена храмами, монастырями и святилищами. Многие из них стояли на развалинах более древних сооружений. Лестницы спускались по отвесным стенам, изрезанным гротами и оракулами. Виадуки, мостики и тропинки висели над ущельями и петляли среди утесов. Одна из островерхих скал была явно полой: ее крутые бока усеивала целая сотня маленьких квадратных окон. Сплошная система террас превратила склоны в длинные узкие поля, где росли виноград и овощи. Поливались они из каменных резервуаров, куда дождевая вода сбегала по веерообразным водосборникам из белого камня.
Йама спускался с этой горы весь остаток дня. Стоило ему бросить взгляд в небо, как он видел, что в воздухе, над обрывистыми склонами, кружатся вороны. Не дурной ли это знак? Ведь поговаривают, что вороны, а особенно вороны из Дворца Человеческой Памяти, умеют шпионить. А далеко внизу, в голубой дали, расстилался под слоем задымленного воздуха огромный город, древний Из.
Около полудня, когда солнце замерло на мгновение в высшей точке своего ежедневного прыжка в небо и совсем уже приготовилось снова катиться вниз, за Краевые Горы, Йама оказался на длинной террасе, устланной нежной изумрудной травой; В центре плескал струями удивительно изысканный белый фонтан. Йама до отвала напился у одной из раковин, составляющих бассейн прекрасного фонтана, затем смыл с себя грязь и кровь, но не рискнул задержаться подольше. Он постоянно ощущал нависающую над ним громаду этой обитаемой горы — Дворца Человеческой Памяти. Префект Корин вполне мог проследить за его полетом в телескоп, к тому же его могло преследовать существо, живущее в волнах света ожившего оракула.
У Йамы не было четкого представления, куда он сейчас направляется. Возможно, ему удастся пробраться назад, внутрь горы, если он, например, попадет на одну из тех широких дорог, которые ему удалось заметить на нижних склонах горы.
Они наверняка должны вести к воротам, иначе непонятно, как попадают на дневные рынки партии свежих продуктов.
Он спускался по узенькой лесенке, с одной стороны которой тянулась отвесная стена, а с другой — лишь тоненькие металлические перила отделяли путника от пропасти. Вдруг лестница сделала поворот и нырнула под арку. Йама ощутил мощное сопротивление, как будто вокруг него сгустился воздух. Непонятная сила вопрошала, что ему здесь нужно, но она тотчас сникла перед его волей, и он пошел вниз, прислушиваясь к резкой мелодии невидимых гобоев и зычному голосу, мрачно возвещавшему о прибытии Иерарха.
Когда Йама оказался во дворе у подножия лестницы, мимо пронеслась, оттолкнув его в сторону, группа солдат в латах. Они громко протопали по ступеням, вытаскивая на ходу пистолеты и мечи. Двор был широк и затемнен высокими каменными стенами. В центре его стоял на столе солдат с офицерским шарфом поверх лат и кричал на людей, торчавших у двух ворот в высокой дальней стене.
— Ничего не случилось! Возвращайтесь на свои места. Все нормально!
Вскоре порядок восстановился. Клерки снова уселись за столы в тени широких бумажных зонтов. Толпа разделилась и выстроилась в очередь к столам. У обоих ворот стояла вооруженная стража. Видимо, одни были входом, а вторые выходом. Всех, кто приближался к этим последним, останавливали стражники. Они тщательно проверяли стопки документов, которые каждый из подходящих собирал у различных столов. Йама был слишком вымотан и не стал размышлять, стоит ли возвращаться на прежнюю тропинку, а потому он просто приткнулся в конец ближайшей к нему очереди.
Очередь продвигалась очень медленно. Клерк за этим столом подробно выспрашивал каждого просителя, потом делал записи в различных книгах, штемпелевал поданные ему бумаги. Мужчина, стоящий перед Йамой, обернулся и заметил, что здесь никто никогда не спешит.
— Это очень странный Департамент, — добавил он, как будто эта фраза все объясняла.
— Правда?
Старик еще раз взглянул на Йаму и спросил:
— Ты что, заблудился, брат?
Он был совсем стар, плечи его согнулись, но все равно было видно, что он очень высок, не ниже эдила или Тельмона; серебристого цвета глаза светились на обтянутом гладкой черной кожей лице. Три огонька светились в жестких седых волосах, кольцами обрамлявших широкий лоб и длинными локонами спускавшихся на плечи. Он оглядел Йаму проницательным добрым взглядом.
Йама сказал:
— Дело в том, что я пришел сюда не обычным путем. Что это за место?
— Департамент Аптекарей и Хирургов, — ответил старик, и его серебристые глаза расширились, когда Йама вдруг рассмеялся.
— Прости меня, — сказал Йама. — Дело в том, что я искал именно это место и теперь случайно его нашел.
— Значит, тебя, несомненно, привела сюда воля Хранителей, брат, заявил старик и пожал Йаме руку, словно приветствуя его, а потом добавил: Разумеется, тебе повезло значительно больше, чем тому идиоту, который силком хотел пройти через Ворота Иерархов. По крайней мере раз в год какой-нибудь блаженный обязательно пробует. Когда стражники с ним разделаются, они выставляют тело перед главными воротами в назидание другим. — Тогда мне вдвойне повезло. Старика звали Элифас. Он зарабатывал себе на жизнь, служа скороходом. Когда врачи не могли кого-нибудь вылечить обычными средствами, его отправляли в Департамент за информацией. Элифас объяснил, что большинство людей в очереди — это скороходы, которых послали за хирургом или лекарем. Он, видно, решил, что Йама происходит из бедной семьи, которая не может позволить себе посредника. Он понял, что Йама голоден, взял у него монетку и купил ему лепешку и воду в палатке на другой стороне двора.
— Если придешь еще, возьму с тебя чаевые, — с мягкой улыбкой сказал он, глядя, как Йама жадно уплетает хлеб. — Приноси еду с собой. Так будет дешевле да и, наверное, здоровее. Но тебе, видимо, не сказали, сколько это займет времени?
